Белый сундук

У матери все нет времени рассказать про то, как замуж выходила, а меня - любопытство разбирало.   Да и обьяснит пусть, почему она старинный  сундук из толстенного дерева называет белым?
А сегодня без мамкиных рассказов, мне никак не обойтись! Почему? Да
потому, что срочно надо придумать историю на «Ах!». Вечером у костра надо просто поразить воображение девчонок и мальчишек: а у нас дома вот такой секретище есть!
Вчера у костра, после рассказа Сашки Племянникова про деда своего, который с братьями Баскаковыми в партизанах воевал в гражданскую, я заранее  похвасталась: « А я, а я... Я такое расскажу!»
 Дома походила по избе и вижу, что все, как у всех, и отец не воевал, комбайнером всю войну,("по болести" не призвали), и деда сроду не видала - репрессировали в 37 - рассказывать нечего.
 К Марусе за помощью сунулась было, а она с подружкой Валей, и, понятно развоображалась, как всегда. Взрослая!
- Танька, ты вертикальней вертикали, что ли? Выпутывайся сама как хошь.
Геометрию она учит, конечно. А я только арифметику…
 И тяти нет дома, он - то всегда говорит: «Пляши от печки». Ну, на печке нашей мы сто раз в куклы играли с девчонками». И все истории про печку нашу они давно знают. И про то, как я Вия, постановку по радио, слушала ночью, а родители в клубе были. И мамкина бражонка выстрелила. Тоже на печке. И потому меня ощметками варенья, серо-буро – малиновыми, облепила. И про то, как печка по дому у нас путешествовала, и… Все и мои, и тятины истории про печку подружки знают.
И чем тут похвастаться? К тому же лицо мне досталось такое неудобное: все на нем написано. Соврать не получится. Мать сразу знает, когда я на Маруську чо нибудь свалить хочу. Когда той рядом нет. «Зарделась – то, ажно платок щас полымем возьмется»
Забралась я на сундук и вожу пальцем по рисункам дерева на крышке. Красиво очень. Но это брат Гоша может рассказать про секреты дерева. Он все знает. Потому, что учитель. В соседнем районе. «Напредки обещался Гоша: к покосу приедет, посля Петровок» - мать тоже Гошу поджидает. Мне-то ждать некогда. Сейчас нужен. И пусть он скажет: «Не говори «Гоп», пока не «Оп»», и обидное «Не одну собаку съела - расхвасталась блоха». Говорил - то говорил, да язык Танин поперед вылезет, чем мозги подумают.
Хвастовство ты, Таня, немеряное. Скоро мамка придет, по ягоды с теткой Дарьей, мамкой подружки моей, пошли. Тетка Арина вчера матери наказывала «Ягод вам принесла. Первые. С молоком и похлебаете. Да никому не сказывай. Сами с Дарьей сходите на Большу Поляну, там глянешь, вроде еще зелепузики одни, а обок обойди, и вот они, кулижка за кулижкой, красно от ягод».
Мы с Танькой увязались, было, за мамками, уже и по бидончику с прясла сняли – на первые ягодки - то! Да не тут- то было! «А за типушками кто доглядать будет? Обои по домам сидите, да смотрите, чтоб огурцы первые не порешили цыпляты – надклюнут, да и спортят завязь»
Ой! Я совсем забыла про квохтунью! Хорошо, что мать подальше от пригона, ближе к колодцу в огороде посадила «мелочь» - огурцы, да помидоры с капустой. Бродили всей компанией эти шустрые комочки, оперяющиеся пестрым разноцветьем. Пока между рядков картошки рылись, выбирали из земли семена, да червячков.
Сорванный огурец распалил аппетит и у меня. Что там припрятывала мамка в сундук вчера? Наверно, пряники. Отец в сельпо ходил, угощал меня розово - обливным, вкусным - превкусным. Маруськи дома нет, сил поди не хватит открыть эту тяжеленную крышку? Ухитрилась все же подсунуть кочергу в чутошную щель между крышкой и сундуком. Конечно! Вот оно, объеденье! «За день вытаскали, с подругами-то!» - жаловалась мать тетке Арине. Это она про конфетки подушечки. Из буфета.
Рассматриваю крышку сундука изнутри. «Патреты хорошие у старших - то получились. Мишка, да Гошка в армейском. Мишка-то в самой Москве служил, начальство большо на машине возил. А Гошка все по радиву занимался» - рассказывала мать, пока Маруся приклеивала портреты на крышку. Что-то накарябано химическим карандашом. Разобрала, это же наши дни рождения, всех шестерых, двух братьев моих, да четырех сестер.
Сбоку нацарапано: Марсана огулялась 6 сентября. Подумала: как раз к травке у коровы нашей теленочек-то и родится. Еще каракули, не разобрала, но надо закрывать крышку, а то влетит от мамки.
Только мать хозяйка сундука. Ни разу не видела, чтобы отец крышку открывал. И у тетки Арины дядька Андрей никаким боком сундука не касается. Правда, однажды я услышала спор: «Матрен, слыхала, Акулина анадысь ко мне в одной станушке прилетела»
«Ну, и какая докука ее достала?» «Тошнёхонько мне, Арин! Все, выдала я взамуж старшую свою, как же! Сидеть ей в вековухах!» «Как так? И приданого сколь наготовила, и с женихом все ладно было. Думала на казанскую на свадебке погулям». «С имя погуляшь, как же! Вся надёжа была на сундук – на свадьбу собирала самогоночку, да водочку. Ишо и замок для верности повесила»
«Неужто кто в сундук залез? Сроду же не бывало, чтоб в бабье приданое мужики нос совали».
«Замок  - то и нетронутый! А кажин день под хмельком Степан - то! Ну, думаю,
 ишь , мужик приладился подкалымливать». «Приладился. Из сундука добывать.» «Дык, как ето?»
«А так – в задней стенке вымать приспособился досочку. Повадку взял: вымет, взял, и ходит гоголем. Знай, усмехатся. Замок потрогаю; цельный, а Степка пьяным - пьянёшенек в последне время. А тута взялася я тенёта обметать, да и сунулась за сундук. Досочка и вывались, чуть задела».
«И чо - пустой яшшик-то?» «Неделю токо мужик кум королю был, вовремя тенёта паучьи заметила в углах. Пропащий мужик Степан - то». И, правда, вовремя Акулина спохватилась. Выдали по осени замуж Елизавету.
…Вот и мамка на пороге. Задача непростая у меня: как от дел её бесконечных отвлечь, чтобы про сундук рассказала. Почему он белый-то? Я уж на поляне рассказ приукрашу. Пропала я, во врушках ходить буду, если не расскажу историю.
«Мам, а гости к нам  из Ростова приедут, у них там растет полевая клубника?»
Мать уже и клушку с цыплятами посмотрела, и телёнка напоила пойлом, ягоды велела рассыпать на листы, да поставить на крышу веранды сушить.
«Им на юге только ягод наших и не хватало. Каких - токо фруктов нет, идешь, под ногами валяются». Ну, что валяются, я не поверила, но переспрашивать не стала. Мне мамку усадить надо, да расспросить её ладом. Словом, "испыток не убыток", как говорит мать. Затея моя удалась:  перебираем  ягоды на варенье. Из отборных клубничин. Чтоб никакого листика не попало в него. Аромат и вкуснота родне с юга будут обеспечены. Приехать  в гости сестра Люба  с дочками, Аллой, Светой, Сашей, обещались.
 Очищенные ягодки, самые крупные, да спелые, в рот себе  отправляю. У матери руки сноровистые, поскорей её надо на рассказ о Белом сундуке навести.
На мой вопрос, мамка сказала: «И вправду, Тань, пришла пора тебе про сундук рассказать. Вот щас он у нас - чей?» Я просто вытаращила глаза на мать: «Твой. Чей же ещё?»
«Не, дочь, Марусин сундук чичас. И тебе из кладовки твой занести пора, который поменьше». Рот мой открылся еще шире.
«Ешь! Ягодки- то первы - самы скусные. Зою с Любой в один год взамуж отдали, опустел сундук, и с кровати своей всё посымала нарядное, вышитое, да вывязанное. Сами на холстинах спим. А Марусю с тобой всё не усажу за дело. Наполнять сундук, да беречь надыть. Обкрадут если – али вдовицей девке стать, али свадебка расстроится. Так чо знай – к сундуку чужих не допущай. А пряник - спросила бы, так я сама дала бы тебе». И откуда про пряник - то узнала? И уши у меня готовы были отвалиться, так заполыхали огнем.
«Мои родители самарски родом. В столыпинску из Расеи приехали. И хоть маленькими мы с Ариной, да Дуней были, а знали, что сундуки всем привезёны, и в них вся жизня наша»
Как это – вся жизнь? Видно очень уж удивленно я на мамку посмотрела.
«Нас новорожденных завёртывали в отцовскую рубаху, котору мать шила из натканного холста, в ней отец мой и венчался. Рубаху вынали из Белого сундука невесты. Некогда девкам было шлындать по вулисам. Их дело приготовить приданое свое и невестины дары».
«И чо, и играть вам некогда было?»
«И к худу, и к добру приучают смолоду,- говорил всегда дед твой, Пётр Игнатьевич. Сама жизня время расставляла. Девчонкам, пока девичество, разрешалось вставать маленько пожже родителев. С посиделок приходили в потёмках. А там у девок и парней всему место было: и играм, и песням. Плясали кадриль, восьмеру, шестеру, у ключика. Гармонист играет сербиянку али комаринского. Большие на кругу плясали, да частушки пели. Которы поменьше на полатях, да на печи в куклы играли, да песням учились. Их пораньше выпроваживали домой. Да они и сами рады на горке покататься, да сугробы померять».
На посиделки в клуб, что ли ходили?
«Не было тогда клубов, собирались или у бабки - одиночки, али по очереди в избах»
Тогда, хорошо: каждый вечер, мам, пляшут, да поют.
-«Часто помочи были. Мяли, трепали, чесали лен да коноплё, в одной избе, потом у другой девки».
- А зачем? Чесали и трепали?
- «Любу рубаху али сарафан сначала в поле вырастить надо»
- Ой, как это - платье вырастить?
«Белый сундук работы, да работы требовал. Наткать изо льна, да из коноплё холщового полотна много надо было. Всю семью одеть надыть! Обряжали станы с Казанской, по осени, и по самы полевы работы ткали»
- «Вся одежда была домотканой?»
«Мало чо купляли. Да и гамазинов тогда и не было»
«А конфетки где покупали?» «В лавке, Тань, но бывали в ней редко.
Да и не в кажной деревне лавки- то были. Шибко доходные -  лавки, где спиртное на вынос. У хозяина синя бумага на то имелась. А в питейных заведениях гумага белая у хозяина, на торговлю. Давали и штофы, и вёдра водки в долг, а осенью, с урожая, расплачивались. Тяжко было семьям, где отец пропащий, к пьянству привышный. Наш то тятя шибко верущий, конфетки к праздникам большим церковным приносил, мне, Арине, да Дуне»
«Мам, деньги отец зарабатывал?» «Таня, главный заработчиком были коровы, да конский волос, да шерсть, да пух гусиный. В Плотаве был артельный маслоделательный завод, с сепараторами. Масло по железной дороге из Леньков ажно в Европу в ледяных вагонах отправляли. Весь год на молоканку утренний удой относили, вечерний – себе, да телят отпаивали обратом. За год 21 рубль с коровы зарабатывали. А пряник тульский - за килограмм - надыть было отдать рубь восемьдесят. Хороший конь на ярманке стоил 150 рублей»
Мамины руки ягодку за ягодкой уж полтазика перебрали, и я - ягодку в рот, десять в таз, наелась досыта.
«Так вот и подумашь, Тань, будешь фурять денежку на сласти всяки, али полсапожки со скрипом девчонкам покласть в Белый сундук. Еще и каросину в лампу со стеклом надо куплять, соли, гвоздей, струмент какой, отец много сам ладил для пашни, для домашнего обиходу»
«Мам, а на картинках всегда парень в красной рубашонке»… «Льняну рубаху по праздникам надевали, а уж ситцу красного на рубаху мог купить шибко зажиточный. Наши - то посконно белье носили, домашнего сготовления. Рубаху с косым воротом, до колен, да порты холщовы»
 «Вы много коров держали?» «Много. Да на них и сена накосить немало надо. Пуд молока- 30 копеек стоил. Сеяли и пашеницы с запасом. Нам на семью с тремя девками и полторы десятины бы хватало, дык сеяли, чтоб припас был, и на продажу. Кормились от трудов своих»
«Когда же мать успевала и хлеб состряпать, и пирогов с блинами, и коров доить, и телят поить, за птицей ухаживать, еще и с коноплем и льном сколько дел и девчонок ткать, да шить- кроить научить, вышивать, да вязать?»
«Кажен день на столе пирогов и не бывало. По праздникам, да в загвины вволю еды было. По постным дням мать чугунок с варевом в печь поставит из картошки, али только с кислой капустой, квашеным бураком, заправит конопляным маслом самосбойным, ребятне, ну и когда себе с отцом, молоком забелит для скусу. Летом едой была тюря -
особливо в петровский пост. Хлеб, вода и конопляно масло. Квас летом ишо всегда делали. Горшок просяной каши – сливухи - в печи парился на ужин, али кулеш, галушки ишо из гречневого теста мать варила. В скоромные дни щи были с мясом»
«Тяжелой жизнь у вас была…»
«Привычной. И по сумётам полотна холсты стелили, и проруби выдалбливали ледорубом, и белье полоскать возили в корыте на санках. Всю работу гуртом делали, да с песнями»
«А девки - то себя украшали на посиделки - вечерки?»
«А как же! Арина у нас особо форсистая была. И кофту распашную, в талию, с вышивкой, али с кружевом наденет, а то и платье, обрезное по талии, юбка в сборку, рукав фонарик, да ишо фабричны ботиночки с чулками, а поверх- белы носочки. Без платка не ходили. С фабричной ткани – ситца али шёлка. Кажна девка славницей быть хотела: красивой, учтивой, скромной, на все руки мастерицей»
« Чтобы «пряха» была, упаси Бог – не «непряха» - пуповину на пряхе обрезали?»
«Сама подумай – как надо было к семейной жизне готовиться: всю семью обшивать, одевать, в саду-огороде умело все выращивать, за домащним скотом ухаживать. До 12 лошадей, коров и телят- до двух десятков, за овцами, за гусями, курями ходить надо, лен, коноплю обрабатывать, да за станом ткацким ткать полотно. На время, в страду отец работников нанимал, сынов не было, девки стоговать не могли, пахать лошадью плугом али сохой, да косить все не под силу было»
«Так устанут, что и на посиделки поди сил нету»
«В чужих руках, Тань, ломоть всегда велик. Ишо и чепуриться не забывали.
Парочку наденут, юбку с кофтой, с лентами, да оборками, да ишо пару юбок вниз подденут, штоб, не дай Бог, худой не быть, , огурцом да простокишей лицо помоют, брови подмажут угольком с репейным маслом, мукой подпудрются, да щеки свёклой нарумянят. Загорелой быть нельзя, белотелыми, да полными красавицы -то были»
«Пока пляшут, мука- то и обсыпется» « С собой пудру-то эту носили.
А на круг пойдут в перепляс куклами соломенными, раскраснеются, так и пудры не надо. Кровь с молоком – девку похвалят»
«И чо это за соломенные куклы?» «Так вы с подругами сами спытайте сделать. И танцевать будут, и вас научат лебедкой плавной ходить»
Мать вытерла руки фартуком и открыла сундук. «Давно показать надо было, да всё некода»
 И, правда, куклы, солома перевязанная туго в поясе, да руки в растопырку, сразу начали двигаться по крышке сундука, ровненько, да плавненько.
Знала я, что сундук тайн полон, но о такой, что девчонки рты поразевают, и не мечтала!
«Тань, вот знай, что в сундуке и смёртный узел мой с отцом и ваш с Марусей хранится»
Ну, чем ещё мать оторвать меня от кукол могла?
В изумлении я и слова вымолвить не могла. «Говорила ж тебе, что Белый сундук – это вся жизня, от начала и до часу последнего» Ни я, ни Маруся, теперь сами в сундук ни за что не полезем. Даже за пряниками. «Смёртный узел»…
Ягоды осталось перебирать ещё немного, а мне уж хотелось бежать на Поляну. Есть что рассказать! Вот это БелыйСундук! Стоял, помалкивал…
«Когда же они успевали Белый сундук заполнять?» - продолжила расспросы, а сама уже видела мальчишек и девчонок на поляне: «Дай я попробую кукол в пляс пустить, нет, дай я!»
«И матери работы хватало: и перины, и подушки, и стеганое одеяло – невестино приданое готовила. А девки - вышивали наволочки, подзоры вязали крючком. В Белый сундук самы красивы вещи тонкой ручной работы клали. На «проведках» жених мог видеть, до свадьбы,- рукодельница ли его жена. 30-40 полотенец наткать, да вышить надо было невесте, столешники, занавески. Говорили: «Голь перекатна взамуж идет - полотенцев в обрез» Полотенца ткали из конопляной нити и льна. Полотенца рукотерки, утирки были попроще, а для украшения избы- на божничку, на рамки семейных патретов, на зеркалу -уж постарайся невеста!»
«Мам, так я точно «непряха» буду…» «Таня, время друго. Куплять многое можно. Матери своё полотенце дарили - на счастье, на долю. Своё тебе подарю. Ещё на дуги оглоблей свадебных саней надо красивых полотенцев. Да, щас на машины ленты покупные делают»
«Мам, ты говорила, что эти полотенца - родовой оберег»
«Так и есть. на них хлеб повитухе при родах подавали, под ноги молодым в церкви стелили. Кресная твоя тебе тоже вышито полотенце на счастье, на долю вышить должна. А если случится какой мор, кака холера, девица должна за ночь выткать, вышить полотенце – «чистое». От мора и семью, и скот домашний уберегет. Таня, я же тебе не зря сказала, что Белый сундук он всю жизню с тобой. Видала, что чистое белое, не вышитое полотенце, как душа уходящего, под икону стелют в день похорон?»
«Ой, мам, видала, что гроб на полотенцах опускают… и правда, мам, от дня рождения и до смерти - Белый сундук»
«Не все так грустно, Танька. С радостными песнями ткут и вышивают рушник венчальный. Им обвязывают руки молодых – судьбы соединят. Из лучшего холста, да и длина порядошна - 2-4 м - и сразу можно различить , где тещин рушник, где свекровин. Я – то, как мать невесты, вышиваю строгий рисунок, чтобы не перебить рушник дочери, а что делает свекровь?»
«Лучше невесты хочет вышить. Старайся, с меня пример бери!» «Так и есть». Помолчала мамка. «Моя свекровь отца твово, да дядьку Ивана с теткой Мариной одна растила. С Первой Мировой, Семен, дед твой по отцу, ранетый пришел, недолго жить довелось. Не до рушников свекрови моей было. Ребятёшек поднять надо». Вытерла уголком платка глаза и продолжила:
«Таня, знай, на рушник в церкви встанешь - всё одно, что взамуж согласна выйти»
«Согласишься тут. Сколько труда на сундук Белый»
«Всяка птица гнездо свое любит. Вот девка с любовью и собирает Белый сундук»
Вкусное варенье получится - перебрали ягоды с мамкой. Вечером, после Поляны, пенку попробую. А сейчас придумывай, Тань, как спросишь ребятню: «Вы хоть знаете, что платья, да рубахи раньше в поле вырастить надо?»
Хороший вечер будет: что расскажет Белый сундук, если его тихо, без кочерги, спросить. Он такое расскажет!