Огни гирлянд дробятся в хрусталях

Огни гирлянд дробятся в хрусталях.
Мир пахнет мандаринами и хвоей.
Так празднуют и швед, и гордый лях,
Немчин румяный и французик хворый.

Европа вновь встречает Рождество.
В кроваво-красном бодро мчится Санта
Отметить праздник не сказать, кого,
С мерцающей ухмылкой диверсанта.

Им всё равно, Христос иль Люцифер,
Лишь был бы мягок плед и сладок штрудель.
Как в прошлые века, так и теперь
У ног пророка вьётся чёрный пудель.

И в манускрипт впивается перо,
Стараясь объяснить полякам, свеям,
Что им нас переделать не хитро:
Мы жить по-европейски не умеем.

И тщатся, "просвещая царство тьмы",
Всем сонмом ненавидящих народов
Святую Русь засеивать костьми
Крестовых лишь названием походов.

Кто б им сказал на ратных тех полях,
Что вновь на Русь пойдут несытой сворой
И неучёный швед, и глупый лях,
И ражий бюргер, и мусьишка хворый.

Идут, за непохожесть нас коря,
Топтать по снегу русские полянки,
Забывший помощь Русского Царя
И лиссабонец, и развязный янки.

За Хлебом Вифлеемской стороны
Так Ирод посылал своих нукеров.
В броню напрасных грёз погружены,
Шагают, от последних и до первых.

Что вам не так в краях моей земли?
Одно: вблизи небесного престола
Гирлянды те же, те же хрустали,
Но Рождество не "чьё-то", а Христово.

Легко сказать, что наш порядок плох,
Что мы живём не по указке книжной,
Но не бывает поругаем Бог.
К нам по стезе тележной или лыжной

Вотще чужак приходит пировать.
Кто не убит, тот будет здесь изранен.
А где не соберётся встретить рать,
Там выйдет к вам с внучком Иван Сусанин.