Вода

***

Великая ценность испытаний.
Испытания особенно ценны до той поры, пока они причиняют боль, то есть пока человек живёт. И великое счастье в том, что умирают они — вместе с Жизнью. И великое счастье умереть в борьбе испытания и от боли. И великий грех перед Жизнью — умереть без боли, в собственной постели, да ещё во сне…

***
Торжество философии Абсурда.
Когда Величие не базируется на Развитии, но имеет под собой главным образом эволюционно-революционную почву, усеянную костями людей и животных, — тогда-то философия Абсурда и Торжествует!..

***
К слабости рационально мыслящих.
Люди мысли слабы постольку, поскольку в силах понять (но не прочувствовать) природу всего. Но и природу, надо отметить, они воспринимают как нечто искусственное, во всяком случае бОльшая половина таких людей. Таких людей легко подбить на что-то, спокойно и разумно доказав им последующую полезность. В логичности их слабость; из-за слабого эмоционального начала их волевые качества также ослаблены, подавлены. Такие люди, если только это не одержимые своим делом безумцы-учёные, всегда придерживаются моды, разумея последнее в самом широком и серьёзном смысле. Эти люди без устали меняются, да и не умеют они в действительности уставать. И подлинное изменение им тоже недоступно — ведь они не умеют верить и, следовательно, не в силах эволюционировать.

   ***
Уставшие животные и требование Бога.
Первое. Животные устали от искусственных действий людей и требуют уже естественного обращения с Жизнью. Второе. Скромность — это хорошо. Но реанимированный Бог требует, во имя этой сомнительной Правды, естественного обращения с Жизнью.

     ***
Рутина и Опасность.
Рутина разоружается по мере приближения Опасности.
***
Наставление к силе.
Ищи комфорта и умиротворения во всём новом, неизведанном. Всегда. И находи это. Всегда. Это навязывает стрессоустойчивость. Жить надо не только в пунктах «А» и «Б», но в самом Переходе от одного пункта до другого.

***
Слабость животного.
 Она в том, что взрослое животное, в отличие от взрослого человека, почти не поддаётся перевоспитанию, исправлению. Животное управляется инстинктами. А человек живёт и моралью, и нравственностью, и многими другими вещами, из-за которых его легче сломать и — переделать.

***
Антиинтеллектуалист.
Все великие художники — огромные знатоки чувства. Философы знатоки людей. Художники — знатоки чувств. Тем не менее, в своей работе великие художники полагаются главным образом не на чувства. Но и не на интеллект. Так на что же? — на Волю. Это как будто понятно. Но это нуждается в том, чтобы сделать акцент на этом.

***
Об ограниченной Одержимости.
Ограниченная в своём кругозоре и своих правах Одержимость — это самое дрянное, что возможно увидеть в инструментарии художника. Одержимость красива тогда, когда она живёт не одним лишь специализмом; Одержимость должна типичный вид творческого гения — злого-гения-специалиста — превращать в универсального творческого гения.

***
К разжигателям характеров.
Люди, которые через оскорбления пытаются мотивировать нас, разжечь нас для чего-то, часто своего добиваются. И можно сказать им за это спасибо. Но удивительно, что они затем ждут от нас признания, любви и прочих благостей. Врагу стоит сказать спасибо за борьбу. Но после необходимо прикончить его, если борьба достигла своего апогея.

    ***
Два пути избавления.
Есть два экстравертных пути, направленных на избавление от духовного страдания. Первый путь носит сангвинический характер и состоит в том, чтобы закрашивать мрачное яркими красками, увлекаться постоянно чем-то новым и, в общем, не беспокоиться лишний раз. Второй путь имеет холеристический характер и сказывается в том, чтобы изживать боль, расковыривать рану. В конце концов, чтобы что-то ушло, надо это изжить. То есть надо, чтобы оно само захотело уйти.
(И стараться в этом особенно не приходится, надо только перестать делать хорошее…)

***
О творческом потоке.
Чтобы Твой творческий поток не ослабевал, записывай всё, что получаешь из него. Из этого родника Ты почерпнёшь много мусора, но куда деваться — в таком обществе мы живём. Расчищай родник и расширяй его. Не давай своему творческому потоку ослабевать.

***
Творческий образ-процесс.
Поскольку всякий писатель в той или иной мере актёр, вхождение в творческий процесс обязывает к вхождению в образ. Это вроде ритуала, который присущ всем великим художникам. У кого-то это сказывается внешне в специальной, как бы рабочей, одежде, у кого-то — в создании нужной атмосферы, обусловленной самыми разными предметами и явлениями, у кого-то, наконец, это сказывается в синтезирующих средствах, начиная с безобидного табака и заканчивая последними наркотическими средствами. Но сам ритуал необходим. Он равносилен разминке перед выступлением всякого спортсмена.

***
К современным режиссёрам.
Они боятся или не желают — что в их этом положении одно и то же — открыто снимать кино по современным книгам. Они не в состоянии достойно преподносить нам классику литературы, а современную литературу они, якобы, ни во что не ставят. Но при этом они обильно читают современных авторов и крадут у них  идеи. Снимают эти идеи, давая им, впрочем, свою облицовку (а порою и нагло копируют всё), после чего, самообольщаясь и собирая деньги, критикуют современную литературу, и в первую очередь тех самых авторов, у которых они чаще всего и крадут. Большинство плохих режиссёров в современной России плохи потому, что снимают фильмы по книгам; и открыто признаются в этом, указывая имя автора в титрах и поясняя, что за материал лежит в основе. И за это их не уважают, не считают их художниками. Большинство же хороших режиссёров современной России практически не экранизируют книги. Но это только видимость… в силу которой они и считаются (незаслуженно) хорошими режиссёрами. Общественность слепнет по мере того, что больше смотрит, чем читает.

***
Игра.
Есть забавное мнение, что, дескать, человек есть существо ограниченное, потому что и должен быть таковым — ограниченным, — поскольку человек, постигнув истинную свободу действия и начав делать лучшее, что он может, натворит так много худшего в этой Вселенской Игре, что очень скоро всему придёт Конец…
Если уж и посвящать какому-то делу всю жизнь, то лишь при том условии, чтобы сделаться на ближайшие века лучшим в своём деле…
Счастье, как и Любовь, — это ничто. И воля к Жизни взрослеет, только когда обращается в волю к Власти. Всё пройдёт, всё плохое, как и всё приятное, забудется…

***
К вопросу о деторождении.
Производить детей главным образом в помощь себе будущему — в этом много эгоизма и это очень близко древним людям, людям язычества. В наше же время детей если и зачинают сознательно, в смысле целенаправленно, со всей ответственностью, то делают это из какой-то красоты. Из какой-то, говорю я, потому что сплошь да рядом растёт и вырастает нелепая декоративность.

***
К умению разлюбить.
Как это, всё-таки, замечательно, прекрасно, что мы пригодны не только к тому, чтобы любить, но и к тому, чтобы разделываться со своей любовью. Как идолы нуждаются, по мере ученического взросления и освобождения, в разрушении — во имя Развития, — так и многих, кого мы любим, мы должны уметь разлюбить. Человек уже в силу своей природы умеет это. И нужно обучаться этому, нужно, в определённых рамках, развивать это.
Ведь если бы мы не умели это, то мы были бы слепейшими кротами, не более. Впрочем, мы, быть может, и до сих пор кроты. И сама Вселенная будет открыта нами, только когда мы станем бессмертными в индивидуальном аспекте и прозреем наконец; прозреем и проще станем относиться ко всей той любовной мелочности, которая разыгрывает из наших жизней комичные драмы и трагедии.
Но: это пока что не более чем фантастика…

***
В мрачности сила или Действия меланхоликов.
Прежнее, древнее искусство было куда сильнее искусства теперешнего. Потому что древнее искусство было развращённым и смотрело на разврат не через очки, как делает это наше современное, очкастое искусство. Но меланхолики — эти великие художники, коих составляет в искусстве большинство, — пороки в искусстве искореняют. А насаждают, во всяком случае пытаются насаждать в искусстве, — красоту и слабость.

***
Самомнение Созидателей.
Человека, покуда он жив, постоянно мотает, кружит и бросает, точно лист по ветру. И вредно переходить из-под одного влияния, оказываемого на тебя великим человеком, под другое влияние — тоже великого человека. Ибо это означает топтание на месте, означает бесхарактерность. Но жить главным образом  под собственным влиянием — значит быть эгоистом с богатым самомнением, а то и с манией величия, которая, надо отметить, сказывается во многих великих людях, ибо они созидатели и живут не под чужим, но именно под своим, по большей части, влиянием.

***
Подобострастие как самоцель.
Ненависть, как и любовь, склонна к частым заблуждениям. По сути, обе эти вещи есть великие заблуждения. Но они же есть самые мощные заблуждения, бросающие друг другу человека, как волейбольный мяч. И человек нуждается в гармоничном балансе, чтобы не становиться заложником обстоятельств, порождённых подобострастием как самоцелью.

***
Непротивление злу насилием.
Естественность указует, что для того чтобы уничтожить объект зла, необходимо занять его место. Непротивление злу насилием есть модель идеалистическая, экзистенцией не оправдываемая, и работает эта модель главным, а пожалуй и единственным образом, — в метафизическом виде…

***
К новым наукам.
Новые науки в состоянии создавать только полукровки или универсальные гении. Но учитывая нагромождённость от познания, универсальным гением уже не сделаться без того, чтобы не остаться извечным мусорщиком в Истории. Именно полукровки поэтому — полухудожники-полуфилософы и   полуучёные-полусвященники — в состоянии делать широкие шаги в сторону Развития — к Открытию Вселенной.
Так что пора бы уже нашим молодым, мировым наукам беременеть и рождать новые науки. Но проблема Нового Мира в том, что он всё чаще обращает своих наложниц-наук в бесплодие…

***
Галактическое.
Нельзя дожидаться эволюции из космического пространства, которая упразднит нас во благо себе. Люди должны стать сверхлюдьми прежде, чем это произойдёт. Мы должны стать богами, прежде чем гнев божий разыщет нас во Вселенной.
И дай бог, чтобы мы успели…

***
К хорошей музыке.
Слушая хорошую музыку, никогда не хочешь быть застигнутым за этим священным таинством. Музыка подобна прохладительной воде вечернего океана — ты входишь в неё и растворяешься в ней.

***
Рождение Вселенной.
Надо сдерживать себя ради главного дела всей своей Жизни. Надо сдерживать себя во всём остальном и всю энергию, всю жизнь свою отдавать этому делу. Только так можно создать собственный живой мир, в котором Ты будешь за Демиурга. И этот мир, подобно кипящей лаве, прольётся рано или поздно в общий для всех людей мир и на долгие века затопит и подготовит тем самым почву для Жизни.

***
Заметка о художниках-идеалистах.
Художники-идеалисты, как водится, очень ограниченные художники, да и люди, следовательно, также ограниченные. Но посредственности, и преимущественно женщинам-мечтательницам, они видятся, как правило, высокодуховными, очень глубокими, крайне остроумными людьми… И женщины часто видят в этих напыщенных скудоумных скупердяях свой идеал. Но разбирать до мельчайших гаек и болтиков их характер в бытовом действе оставим философам. А что до художеств этих скудоумных баранов, то они ненастоящие, не пережитые, не прочувствованные. И всё потому, что их авторы боялись в своё время запачкаться и больше выпендривались, чем были искренними; больше надумывали наконец, чем чувствовали. Хотя чувствовать — это их удел.
И таких художников, к великому сожалению, много среди современных деятелей искусства.

***
Вера и неудовлетворённость.
Вера возрастает по мере неудовлетворённости жизнью. Истинно верующие люди чураются богатства и просто достатка. Вера приводит к преумножению, но от преумножения и погибает — в силу ненадобности. Богатство материальное и вера духовная несовместимы, ибо одно упраздняет другое. А верующие богачи суть лицемеры, ибо веруют уже посредством рефлексии; они могут активно заниматься благотворительностью, но благотворительность и вера суть не одно и то же, благотворительность есть лишь одно из множества составляющих веры как таковой. Веровать надо не ради, но вопреки.

***
К долговечным художникам.
Когда у художника заканчиваются краски и его эмоциональный фон мрачнеет, его талант как будто угасает. Как будто — ибо у одних наступает творческий кризис, а у других прорастают волевые качества, называемые зачастую — вторым дыханием. И тогда эти художники пишут кровью.

***
Писатель.
Писатель определяет умонастроение своего народа. Он раскрашивает сознание людей, когда это необходимо, а когда необходимо — доносит до них правду, разбивая их летние настроения и привнося в души осень и холод. Писатель обязан гуманизировать население. Вдалбливать, если угодно, гуманистические чувства. И писатель всегда должен создавать героя.

***
К вопросу о патриотизме.
Любить свою родину — значит постоянно бороться с её пороками, значит — не щадить её перед тем, что считаешь истиной. Но почему-то именно таких борцов распинают и сжигают на городских площадях. И делают это безвольные потребители, любовь к родине которых не проявляется ни в чём, кроме таких вот костров.

***
Подспудная, острая нужда художника.
Многие художники болеют гастритом. Это потому что они недостаточно читают философов. Всякий художник в первую очередь нуждается в Философии. Более того: все великие художники всегда больше мыслители, чем прозаики.

***
О сильных художниках.
Сильные художники всегда в большей степени приближены к политике, чем к искусству.
У сильного художника чаще патриотизм слагается из интернационализма, нежели интернационализм — из патриотизма. Потому что служить миру людей в целом — значит лишь искоса служить интересам своего государства. Если же служить только интересам своего государства, то не получится служить миру, и когда сменится власть и народится иная политика, тебя-то уже и не вспомнят…

***
Люди-герои и приспособленцы.
Люди-герои нужны не столько для подвигов, сколько для того, чтобы вдохновлять. Больше, куда больше подвигов числится не за людьми долга и догмы, но за приспосабливающимися людьми. Закон природы гласит, что выживает не самый сильный, но самый приспособленный. То есть наиболее приспосабливаемый.

***
Странности и предрассудки.
Странность, как и вредная привычка, должна произрастать из таланта. По сути, нет ничего дурного и странного в Жизни, если охватывать всю Жизнь со всеми Её эпохами целиком. Но есть только предрассудки, порождённые духом времени, разумом людей, традициями и прочим в том же роде. И если странности и вредные привычки, разумея последние в широком смысле, слагаются из таланта, то это естественное явление. Если же они произрастают, точно грибы, на ровном месте, то это есть деградация. По большому же счёту, есть только извечная Несвоевременность, благодаря которой у людей есть возможность различения всего.

***
О Стивене Кинге.
Стивен Кинг — достойный представитель американской литературы. Но американская литература слабее немецкой и уж тем более русской литературы. Стивен Кинг — это и не художник вроде Эдгара По или Хемингуэя, но он — сугубо писатель, который и пленяет-то не столько качеством, сколько — количеством своих произведений. Кинг — писатель вроде Киплинга, разница в том, что фильмы по книгам Кинга зачастую оказываются лучше самих книг... А это уже непростительно хорошему писателю, непростительно всякому, кто осмеливается считать себя хорошим писателем. Стивен Кинг мог бы стать выдающимся художником, мировым художником!.. — Если бы он больше думал и меньше действовал. Но он воспитанник американской литературы, и нельзя поэтому требовать с него много. Он погряз в своей писательской одержимости. И спасается тем, что штампует ужастики в Голливуд, где их затем экранизируют. Такие писатели попадают в историю не за то, что они создали, но за то, как они создавали на протяжении всей своей жизни.
Саркастическое:
Как-то Стивену Кингу дали прочесть и оценить один текст. Кинг прочёл текст и сказал, что это полное дерьмо. Но оказалось, что это его собственный текст, который он написал полтора года тому назад, но о котором, конечно же, забыл — ведь с тех пор он написал уже до сотни подобных текстов…

***
К вопросу о Чередовании.
Когда работа не чередуется с отдыхом, она становится обременительной. Она становится в неприятную тягость. Она становится нелюбимой. Самый верный способ разлюбить что-то — не изменять предмету собственной любви.

***
Старость и Молодость.
Старость и Молодость тяготеют друг к другу. Молодость к Старости — в силу стремления к Познанию, к Мудрости, а Старость к Молодости — в силу тяги к Невинности и тяги к Сладострастию.

***
О любителях писать автобиографии.
Порядочный автор никогда не станет писать объёмную автобиографию, у него попросту времени на это не найдётся. И его автобиографией будет собрание всех его сочинений. Не стоит доверять тем творцам, чья автобиография превышает объёмом другие их книги, собранные воедино.

***
Вопрос Преподнесения.
В художественной литературе больше зависит от того, как преподносятся идеи, нежели от того, что это, собственно, за идеи. В конце концов, именно художники рисуют умонастроения в народе. И в самых как будто бы миролюбивых сказках заложены порою куда более разрушительные идеи их больными создателями с нездоровыми амбициями… — более разрушительные относительно тех безобидных призывов к насилию, которые исходят от писателей взрослых, так сказать, но — не серьёзных.
На детскую литературу всегда необходима особенно жёсткая цензура.

***
Вражда, страдание, счастье…
С сильными людьми куда полезнее враждовать, нежели дружить. Ибо именно из вражды мы выносим разумение. И страдалец всегда мудрее счастливого человека, ибо страдание, в отличие от счастья, не есть ограниченность.

***
О современных священнослужителях.
Современные священнослужители, так полюбившие опираться на научные тенденции, тем самым больше популяризуют науку, нежели сами приобщаются к ней, поскольку живут они всё-таки в метафизике, и многие вопросы, которые они пытаются решать священной метафизикой, не поддаются рациональной, более-менее объективной оценке с точки зрения социума. Это, например, важность сексуального аспекта в обществе, который играет, пожалуй, ключевую роль в институте семьи. Священники называют себя психологами, но психолог в той же мере метафизик, в какой он и физиолог, тогда как священники физиологии чураются, усматривая в этом всё ту же нить грехопадения.

***
О психологических оценках.
Смешны и нелепы по большей части те психологические диагнозы, которые выносят великим и гениальным людям люди обычные, якобы здоровые, а на самом деле просто посредственные. Лишь гениальный, то есть душевнобольной, психиатр может вынести верную психологическую оценку работе гениального человека и самому гениальному, душевнобольному, человеку. Это хорошо знали Фрейд и его ученик Карл Юнг.

***
Надзор за актёрами.
Актёры, будучи последней ступенью одного большого творческого акта, нуждаются в особом надзоре. Они не вправе легкомысленно относиться к своему делу, ибо если от философа и через революционера, а затем художника, а затем режиссёра и сценариста до них доходит-таки идейный материал, то они должны оправдать себя в глазах зрителя постольку, поскольку должны оправдать свою профессию в глазах этого идейного материала, этой, не принадлежащей им в действительности, Роли!

***
Оценочное явление.
Когда ты познаешь, что ты ничего не знаешь, ты прозреешь. Так, во всяком случае, полагали и Сократ, и Будда.
Глупость же всегда в уверенности собственного понимания предметов.
Понимание как будто отвергает оценочное явление…

***
Что есть мудрость.
От того, что ты знакомишься каждый день с новыми предметами и составляешь себе о них мнение, ты мудрее не становишься. Мудрее ты становишься, если день за днём составляешь разные мнения об одном предмете.

***
Философское Возрождение.
Некоторые философы Современности пишут, что философская проблема Нового, современного времени/мира состоит в том, что не о чем, дескать, философствовать; дескать, остатки вычерпали в двадцатом столетии… Велика же проблема Нового мира!.. Но что действительно плохо, так это что больше цитируют, чем созидают. Отсюда и творческий кризис новых философов. Нужно меньше читать и больше создавать, созидать, а дух времени сам найдёт к этим блюдам новые специи. Кроме того, есть ведь в Новом времени так много молодых, ещё совсем юных наук! которые за свою дерзость уже успели заслужить, чтобы их окунули мордой в мутную философскую воду, где водятся самые разные, антимистические, чудовища!.. Взять хотя бы Психологию — этого не вполне законного ребёнка Философии и Науки, который уже окреп и переживает свой пубертатный период: как же он, этот психологический ребёнок с научным потенциалом, обойдётся без мудрых советов родителя?.. Как Психология, бежавшая из своего гуманитарного дома, заживёт в новом, уже таком близком космическом мире, так и не получив возмездие за своё философское предательство?.. Эти вопросы обращены к вам, дряблым служителям экзистенции и вялым поклонникам Абсурда! Всё ещё Впереди. И Философия должна встать уже с колен и стряхнуть с себя пыль академизма, которая вновь и вновь покрывает Её.