Братский народ

От автора. Поэма написана по материалам, предоставляемым каждый день своим зрителям телеканалом Ren-TV (Россия)

Часть 1. До

1.

За «рiдну державу» Иванько сражаться
Насильно был с улицы Киева взят.
Ничтожным был шанс на гражданке остаться.
Попал военкомам в железный охват.

На фронт привезли и послали в атаку.
Никто не учил как врага убивать.
Мгновенно солдат превратился в собаку.
А сколь проживешь — командиру нас...ать.

Решил хлопец русскому воинству сдаться.
Но кто-то такое мгновенно просек.
Не смог бы живым он в атаке остаться.
Мгновенно от пули бы в спину полёг.

А рядом с солдатом — наймиты из Польши.
Им что Украина? Лишь было б бабло.
И с каждым все часом все больше и больше.
«В атаку идешь? На, пацанчик, бухло».

Но вот «наступленье». Зеленского имя
Солдатские души геенной гнобит:
«Ты — мой легион. Ты — наследие Рима.
Не вздумай сдаваться. Иль будешь убит».

Иванько же смог не шутя притвориться
На поле сраженья с «руснёй» мертвецом.
Забыл, кстати, хлопец, пред этим побриться.
«Прощай, Украина. Прощай, мой дурдом».

2.

В «дурдоме» жила украинка Оксанка.
Любила Иванько, что взят  был на фронт.
Гимнасткой была — как прекрасна осанка.
Такие девчата — страны генофонд.

А что же Иванько? Он в платья рядился.
По женским ролям театральный был спец.
За честь же мужскую с другими судился.
Он не был из трансов — а просто игрец!

Гордилась Оксанка Иванько как другом.
Он знать ничего не желал про Донбасс.
Был сыном кому-то и радостным внуком.
Но вот на войну был похищен сейчас.

Туда всех гребли: и больных, и убогих,
И трансов, и психов, с одною ногой:
«На фронт приведут всех плебеев дороги.
Как мясо для пушки сгодится любой».

А помнишь, Оксанка, ту первую розу,
Что страстно Иванько тебе подарил?
Читал он из Пушкина, делая позу…
Тебя он, Оксанка, счастливо любил!

Ну, как вам сюжетик из киевской жизни?
С такой предысторией смерть ли искать
Средь тех, кто погиб из-за дури Отчизны,
Что детям своим как бандитка, не мать.

3.

«Лежу я как труп, изрешеченный «Градом» -
Повальное дело для всяких вояк.
Остался в живых — это страшная радость.
Но может со мною покончит столбняк?»

Иванько закашлялся очень уж сильно.
Затем зачихал и глазами потек
Да словно девчонка — уж очень обильно.
Себя успокаивал: «Ну-ка, молчок!

Тебя словно ангела «сотни небесной»
Зеленский и Рада в стране отпоют.
Как жаль, что не сдох смертью очень уместной.
За это не скажут мне в Киеве «good!»

А как же ведь много во мне огорчений.
С дыханием смерти пришли из глубин.
Не вижу я ауры только свечений.
Возможно, на то не хватает причин.

Но жив я, однако. Хочу посмеяться.
А ступор во мне охватил все нутро.
Не нужно мне больше своих же бояться.
Я будто от бомбы упрятан в метро».

Иванько дышал. Зашумели машины.
На них едут русские — точно не Берх
(Наймит-англичанин, любивший рубины).
Иванько встал прямо, поднял руки вверх.

4.

Мотор заурчал, закрутил заготовку.
Работал, как токарь, Толян наш в цеху.
А после работы пошел на парковку -
К портрета дополню такое штриху.

В машину он сел и поехал до дома.
По радио бодро звучала «Жизель».
И улетучилась сладкая дрема,
Затем прозвучало вдруг имя — Боррель.

То новости бойко включились в эфире.
Опять украинский в повестке вопрос.
Как будто другого и не было в мире…
Сейчас Украина как остров для слез.

У Толи там брат проживал постоянно.
И сын у того — двадцать третий уж год.
На сцене он был то Мальвиной, то Анной.
Никто не ругался на этот вот счет.

Давно уж известий от брата не видел.
Возможно, на фронте давно уж погиб.
А Толя погряз в мироздания быте.
Недавно простыл и немного осип.

Он вырастил, кстати, девчонку и парня -
Служили те честно в элитных войсках.
А после на стройке, где «вира» и «майна». -
Короче, они на земле при делах.

5.

Известие Толе пришло эсэмэской.
Иванько — сын брата — поехал к нему.
Причина приехать была очень веской.
Не нужно еще объяснять почему.

А Кира и Владик — сынок и дочурка -
Сказали: «Пусть едет, он нам же родной.
Согреет Иванько, что в доме, печурка.
Ведь он не страдает нацистской фигней».

Племянника Толя представил мгновенно.
Он видел его лишь всего пару раз.
Как тот героиню играл вдохновенно.
Ему б не войну, а желанный Парнас.

А мама его — ну, дела! — украинка.
Бандеровка, кстати, а сын не в нее.
В России училась, а имя — Люсинка.
Осанну Зеленскому, Раде поет.

А что же в России? Она хлебосольна.
Кто с миром к ней в гости, к тому здесь с душой.
От зла беглецов приютит и престольно
Защиту им даст от напасти любой.

Толян же был русским по духу и чести:
Своих не бросаю нигде, никогда.
Не быть на чужбине поклажей им двести.
Кто сердцем не грешен — пожалуй сюда!

6.

Иванько приехал — худой и сопливый.
До фронта еще он, бедняга, простыл.
Не злой и кудрявый, совсем молчаливый.
Считал, что попал по доверию в тыл.

Его накормили и в баньку сводили.
На тело надели березовый крест.
«Ведь как хорошо, что тебя не убили,
И ты не попал под судебный арест».

Владимир и Кира к Иванько без злобы.
Давай толковать обо всем, обо всех.
«Вы, русские, - лучшей божественной пробы.
С такими сражаться — отчаянный грех», -

Иванько глаголил так честно и прямо.
Усталость в глазах и вина за родню,
Ругала Россию что в доме упрямо,
Работая на Украины броню.

Наш хлопец сказал, что здесь будет трудиться.
Лишь только б был мирным, по совести труд.
Не будет Иванько стыдливо лениться.
Талантов же в нем — прямо скажем, на пруд,

Который для общества чистый и ценный.
Он может быть мастером множества дел.
Глоток же свободы для духа бесценный.
Полезным быть людям Иванько хотел.


Часть 2. После

1.

А в этой вот части пошло представленье.
Случилось с Иванько такое во сне.
Сыграл ли себя — в этом было сомненье.
Сие представление шло при Луне.

А ей освещались прибойные страсти.
Дробились о сушу мильонами брызг.
Казалось, не будет здесь страшной напасти.
Волной любоваться — какой же в том риск?

Но в том-то и дело, что лирой Сирена
Людей завлекала в ужасную пасть.
Морского чудовища — это арена
Сраженья за жизнь, где возможно пропасть.

А что мог тут сделать Иванько, играя
Спасителя судеб невинных людей?
Возможно, та роль не такая большая,
Без всяких тревожащих душу затей.

Он видел зовущее в смерть побережье.
И голос дракона морского сказал:
«Тут все погибают, кто слабым был прежде,
И кто лишь в фантазиях только витал.

Твоя Украина — уж точно такая.
Европа её соблазнила как змей.
И вот потому как деваха нагая,
А ты, укросын, от Европы балдей!»

2.

«Любого ограбят в державе, свободной
От совести, чести и даже Христа.
Она скоро станет совсем уж бесплодной.
И с карты навечно исчезнет листа».

«А я ведь рожден в той стране для чего-то…
Она мне родная, не мачеха, мать.
Моею должна окружиться заботой.
Я Родине милой не зверь и не тать».

«Тебя затяну я в морскую пучину.
Сожру там тебя до мельчайших костей.
Ведь ты президенту страны не по чину.
Микроб ты, о коем нигде новостей».

«Ты лопнешь, бандюга, от алчности зверской.
Прогнать мне такого — считаю за честь.
Ведь меряешь всех ты душой своей мерзкой.
Вендетта тебе — это кровная месть».

«Но ты ведь один. А со мною Европа».
«Неправда! Россия со мною всегда!»
«Позволь же, Иванько, тебе мне похлопать.
Союзника в ней ты нашел без труда».

Вот так говорили они перед битвой.
Иванько уверен, что он победит.
Он сделал пречистое слово молитвой,
О чем рассказал нам тот сон-манускрипт.

3.

Тут трубы всхрипели, дуэль начиная.
Иванько — не баба, а честный мужик.
О нем мы поэму, устами слагая,
Расскажем любому, кто духом не пшик.

Ударило чудище щупальцем толстым
По месту, где хлопец недавно стоял.
Хотел поднимать за победу уж тосты.
Вот это сраженье, вот это накал!

Но хлопцу Россия не зря предложила
Не только продукты — оружие то ж.
Морского чудовища этим сломила,
Но тот прикупил у Европы злой нож.

Его он метнул как ракету Атакамс,
А также «Сторм Шедл», беспринципную «У».
Вот это подлец, прямо скажем: собака,
Кидается что на большую Луну.

«Познай же, гаденыш, ты силу «Катюшей»!
Они фрицев били на нашей земле.
Ты станешь сейчас во сто раз неуклюжей.
Вся сила окажется вмиг на ноле!»

И здесь сон прервался. Тот бой не окончен.
Иванько на звезды стал в небе смотреть.
Кузнечик в лугах стрекотать стал тут звонче.
Как хлопцу хотелось Россию воспеть!

4.

Различные тайны на книжных страницах
С волнующим стилем познал наш герой.
А книги ведь жизни и чувства криница,
Читай их, Россиюшки житель любой.

Иванько влюбился в хорошие книги,
Создал для любителей чтенья кружок:
«Цените, друзья, те прекрасные миги,
Которые в нас мира чтенья исток.

Возьмите лиричный роман иль новеллу,
Стихи о любви иль красивый рассказ
Про нашу страну как мечту-каравеллу,
Луганск, Запорожье, Херсон и Донбасс,

И вы воспарите душою до неба,
Где мыслею молоды станете вновь,
А там скукота и глупа, и нелепа,
Читайте про то, что вам дарит любовь.

Наш главный герой сделал доброе дело:
Согражданам бывшим дал книжный базар,
В котором и честно, и мудро, и смело
Читатели видели счастья отвар.

Лет пять проработал он в библиотеках
На новых просторах великой Руси,
Как будто морали высокой аптеках,
Мораль ту в душе каждый с честью неси.

5.

Писателем русским Крапивиным Владом
Он зачитался — гармония строк.
Доволен Иванько душевным раскладом.
Там каждый герой — задушевный браток.

И вместе с мальчишкой, что был с острой шпагой,
За правое дело геройски стоял.
Мальчишка был умным и с доброй отвагой -
Открыл дружбе честной страничный портал.

А в море Иванько манили и звали
Тома с приключеньями - дивных морских.
Душа кораблей, знать, не только из стали,
В них самоцветы фантазий как штрих,

Писателем созданный для воспитанья
Грядущего рыцарства юной страны -
Фундамента прочного русского зданья,
Который закладывать в душу должны

Рассказы и повести, также романы
Про детство, что в грезах блистает умом.
Не любят страницы любые обманы
И кажутся мощным души кораблем.

Крапивин в Иванько открыл мир, где дружба
Скрепляет навеки биенья сердец.
А это читателям верная служба,
Что нам посвящает наш Господь-отец.

6.

Стругацких миры привлекали настолько,
Насколько в Иванько душа широка.
Их чтенье казалось от мудрости долькой,
Мечты там о будущем — Волга-река.

«Улитка на склоне» и «Град обреченный»
Давали читателю умный урок,
Что там, где войною наш мир омраченный,
И торжествует под Солнцем порок,

Возможно душою своей переделать.
А сила души — это сила любви,
Что нас в холода и морозы согрела.
С надеждой на лучшее, друг наш, живи.

В грядущее смотрит Иванько не робко,
Творит это сам на российской земле.
Идет по Вселенной читательской тропкой,
А вот с Маргаритой — полет на метле.

Булгаков и Зощенко, Розов, Плещеев -
Фамилии те до сих пор на слуху.
Вот сколько в России у нас добродеев,
Не превратившихся в тлен и труху.

Пусть наше грядущее станет светлее -
Ведь светлые люди есть в мире везде.
Лети же, Земля, по пространства аллее,
Планета любви и хороших надежд.