Чудо для Мороза 2

Начало http://stihi.ru/2025/01/09/5007

       По еловой аллее, расчищенной от снега, я в два счёта добрался до терема с серебристыми звёздами на шпилях. В окнах первого этажа левого крыла дома горел свет. Поднявшись по широкой лестнице на крыльцо, я вежливо постучал в дверь. К моему удивлению, та почти сразу открылась, и на пороге появилась девушка. Ещё по-детски непосредственное, неестественное для современной молодёжи лицо, заплетённые в косу белокурые, без следов перекиси и краски волосы выдавали в ней вчерашнюю школьницу из провинциальной глубинки. Стройная, привлекательная фигурка одета в вязаный брючный костюм нежно-голубого цвета с белыми оленями в пурге снежинок на груди, бесспорно, из разряда handmade (ни в одном ТЦ среди уймы брендов такого точно не найти).
       Без малейшего намёка на кокетство, словно не замечая, какое впечатление она произвела, девушка терпеливо вопросительно смотрела на меня.
       – Мне бы Илью Александровича, – выговорил я наконец виновато: стало неловко оттого, что стоит она на мёрзлом порожке в текстильных тапочках на босу ногу. – Я привёз семь мешков писем из Вологды, необходимо ведомости подписать.
       – Проходите, – понимающе кивнула девушка и пропустила меня в дом.
Шагнувший следом за ней на узорчатый пол громадной гостиной, я вдруг поймал себя на мысли, что он похож на колотые половодьем льдины, режущие острыми краями тёмную воду. В центре просторной комнаты возвышалась ёлка в несколько метров высотой, рядом с которой – величественный трон с бирюзовыми виньетками.
       – Кто там, Ариша? – разорвав моё очарование, послышалось из дальней комнаты, и в гостиную вошёл мужчина чуть старше сорока лет в домашнем трикотажном костюме цвета мокрого асфальта. – Чем обязан? – обратился он ко мне, поправляя пояс на пиджаке с запахом.
       – Это водитель областного почтамта, – ответила вместо меня девушка. – Похоже, опоздал с оформлением груза. Повезло, что вы сегодня задержались.
       – Понятно, – с какой-то особенной теплотой улыбнулся ей мужчина в ответ на объяснение. – Что ж, пойдёмте в кабинет, – повёл он рукой в сторону полутёмного коридора, из которого появился. – Подпишем ведомости, а после устроим вас на ночлег в одном из теремов гостиницы, благо, массовый заезд только через два-три дня начнётся.
       Вдвоём мы прошли в отделанный деревом кабинет с витражным окном. Сразу бросились в глаза висящие на стене над массивным столом электронные часы в деревянном окладе с обратным отсчётом времени, показывающие, сколько дней, часов, минут, секунд остаётся до Нового года. Справа от стола в резных рамах – герб Деда Мороза и оригинальная карта его путешествий.
       Среди этого волшебства, между аккуратно раздвинутыми пачками писем из верхнего ящика стола появилась самая обычная ручка. Хозяин кабинета размашисто подписал мои ведомости и вынул из кожаного футляра печать.
       – Ариша! – недовольный слишком бледным её оттиском на первом листе, громко позвал он оставшуюся в гостиной девушку. – Принеси, пожалуйста, штемпельную краску. Кажется, её сегодня работники канцелярии брали.
       Через несколько минут девушка вошла в кабинет, молча подала Морозу баночку чернил и удалилась, точно чувствуя себя здесь лишней.
       – Ваша помощница – настоящая Снегурочка, – не удержался заметить я хозяину терема, возившемуся с механизмом печати.
       – А её так и прозвали, – откликнулся Мороз, не поднимая головы, капая густой краской на подушку печати. – В детском доме, где она воспитывалась с десяти лет, – хмуро посмотрел он наконец на меня. – Семьёй возвращались с отдыха на море. Разбились на шоссе. Родители и младший братишка погибли, а она выкарабкалась. Казалось бы, выжила, а сердце ледышкой стало. Людей и теперь сторонится, всё больше молчит. В двух приёмных семьях, что брали её под опеку, ни к кому не привязалась, не прикипела душой, в детдоме, куда её в конце концов определили, ни с кем не сдружилась. Вот и живёт одна на белом свете Снегурочкой. Я с неделю назад, как раз в День Святого Николая, в тот детдом по случаю попал, – продолжал Мороз, один за другим оставляя ярко-чернильные оттиски на ведомостях. – Увидал Арину на утреннике. Мне показалось, да и она сама чувствовала себя нелепой среди галдящей малышни. Слово за слово за чаем с заведующей, – окончив с формальностями и уложив печать в футляр, но видя мой живой интерес к его истории, Мороз решил всё же рассказать её до конца, – и та проговорилась, что Арине уже два месяца как исполнилось восемнадцать, однако в списки на предоставление жилья её до сих пор не включили. Органы опеки и попечительства пеняют на городскую администрацию, а та, в свою очередь, на них, – Мороз поморщился, но от открытого возмущения произволом чиновников удержался. – Вот и мыкается девчонка здесь. Хоть и не положено ей после достижения совершеннолетия оставаться в детдоме, а и идти некуда. Крепко засела тогда в моей душе эта Снегурочка, – отрешённым взглядом Мороз смотрел сквозь меня. – Занозой колола сердце, пока ехал назад. Весь следующий день мыслями рядом с нею был. Только шесть вечера пропикало, в чём был, поехал машиной обратно в детдом. Заведующая после говорила мне, что впервые за столько лет увидела взгляд Снегурочки воскресшим: не смогла та сдержать своего замешательства, ошеломлённая моим бесхитростным предложением приютить её у себя в доме, не могла, боялась до конца поверить, что кому-то есть до неё дело, – с горечью усмехнулся Мороз. – Не сразу, но согласие своё Арина дала, – потеплел его взгляд. – И живёт теперь без каких бы то ни было обязательств в моей квартире в Устюге да считает своим долгом помогать мне здесь за моё покровительство ей. А у меня и в мыслях не было не то что требовать, ждать благодарности, – с неподдельной скромностью усмехнулся Мороз. – Спустя эти несколько дней сам не понимаю, как и жил без неё всё это время, – спрятав взгляд, произнёс он совсем личное.
       Спохватившись, что вдруг разоткровенничался с незнакомым человеком, смутившийся от своего простодушия Мороз снова посмотрел на меня, без слов извиняясь за сказанное, что не должно было стать достоянием посторонних, с
безмолвной просьбой не распространяться об услышанном.
       Я поспешил унять его волнение и так же молча кивнул. Мороз благодарно улыбнулся.
       – Нам пора, – уже раскрепощённо произнёс он, бросив взгляд на часы. – Возвращайтесь в гостиную. Арина напоит вас чаем, пока я соберусь. Устроим вас на ночлег и наконец домой: день не из лёгких выдался, Арине нужно как следует отдохнуть.
       Чтобы не задерживать Мороза и, действительно, заметно уставшую Снегурочку, я спешно выпил любезно поданный ею облепиховый чай (жаль, не осталось времени узнать его однозначно оригинальный рецепт), запахнул куртку, сунул под мышку папку с документами.
       Они появились в гостиной вдвоём уже одетые. На Арине – голубоватая дублёнка с молочным мехом на манжетах и капюшоне. Я снова улыбнулся украдкой её сходству с внучкой зимнего чародея.
       На подмёрзшей к ночи лестнице Мороз заботливо подхватил девушку под локоть, шёпотом напомнил, что она не надела рукавички, поправил натянутые на озябшие пальчики варежки, с видимым удовольствием удержав её руки в своих ладонях. Я заметил, что её смущали даже настолько деликатные знаки мужского внимания. Очевидно, её спутнику были понятны причины этой застенчивости. Она же и за короткий срок их знакомства, бесспорно, успела оценить по достоинству его чуткость и такт, возможно, даже понять, какое более сильное чувство стоит за ними.   
       Только усадив девушку в оставленную на служебной парковке машину, Мороз отвёл меня в ближний терем гостиничного комплекса. Исполнительный администратор кивнула в ответ на его распоряжение. Мы тепло попрощались.

Продолжение следует