Ирония панка

На смертном одре, а в моем случае на диване из IKEA, я надеюсь, что успею к тому времени, дописать мемуары, только знаете весёлые, а не официальные  с государственными званиями и почётными регалиями. Чтобы мои читатели, глядя на мои воспоминания смеялись и улыбались и вовсе не хотели закончить раньше жизни свои мещанские, смыслом высшим наполненные, а пример с меня брали, вот как жил человек-поэт не печалясь вовсе. Не желая сыграть в ящик ради славы, с посмертным салютом торжественно-траурным на кладбище, ворон распугивая и случайных прохожих грибников-дачников. Я думаю хлопушек новогодних будет достаточно. Да, я призываю вас всегда улыбаться,  мои стихи весёлые до ужаса читая. Добро пожаловать в мир моего юмора, которой даст фору даже смешным из IKEA названиям.

Я никогда не был панком,
Тем более советским.
Понимаю, что название стиха обязывает
Меня к ответу,
Но что поделать.
Наверное, я появился на свет под песню:
Льва Лещенко:
«Раааааадительский доооом!
Начало начал,
Ты в жизни моей надёжный причал»

К моему рождению
Уже умер капиталистический панк Сид Вишес
Из группы «Sex Pistols», к сожалению.
Поэтому ответственность
Была одним из моих сильных
Качеств в детстве.
Меня сразу приняли в пионеры
В первую смену.
В благодарность за это
Я таскал в школу тяжёлый  металл на тележке!
Как культурист Арнольд Шварценеггер
В спортзале железо тягал.
Только я - за почётную грамоту,
А он - за деньги.
Я даже в макулатуру чуть
Журналы «Нива» не сдал
Ещё дореволюционные антикварные дедушкины.
Но меня вовремя остановили
Родственники, испуганные до изумления
Моим неадекватным стахановским поведением.
И запретили сразу, конечно,
Подвиги трудовые совершать пионерские!
В дальнейшем, несмотря на мой энтузиазм.
Мой дед советскую власть не приветствовал
И был в душе правым диссидентом.
Конспирологию всегда соблюдал строжайше секретную
Из своего подполья домашнего - никому неинтересного,
Где презрительно и нагло, назло всем молчал!
В знак политического протеста,
Как монархист-панк, наверное.
Но от всех это тщательно скрывал,
Особенно  от КГБ шестого управления!
Монархисты никогда не любили всех последователей,
Кто был причастен к революционному делу Ленина.

Тем не менее,
Все видели во мне человека
Честного и товарища примерного.
Может был лишь один изъян
В моем образе пионера идеального.
Реально проблему создавал -
Мой прикус, который был, увы,
Неправильный!
Я страдал, поэтому
От этой дилеммы нравственной.
Надо было что-то делать,
Чтобы оправдать товарищей доверие.
С таким прикусом, имеющим
Ярко выраженный буржуазный оттенок,
Вряд ли, я пользовался бы авторитетом
Среди людей, у которых был прикус нормальный,
Исключительно советский! Ленинский!
Не то чтобы он мне в жизни мешал,
Может быть для панка местного -
Это наоборот был бы
Правильный изъян профиля человеческого,
Как знак качества на лице,
В качестве протеста,
Для жизни беспечной и аморальной.
Но я не мог позволить себе
Такой план деградации моей блестящей пионерской карьеры.
А точнее,
Полное отсутствие плана по исправлению прикуса неправильного
В эпоху советскую - грандиозную пятилетку,
Обещавшую перевыполнить план по зубам
В каждой отдельно взятой челюсти.
Поэтому
В рот мне поставили на зубы сверху
Неудобную и громоздкую пластиковую… дополнительную челюсть!
Даже не знаю, как правильно её назвать?
Жрать в ней  было вовсе не удобно,
Извините меня за сленг не пионерский.
Но снимать ее было категорически нельзя!
Только в случае трагической смерти…
Тем более, говорить внятно и с выражением,
Вообще, невозможно с ней, если честно: Ненаюкавамнеылобидно!
Если вы не поняли, что я сейчас сказал,
Значит, вы такую фигню во рту не носили, видимо.
Мне кажется, я начал говорить, как
Самый настоящий панк.
Ведь, их не понимали все-
Граждане советские, кто их однажды видел
И за это по-товарищески дружно ненавидели:
За внешний вид и одежду,
За их речь нелепую и чуждое мировоззрение.
Плевать! Если честно.
Всего то три года помучаться так не по-детски.
Зато потом
Я всех своим новым прикусом
Ослепил бы тезисно,
Не хуже дедушки Ленина.
Но сейчас мне нужно было
Подготовиться к политинформации,
Которая проходила всегда обязательно по времени
В 8 утра по понедельникам!
Это было очень увлекательно!
По мнению школьного директора.
Я должен был сделать доклад
О международной политике
В ЮАР!
И подробно рассказать ученикам – неисправимым отличникам-пионерам
О жизни наших собратьев - негров бедных,
Которых мы никогда не видели лично.
Только по телевизору черно-белому.
Не сказать, что в 8 утра
Был в классе ажиотаж,
Предвкушая мой доклад выверенный идеологически верно.
Даже несмотря на интересную тему.
Но я подготовился ответственно
Даже выписал четкий план
Своей речи на листок в линейку.
Но из-за того что я сильно нервничал,
Особенно в 8 утра по понедельникам,
Я бодро начал читать
С листка, конечно,
Как уважаемый генсек делал -
Дорогой наш Леонид Ильич Брежнев,
Подражая его речи: хм-хм сиськиматически
и не-пред-на-мере-но.
Мне бы ещё тогда брови попышнее -
Вылитый был бы Леонид Ильич!
Вы-ли-тый!
Незаметно полчаса пролетели.
Почему-то у слушателей не горели глаза.
Возможно, им была просто близка другая политическая тема:
Например, апартеид чернокожих в буржуазной Америке.
Или доклад о личности революционера Нельсона Манделы.
Возможно лёгкий дефект речи
Выгодно отличал нас вместе
 с Леонидом Ильичом Брежневым
На фоне других более внятных пионеров,
Что лишь добавляло мне чести!
В общем, осталось три года ждать, наверное.
Прикуса исправления,
Но к тому времени
Уже не осталось ни Комсомола ни Пионерии.
Советский Союз как неправильный прикус исчез,
Который пытались исправить политическими переменами.
Но Перестройки новые вставные челюсти
Превратились в капиталистический капкан,
Напоминая в 90-х годах оскал акулы бешенной
Из одноимённого фильма ужасов «Челюсти».
Пионеры уже редкие
Стали неформалами
Среди кооператоров – капиталистов первых,
Как панки в свое время.
Вместо «Будь готов!»
Никто уже не кричал в ответ:
«Всегда готов!»
Под песни нетленные
Льва Лещенко
Про родительский дом
И причал.
«Не сыпь мне соль на рану!»
Чаще мотив болью звучал.
Но я красный галстук носил, как дурак,
Словно Ленинградский панк,
Назло властям
И реалиям официального времени.
Не знаю поддержал бы меня
В моем стремлении
Владимир Ильич Ленин,
Под оглушающее молчание моего дедушки,
Который журнал "Нива" в знак протеста всегда громко листал,
уже не будучи диссидентом.
Хотя тщательно скрывал от всех это,
В КГБ продолжая свято верить.
Я думаю что настоящий панк
Всегда против течения,
Как я наперекор судьбе иду,
Тем более, с прикусом – еще советским!

- «Будь готов!»
- «Всегда готов!»
Я в фотоателье бодро отвечал
Фотографу ответственно,
словно клятву верности давал в 1990 году,
Когда фотографировался
Четырнадцатилетним
Для визитной карточки -
Продовольственной для населения
На дефицитные товары
 народного потребления.
Талоны на водку и сахар были тогда входу
У всех ленинградских панков
без исключения!