Михаил Кузмин - Ёлка, Сочельник, ночь на Рождество

С детства помните сочельник,
Этот детский день из дней?
Пахнет смолкой свежий ельник
Из незапертых сеней.

Всё звонят из лавок люди,
Нянька ходит часто вниз,
А на кухне в плоском блюде
Разварной миндальный рис.

Солнце яблоком сгорает
За узором льдистых лап.
Мама вещи прибирает
Да скрипит заветный шкап.

В зале всё необычайно,
Не пускают никого,
Ах, условленная тайна!
Всё — известно, всё ново!

Тянет новая матроска,
Морщит в плечиках она.
В двери светлая полоска
Так заманчиво видна!

В парафиновом сияньи
Скоро ль распахнётся дверь?
Это сладость ожиданья
Не прошла ещё теперь.

Позабыты все заботы,
Ссоры, крики, слёзы, лень.
Завтра, может, снова счёты,
А сейчас — прощёный день.

Свечи с треском светят, ярки,
От орехов жёлтый свет.
Загадаешь все подарки,
А загаданных и нет.

Ждал я пёстрой карусели,
А достался мне гусар,
Ждал я пушки две недели —
Вышел дедка, мил и стар.

Только Оля угадала
(Подглядела ли, во сне ль
Увидала), но желала
И достала колыбель.

Все довольны, старый, малый,
Поцелуи, радость, смех.
И дрожит на ленте алой
Позолоченный орех.

Не ушли минуты эти,
Только спрятаны в комод.
Люди все бывают дети
Хоть однажды в долгий год.

Незаслуженного дара
Ждём у запертых дверей:
Неизвестного гусара
И зелёных егерей.

Иглы мелкой ели колки,
Сумрак голубой глубок,
Прилетит ли к нашей ёлке
Белокрылый голубок?

Не видна ещё ребёнку
Разукрашенная ель,
Только луч желто и тонко
Пробивается сквозь щель.

Боже, Боже, на дороге
Был смиренный Твой вертеп,
Знал Ты скорбные тревоги
И узнал слезовый хлеб.

Но ведёт святая дрёма
Ворожейных королей.
Кто лишён семьи и дома,
Божья Мама, пожалей ! . .


1917

           * * * * * * * * * * *