Пан и Сиринга

В лесах и  долинах  с веселою свитой
Резвился, не зная уныния, Пан. 
Для бога природы  рога и копыта,
Скорей, превосходство, чем  внешний изъян!

Прекрасные нимфы лесные, наяды
Летели на игры и сладостный  пир.
Вино, вожделение, томные взгляды -
Так каждую ночь развлекался сатир.

Был лучшим танцором
всеобщий любимец,
Сердца покоряя, не ведал преград.
Но как-то однажды под  цокот копытец
Увидел Сирингу в плеяде дриад.

Окликнул: «Богиня, поведай мне, кто ты?»
Сама Артемида»?  А нимфы в ответ:
«Оставь, то служанка богини охоты.
Хранит целомудрия вечный обет». 

Но сердце у Пана серьезно задето.
Не смог избежать он Эротовых стрел.
Красавицы юной отвергнув обеты,
В желанных объятиях слиться хотел. 

Она ужаснулась, увидев сатира,
И бегством спасаясь,  взывала: «О бог!».
Летела стремительно, легче эфира,
Но речка  преградою стала для ног. 

Упав на колени, Сиринга взмолилась:
«О бог этой речки, молитву услышь!
Спаси от греха!» И тотчас превратилось
Прекрасное тело в болотный камыш.

«Здесь только что легкие ножки бежали –
Ещё на песке не остыли следы!
Да вот же ты, дева!» Но  в страстном запале
Пан обнял тростник,   не осмыслив беды.

А ветер колышет упругие листья,
Касаясь прохладой горячей руки.
Сиринга наполнились новою жизнью,
Проявленной милостью бога реки.

Сатир, обезумев от сильного горя,
Поглаживал стебли, следы на песке. 
И плачу души неосознанно вторя,
Он вырезал флейту  в глубокой тоске.

Играет свирель безутешного Пана,
Так нежно печален оживший тростник.
«Сиринга! Сиринга! Как прежде желанна,
К тебе с неизменной любовью приник!

Не я это – ты в сладкозвучии песни,
Всё так же жалеешь о теле своем».
И не было Пану мгновений чудесней,
Когда  тосковали о прошлом вдвоем.

21.05.14 - 07.01.25