Книга Одиночеств XXIX

Таран снегов дробил его окно,
А он весь сжался, точно град в осаде,
Надежду потерявший на спасение
И ждущий лишь последнего удара,
Чтоб броситься навстречу всей беде.

Скандалили за стенкой. Бил сосед
Жену в живот, а та в ответ стонала,
Но так как станет смертно только мать,
И так, как умирающий ребёнок.
Потом пришло гулянье... Целый свет
Пронзительностью песни содрогнулся,
Змеиный призрак вопрошеньем стал
Перед его лицом. Потом растаял.

А музыка ссыпалась как зола
И тут же до конца омертвевала.
И не было её. Он ждал
Она должна была прийти вот-вот,
Конечно, сейчас, потом,
Я ожиданье верностью его хранило...

Дверь зашлась
Каким-то издевающимся скрипом,
Прокашлялась и начала читать
Весь перечень любовей и предательств,
Каких-то снов и ненавистей,
Разлук любви.
Каких-то тонких лиц .
И дело было лишь за приговором
Отчаянья или её прихода.

Вдруг вздрогнул холодильник -
Весь скелет, вся комната,
Вся вьюга, звёзды
Так начали кликушески трястись
И хохотать, лишённые ума,
И этот кипень
Нахлынул целый грудой на него.

Он понял: что-то больше не случится.
Ушла надежда, пальцы поломав,
И скорбно притворилось ожиданье
Совсем чужим.  И вдруг он осознал
Всем окончательно остановившимся сознаньем:
- Мой Боже!
Неужели это жизнь?!..

***  ***