Книга роман Королева 5 часть 27 глава

Галаад задумчиво провел пальцем по потресканной обложке молитвенника. Кожа, пропитанная веками молитв и благовоний, приятно пахла стариной и чем-то едва уловимо сладким, напоминающим ладан. Он снова увидел Изольду: каштановые волосы, собранные в элегантный узел, блеск темных глаз, мягкая улыбка, играющая на губах. Четыре года… нет, пять. Пять лет он не видел её. Пять лет молчания, прерываемого лишь редкими, сухими письмами от тети Изольды, которые больше напоминали формальные отчеты о её здоровье, чем тёплые послания родной души. Он помнил Изольду молодой Тогда они проводили дни в бескрайних играх на лугу возле дома, украшенного диким виноградом и плющом. Теперь же перед ним стояла зрелая женщина, женщина, несёт на себе печать времени, но сохранившая очарование. Галаад чувствовал, что знает её, как никто другой, но вместе с тем, чувствовал себя чужим, отдалённым, разделённым годами и стенами монастыря. Пламя свечей трепетало, отбрасывая причудливые тени на стены кельи. Галаад встал и подошёл к небольшому, заставленному книгами столу. Среди толстых фолиантов, исписанных латынью и древнегреческим, он нашёл тонкий, переплетённый в кожу блокнот. Это был его личный дневник, в котором он записывал свои мысли, чувства, мечты и молитвы. Его почерк был ровный, стройный, как и его жизнь в монастыре. Но сегодня, под влиянием воспоминаний об Изольде, почерк стал неровным, буквами, словно трепещущими от скрытых эмоций. Он написал: "Изольда... Как же ты там? Прости, что не могу быть рядом. Молитвы мои всегда с тобой. Я надеюсь, ты счастлива. Я молюсь о твоем благополучии, о твоем счастье... Иногда мне кажется, что монастырь – это клетка, запирающая меня от жизни, от тебя. Но обет, данный Богу, сильнее меня. Или нет?" Галаад задумался. Монастырь Святого Валентина был красив, спокоен, но и угнетающе спокоен. Жизнь здесь текла размеренно, плавно, как река, но без бурных потоков, без внезапных поворотов, без того волнения, которое вызывала в нём Изольда. Он вспомнил запах её духов – лёгкий, цветочный аромат, который всегда ассоциировался у него с весной, с надеждой, с жизнью, полной ярких красок. В монастыре же царили лишь мягкие, приглушённые тона – коричневый, серый, белый. Цвета покаяния и смирения. Галаад погасил свечи. Тьма опустилась на келью, оставив только бледный свет луны, проникающий через узкое окно. Он лёг в кровать, но сон не шёл. Образ Изольды стоял перед его внутренним взором, напоминая ему о жизни, которую он оставил за стенами монастыря. Он задавал себе вопрос за вопросом, пытаясь найти ответ на вечный вопрос о назначении человека, о его месте в этом мире. И в этой ночи, под шепот ночного ветра, Галаад понял, что его путь не окончен, что ещё много чего ему предстоит пережить, и что возможно, в этих переживаниях он найдёт свой истинный путь, путь к себе и к Изольде.