Из книги Подлодка Курск. 1997-1998

Моему племяннику,
видяевскому подводнику
Денису Мариненко,
погибшему на СВО 5 ноября 2024 года,
посвящается
               
Это было. Но оно есть!
От автора

Это короткое предисловие необходимо, чтобы понять, как моя семья оказалась в закрытом военном гарнизоне, куда путь корреспондентам заказан.
Подмосковье: коммуналка, трое детей, безработица, отсутствие жилищных перспектив – все это подтолкнуло к тому, что муж стал подводником Северного флота. Это было в 1997 году. А я попала в инструкторы по работе с семьями в Седьмой дивизии атомных подводных лодок, откуда ушел с свой последний трагический поход в августе 2000 года Атомный подводный ракетный крейсер «Курск». Дивизия готовилась к 35-летию, и на меня легла обязанность по написанию книги. Материала – море, героев – не счесть, романтики  - не исчерпать, это было мое, я была счастлива.
Основная часть книги написана была в те дни, но закончить я ее не смогла: такие яркие, такие горькие и такие близкие события рвали меня на части, книга, написанная слезами и горем, никому не могла помочь. Вот так-то, для кого это история, для меня, как оказалось, это сложный кусочек жизни, связанный с живыми людьми и реальными событиями.

В 2017 году я вернулась к книге и дописала ее, она была опубликована на одной из литературных площадок, но потом исчезла, как исчезает все в стремительном беге этого века.
 
Эта книга отличается от предыдущей версии: я старалась быть более точной, уменьшить градус эмоциональности, пыталась не обвинять военное руководство, насколько это возможно. В конце концов, кто я такая или по-другому, кто мы такие, чтобы судить? Может быть. тогда был выбран самый лучший сценарий из всех возможных. Может быть...

2000-й год стал началом нового века и нового времени, особенно для России. Он мог стать новым, возможно, более счастливым временем. А мог взорвать мир. Смысл высокой трагедии в том, что она сплотила миллионы людей во всем мире, тысячи моряков и десятки тысяч военных моряков. Само это происшествие могло стать единым нравственнообразующим стержнем, на который нанизывались бы более близкие отношения между странами. Тогда еще было время для такой позиции. Сегодня его нет.
 
24 года спустя для нашей страны снова возникла другая курская трагедия. Возможно АПРК «Курск» стал символом нашего странного непостижимого века. Слово «курск» очень похоже по своему звучанию и по своей динамике на слово «курс».
Потеря племянника, который служил на одной из подводных лодок той же дивизии, а потом погиб во время военной спецоперации стала для меня отправной точкой для редактирования этой книги.

                Глава 1. 1997 – 1998 годы.
 
Мы стояли на пирсе. Тихо падал весенний снег. Он скользил по черному корпусу корабля, не оставляя следов на толстой резине. 15-сантиметровыми пластинами покрывают корпус титановых лодок для радиолокационной непроницаемости, одним словом, чтобы уменьшить шумность корабля, сделать незаметным его «почерк».

- Любит он море! - как-то совсем буднично сказал Игорь Найденов.
- Кто?
- Да, корабль, - он кивнув на "Курск". - Корабли для того и создают, чтоб в моря ходить.

   Любовь... Корабль... Как трагично звучат эти слова: эта подлодка так любит море, что обручилась с ним навсегда?

   Трудное это было время - 1997 год, для флота - особенно. Зарплату задерживали, старые подводные волки уходили «на сушу». Новые кадры были слабыми и неподготовленными. Тогда многие стояли на разломе своей судьбы. Легче всего ответить на вопрос, почему уходят ребята? Банальный ответ здесь не проходит, дескать, увольняются слабые, остаются сильные. На мой взгляд уходили гибкие мобильные люди, оставались - стабильные, устойчивые. Жизни нужны и те, и другие. И флоту нужны и те, и другие.

Мы только что выбрались из подлодки, где говорили с ребятами обо всем этом. Из моих оппонентов в живых остался только старпом Михаил Коцегуб – во время курских событий он учился на офицерских курсах.
 
Игорь Анатольевич Найденов, заместитель по воспитательной работе АПРК "Курск" уйдет «на гражданку» в 1998-м. Кто бы тогда мог подумать, что тихий заштатный военный городок скоро станет центром невероятных событий.


На краю Земли

Самая крайняя точка Европейской части России – 68-я широта. Севернее – только маленький кусочек Норвегии, дальше земли нет – здесь хозяиничает Северный Ледовитый океан. Это Видяево – тот самый гарнизон, где в двухтысячном произошла трагедия, ставшая знаменитой. Но это потом, а сейчас – здесь царит безмятежность, как бывает в местах, где люди спаяны общими трудностями и общими надеждами.

Я расскажу о маленькой детали, которая, как в капле воды, отражает картину жизни в заполярном гарнизоне. Летом 1997 года военным не платили денег, это потом мы научились приберегать средства на лето, а тогда было трудно и голодно. Все лето мы питались маленькими рыбками из породы трески, которую ловили в океане. Хлеб и кашу муж добывал на камбузе своей воинской части. Через месяц пришел наш контейнер, где было много варенья, а соседям родители прислали посылку с соленым салом. Варенье с хлебом, сало с кашей – это была небывалая роскошь, которой мы, конечно же, поделились. Меня удивляло, с какой готовностью жители военного городка приходили на помощь друг другу, после Подмосковья это было непривычно. Как-то незнакомая женщина на улице спросила меня: «У тебя есть рыба? Приходи – мой наловил много». В другой раз приятель прибежал в панике к нам, сказал: «Я сейчас пойду и повешусь! У меня ребенок плачет от голода». Муж вздохнул, он был после ночной вахты, взял котелок и пошел на камбуз пешком за три километра – просить каши для чужого ребенка.
 
Однажды меня спросили – почему люди не уезжали из этих мест, если было так трудно? А куда? Для многих эта земля была единственным местом, где у них был дом, другие прибыли на военную службу. А все мы были заложниками нашей страны, в которой наступили очень трудные времена – разруха, голод, безработица, напомню, шел 1997-й год.

Но вот появилась возможность уехать, отдохнуть от полярных дел. А северяне не уезжают и почему-то иногда возвращаются, если уехали. Они любят эту землю, как бы ни парадоксально это ни звучало. Мы недавно вернулись из Видяево. Суровая полярная ночь, бесконечный снег и чернеющие скалы,  окружившие поселок – довольно мрачная картина, а видяевцы веселы и местами довольны. Об этом говорят их улыбки, санки и лыжи, иллюминация на окнах.
Север – это собрание парадоксов. Полярный день и полярная ночь – один из них.  Летом солнца так много, что жители обзаводятся плотными шторами, чтобы выспаться. В июне-июле солнце кругами ходит по небосводу, как заведенное. Днем – по малому кругу над головой, ночью – по большому над горизонтом. Проснешься, стрелки часов застыли на цифре «4» – то ли утро, то ли вечер? Глянешь в окно – солнце сияет, загорелые люди идут на пикник, грибники на сопках с корзинами бродят.

- День? – кричит в окно невыспавшийся мичман.

- Ночь! – хором отвечают с улицы.
 
Кстати, ориентиров на Севере нет. Солнце не в счет, компас водит за нос, с сопок видны одни сопки. Когда уходишь за грибами – любой встречный военный, запоминая, осматривает нас – на случай, если заблудимся.
 
Банальное утверждение, что на Севере много воды, не передает всей грандиозности этого явления. Вода везде – это речки, речушки, ручьи, моря и озера - и даже водопады. С самой высокой горы, нависающей над поселком, со Слоновки видно, как разбегаются во все стороны ровные цепочки озер. На севере – до Баренца, на юге – до Мурманска, на западе – до Норвегии, на востоке сияет залив Ура-губа. В крохотных озерцах на вершине сопок вода так прогревается летом, что можно купаться. В заливе вода так холодна, что если какой-нибудь подвыпивший гражданин рискнет окунуться, то уже через семь минут он не жилец.
 
Видяевцы шутят, что на Севере два времени года – 11 месяцев зима, остальное – лето. А на мой взгляд сезонное распределение времен года все же выглядит по-другому: июнь – настала весна, июль – лето, август – осень, все остальное – зима. Зимой видяевцы впадают в спячку, фигурально выражаясь, конечно, в военном гарнизоне спать не полагается, но все ходят в сумраке как сонные мухи и ждут весну.
 
Из всех времен года видяевцы больше всего любят осень. Это свежий ядреный воздух, яркие краски, крепкий грибной аромат – и встречи друзей, которые вернулись из отпусков.