продолжая волфрамом гореть

В этом городе не говорят.
В этом городе пишут в смартфонах.
В этом городе все давно спят,
в тёплых коконах, словно в плафонах.

Их вещей нежность режет клинком.
Их пушистость как гвоздь на асфальте.
Потому что за шарфом-бельмом
два клыка ждут наживы, в антракте.

Там пространство никто не менял,
перевозчиком стало всем время.
И никто про себя: я застрял
там не может сказать — все же в теме.

Не разбить этот матовый плед:
он как толща, от айсберга, скрытен.
В ностальгии эпохи бесед
есть кто ищет иероглифы литер.

Чтоб вольфрам обнажённо горел,
с потолка любопытно свисая:
Как ты? Всё, давай чай пить? Ты ел?
И желтил тех кто сел загорая.

Рай сюда рифмовать я не стал,
это больше чем рай — обнажёнка.
Нить как Ось, Мир хранящий — Кристалл!
А потом уж с блинами сгущёнка.

Хорошо что у нас всё не так,
и кошмар этот что мне приснился,
я швырнул прям в рассвет, как в очаг,
и любимой, в стихах, восхитился.

Мы сидели на кухнях тогда,
мы сидим в кухнях также сегодня,
чуть прибрали посудный бардак,
мебель прОдали, чтоб посвободней.

Не всегда есть в плафоне вольфрам,
и диоды гостят тоже в люстре.
Белый свет по седым волосам:
Ну и что — нет уныния ж в грусти.

И гитарная свежая медь,
как тогда, чистит звуками воздух,
продолжая волфрамом гореть,
про правдивую жизнь и про звёзды.