Восхождение. Глава первая
• КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ГЛАВЫ ПЕРВОЙ
Заросли терновника.
Заповедь первая: Я – Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред ли-цом моим. (Исх. 20:2; Втор. 5:6)
Заповедь вторая: Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в водах ниже земли, не поклоняйся им и не служи им. (Исх. 20:3-6; Втор. 5:7-9)
Заповедь третья: Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно. (Исх. 20:7; Втор. 5:11)
Заповедь четвертая: Храни день субботний в святости его. (Исх. 20:8-11; Втор. 5:12-15)
Строка:
* * * 1
* * * 75
* * * 145
* * * 273
* * * 297
* * * 329
* * * 357
* * * 461
* * * 537
* * * 561
* * * 621
* * * 665
* * * 729
• ПРИМЕЧАНИЯ – см. в конце главы.
__________________________________
1 Как-то блуждая по темной долине грехов и пороков,
И неуверенно чувствуя зыбкую почву стопами,
Полунаощупь вперед продвигаясь в молочном тумане,
Выставив руки и зрение волей до слез напрягая,
5 Слыша призывную, нежную, властную музыку страсти,
Что подчиняет и плоть, и рассудок звучанием чудным,
Чтобы, подобно сирене морской, усыпить человека
И беззакония тьмою наполнить бессмертную душу,
9 Я обнаружил предмет необычный для местности этой.
Взяв от начала вершину холма, что стоял одиноко,
И монолитным единством своим опираясь на выступ,
Он возвышался над дикой природой, как будто взлетая.
13 Вновь доверяясь глазам, что уже воспалились от боли
Так, что биение сердца в висках отдавалось набатом,
Я рассмотрел очертания лестницы в этом предмете,
Что уводила в пространство, над миром греха возвышаясь.
17 Знает из личного опыта каждый, что лестница служит
Средством подъема, и именно в этом ее назначенье;
Этот подъем нескончаемый очень великим казался,
Он был сравним лишь с началом пути, что ведет в неизвестность.
21 Но неожиданно шаг стал короче, а мысли длиннее,
Что-то рождалось в душе, наполняя желанием сердце,
Чувство неясное, новое, странное зрело и крепло,
Словно имело законное право во мне развиваться.
25 Так же, как солнце весной согревает замерзшую землю,
Чтобы оттаяла за зиму окаменевшая почва
И проросли семена, дав начатки побегам зеленым,
Так восхожденье согрело мне сердце под льдиною фальши.
29 Целью задавшись дойти до холма, что притягивал сердце,
Двинулся в путь я, пытаясь тропинку найти покороче,
Что приведет безопасно к искомому – лестнице белой,
Пусть хоть мираж это будет, но твердым останусь в решенье.
33 Тропка вилась меж камней и в колючках терновника скрылась,
И побеждало смятение душу напором жестоким:
Терн был высок, он стоял, как стена, защищаясь шипами,
Словно ярящийся зверь, что ощерил клыки на добычу.
37 Так мы стояли в немом ожиданье. Уйти иль остаться?
Плоть состязалась с душой за решенье – пролиться ли крови,
Чтобы до цели дойти, или тою же тропкой обратно,
В царство грехов и пороков, и зла навсегда возвратиться.
41 Так и стояли мы друг против друга и тьма перед тьмою
Черная тьма перед черной душой, и рождалось решенье...
Некто с любовью шепнул изнуренному сердцу: «Не бойся!
Ты здесь не первый, и ты не последний стоишь пред преградой.
45 Ниже к земле наклонись и увидишь, как буры колючки,
Слезы и кровь здесь пролил не один, до тебя проходящий.
Эта преграда не вечна, хотя тяжело испытанье:
Кровью своей напитай истомленные жаждою корни,
49 Слезы от боли излей и смешай их с землею и кровью –
Плотью тебе предстоит пострадать, но не с жизнью расстаться.
Терн, что стоит пред тобою, страша ослабевшее тело, –
Это не просто преграда, сокрывшая путь к восхожденью,
53 Но атеизма плоды, отвратившие душу от Бога
И не дающие мертвой душе возродиться для жизни.
Сын мой, не все из живущих есть суть таковые,
Ведь не родившийся свыше жив телом, но мертв по природе,
57 Служащий миру и славящий грех, ослепленный пороком,
Он не наследует Царства Небесного, смертью сраженный.
Тот лишь, кто свыше рожден по избранию Бога к спасенью,
По благодати и вере, покаявшись, принял Мессию,
61 Сердцем обрезанный, Богу и людям служащий любовью,
Духа Святого имеет печать для вхождения в царство.
Ныне мужайся, твой путь предначертан, скорее в дорогу:
Руку на плуг возложивший и дело начавший, обязан
65 Труд свой вершить без оглядки назад, кто труслив – ненадежен,
Только смотрящий вперед приближается к царству Ешуа».
Голос умолк, и смятение страхом сковало мне сердце.
Снова один на один пред преградой штыков обнаженных,
69 Плотью зовущей назад, но душою стремящейся к свету,
Я на распутье стоял, не решаясь уйти иль остаться.
Силы расставлены: плоть и душа, поле битвы готово.
Кто же одержит столь нужную жизни и смерти победу:
73 Плоть ли, привыкшая править душой и тиранить всечасно,
Или душа, вдохновленная верой, добьется успеха?
* * *
К плоти на помощь мгновенно пришел здравомыслящий Разум.
К логике и состраданию, смешанным с лестью, прибегнув,
77 С речью и мудрой, и строгой решил обратиться он к сердцу,
Чтобы внушить ему снова в долину грехов возвратиться.
«Сердце, мой друг, – так он начал, – не мы ли главенствуем в теле?
Каждый на месте своем, мы в союзе несем свою службу:
81 Ты с материнской любовью питаешь различные члены,
Денно и нощно трудясь, не имея надежды на отдых.
Каждый из органов знает тебя, даже самый малейший,
И принимает, как должное, дань, драгоценную влагу –
85 Алую кровь, что течет по артериям и капиллярам,
Чтоб истощенной и бурой по венам к тебе возвратиться.
Что ж получаешь взамен, какова за труды благодарность?
Вознагражденье, почет принимаешь по рангу и чину
89 Или критерий какой-то неведомый, мне неизвестный,
Пользу и славу приносит тебе от трудов безвозмездных?
Полно, мой друг, ни гроша не дадут за твою добродетель:
И бескорыстность, и скромность наивны, они не в почете.
93 Восстановить статус-кво де-юре лишь Гордость поможет –
Честь и достоинство вмиг возвратит, многократно умножив.
Кто безвозмездно дает – воспитает в просящем пороки,
Если же с детства раба воспитать и в заботе, и в неге,
97 То, повзрослев, он захочет быть сыном, к наследству причастным, –
В этом опасность тому и другому, любимое сердце.
Ты же себя не щадишь, на любую услугу готово,
Трудишься век на износ, о себе, как всегда, забывая,
101 Славу и званья отвергнув, чуждаясь даров поклоненья,
Ты, в дополненье к наивности, душу еще опекаешь;
То, что для нескольких много, тебе одному не под силу,
Тщетны усилия взять на себя непомерную ношу.
105 Ладно, пусть так, но зачем же распахивать двери темницы,
И за бесценок душе дать свободу, пожертвовав кровью?
Что же предложит бесплотная плоти за освобожденье:
Веру, надежду, любовь да еще триединого Бога,
109 Грезы о вечности в жизни иной и страдания в этой;
Святость и праведность свыше рожденных, больных и никчемных?
Тот преуспеет в победе, в ком властвует Разум холодный:
Острый и твердый, как сталь, он исследует жизнь и природу.
113 Нет ничего, что могло бы от взора его уклониться;
Он проницает миры и пространства познаньем глубоким,
К звездам возносится ввысь и спускается в черную бездну.
Только взгляни – и увидишь усилий моих достиженья:
117 Небо, земля и вода, мне всецело подвластны стихии,
Я – совершенство и полный владыка просторов вселенной,
Вечный и гордый, мой гений парит в эмпирее эфирном,
Недосягаемый, он созерцает могущества силу.
121 Ты доверялось мне множество раз, не жалея об этом.
Что же смутило биенье твое и нарушило ритмы?
Речь Утешителя о покаянии пульс участила,
И под влиянием слов о грехе ты лишилось покоя?
125 Я пред тобой и к услугам готов, и знакомо мне средство,
Для исцеленья недугов подобных лекарство найдется,
Весь арсенал приготовлен, надежен, испытан, проверен,
На патогенных процессах, как этот. Начнем врачеванье.
129 В первую очередь следует выяснить суть и значенье
Данной лексемы, которая попросту только пугает
И декларирует смыслом своим отделенье от Бога,
То есть противна идее заветов на камне и сердце.
133 Следствие логикой ясной отсюда для нас вытекает
И говорит: «В день шестой от начала создания мира
Пал человек, добровольно грехом искушенный в Эдене», –
И заставляет принять и поверить в единого Бога.
137 Я же понятия грех по природе своей не приемлю,
Это теория слабых, себя защитить не могущих;
Им не хватает пролития крови невинных животных,
Но человеческой кровью от скверны желают омыться.
141 Полно! Долой пустословье! Давай обратимся к Синаю
И через призму анализа вместе пропустим скрижали,
К ним же, как следствие, заповедь новую присовокупим,
Ту, что вменяет по духу любить, как себя, наших ближних».
* * *
145 Разум умолк, генерируя формулы новых безумий,
Слушать которые более было мне невыносимо:
Острыми шпорами яд его слов проникал мне под кожу
И отравлял мою душу цинизмом своих рассуждений.
149 Вдруг, словно сна забытье растворилось в предутреннем свете,
Спешно и строго на запад направив свои авангарды,
Так пелена катаракты духовной исчезла в мгновенье,
Зрению вместо софита оставив зрачка назначенье.
153 Я оглянулся вокруг, побледнел и застыл пораженный:
Передо мной горизонтом шипов расстилался терновник,
Сзади же красно-кровавый кильватер окрасил безбрежность,
Сам я у центра стоял, путь отметив перпендикуляром.
157 Тело страдало под ужасом ран. У меня за спиною
Кровь полыхала пожаром на лезвиях острых колючек;
Жаждой томимый, кустарник алкал, напиваясь досыта,
И смаковал драгоценную влагу, пьянея в экстазе.
161 Кровь пламенела в слезах и ничуть не тускнела при этом,
Даже напротив, стекая, она поражала блистаньем;
Россыпью гранул рубина на раны земли изливаясь,
Смесь истечений окрасила в красное камни и корни...
165 Снова послышался голос, звучащий зловещей любовью,
Голос соблазна, греха и обмана, и фальши, и лести.
Он был виновен во множестве ран, уязвляющих тело,
Он насаждал семена их в иссохшую почву познанья.
169 И невзирая на боль и на слабость растерзанной плоти,
И не имея желанья меня поддержать в испытанье,
Во всеоружье изящества лести продолжил он диспут,
Снова склоняя меня к идеалам своих заблуждений.
173 Так же, как тело от глаз мы скрываем посредством одежды,
Равным же образом Разум прикрылся софистикой, тщетно
Цепь заключений логических, кстати, умышленно ложных,
Выдать пытаясь за чистую правду в обмен на доверье.
177 «Вновь отвергаешь призывы мои, – он сказал, – но послушай,
Ты ли, кто столь образован, умен, утончен и талантлив,
Враз оставляешь все то, что с тяжелым усилием создал,
Ради фантазий и грез, миражей и капризов бесплодных?
181 Мудр или глуп, человек обладает способностью мыслить,
Кстати, мышление свойство живущих, позволь мне заметить,
Cogito, ergo sum, то есть кто мыслит, тот и существует,
А не желающий мыслить разумно усопшим подобен.
185 Ты, невзирая на трудности, хочешь пожертвовать кровью,
Цену побега готов заплатить ты истерзанной плотью,
Все потерять, что имеешь, во имя бесплотных иллюзий,
Ради безумной идеи пройти per aspera ad astra.
189 Te hominem esse memento, встань, укрепись и гордись назначеньем;
Зло и добро полной мерой познай, не боясь наказанья;
Помни, познанье не грех, обуздай боязливую совесть –
Цензор не должен влиять на решенье и правильный выбор.
193 Homo sum: humani nihil a me alienum puto.
C этим критерием меры приступим к Синайским скрижалям
И через призму анализа Десятисловье пропустим,
Чтобы в конце получить объективное – summa summarum.
197 Что ж, для начала мы определим, что же есть справедливость –
Общая мера для всех, как стандарт, как весы правосудья,
Как эталон неизменный и прочный, как сталь боевая,
Непогрешимый оплот и закон, аксиома на камне.
201 Первая заповедь требует акта принятия Бога,
То есть субстанцию некую, как основанье закона,
Некую форму бесплотную, давшую миру начало,
Что, наказуя и милуя, суд свой вершит справедливо.
205 Единовластный владыка судеб, управляющий миром,
Он почитателей ищет, безропотных жертв для закланья;
Он называет принявших Его не иначе как стадо,
Требуя веры, смирения, полного повиновенья.
209 Сущность Его отклонивших, идущих своею дорогой,
Он называет волками, за хищный их нрав от рожденья,
Он выпускает отары к волкам для пролития крови,
Чтобы обречь их на вечные муки в горящей геенне.
213 Как тебе нравится это, и в чем же, скажи, справедливость?
Перед дилеммой поставил Творец то, что Сам же и создал:
Либо ты в мире овца, или попросту слабая жертва,
Либо ты хищник, стремящийся выжить по правилам мира.
217 Это селекция, это отбор пусть жестокий, но честный,
Это закон выживания в мире – tertium non datur.
Кто же ты: жертва безмолвная, в страхе идущая к смерти,
Или же волк? И тогда справедливо – vae victis!
221 Вот и еще одна заповедь или, точней, запрещенье:
«Не создавайте кумиров», – диктует вам буква закона,
Вновь призывая все лавры сложить к одному основанью,
И, невзирая на всех остальных, лишь ему поклоняться.
225 Вновь гегемон выдвигает условия, как ультиматум,
Вот они – суть и желанье, и цель – догадаться нетрудно –
Монотеизм, низложивший в борьбе многобожия силу,
Не оставляет вам выбора в стройных рядах пантеона,
229 Но заявляет права на владенье душой человека.
Разве не волен в себе человек выбирать, что захочет?
Жизнь – это шумная ярмарка, где с беззаботностью легкой
Все продается, так выбери то, что душа пожелает!
233 Если завесу с души человека убрать осторожно,
То обнажится его сокровенное – sancta sanctorum,
Место священное там, где царит его эго в зените,
Это и есть настоящий кумир и предмет поклоненья.
237 Все его слуги приносят дары на алтарь самолюбья:
Гордость с надменностью золотом платят назначенный выкуп,
Алчность в союзе с тщеславием платят серебряной данью,
Зависть с подругой злословием медною платят монетой,
241 Совесть у похоти ходит в рабынях, и пикнуть не смея.
Так продвигаются в мире дела и успех человека,
Жизнь вам дается лишь раз. И кто знает, что ждет после смерти?
Будь же свободен и верь без смущенья, во что пожелаешь!
245 Третий Синайский догмат запрещает использовать всуе
Имя великого Бога, иначе грядет наказанье,
Видимо, корнем причины подобной является скромность,
Мудрость седая не ищет в награду известность и славу.
249 Здесь проведем параллель и отметим, что заповедь эта
Не позволяет использовать имени Божьего в клятве,
Так что не в скромности дело, мой друг, но, скорей, в недоверье,
Как же ты можешь поверить тому, кто не ценит взаимность?
253 Если же что-то ты пообещал и поклялся при этом,
Разве не силой духовной печати является клятва
И обязует исполнить условия данные устно,
Так же, как мы произносим: «Амэн», – заключая молитвы?
257 Сможешь ли правду от лжи отличить без присутствия клятвы,
Или иное превыше мерило предложишь заменой?
Если же Бог твой является истинно высшей вершиной,
Кем, как не им, полагается клясться в свидетельство правды?
261 Далее следует важная веха еврейских традиций,
Бескомпромиссный устав на века, называемый шабес,
День освящения, сутки для отдыха, праздник покоя,
Смертью карал Моисей нарушающих святость субботы.
265 Тот же, к кому ты идешь, нарушал наставления предков,
Пренебрегая святыней, что так почитает Израиль,
Провозглашая Себя, что Он есть господин и субботы,
Этот Еврей исцелял в день седьмой, несмотря на запреты.
269 Это одна из причин, по которой искали de iure,
Крови и смерти Его, искажавшего истины лико,
И вознесли Его плоть на Голгофе растерзанной птицей,
Коей уже не познать никогда ни гнезда, ни полета».
* * *
273 Я ужаснулся от слов, проникающих стрелами в сердце,
Словно языческий Пан во плоти вдруг предстал перед взором.
В это мгновение я был подобием дикого зверя,
В страхе припавшего плотью к земле для прыжка и побега:
277 Холод мне тело и душу сковал до бесчувствия в членах,
Бешеным молотом сердце громило висков наковальни,
Капли испарины крупным дождем проступили сквозь кожу,
Спазмы сухого глотка исцарапали горло до боли.
281 Сердце скорбящее надвое вновь раздирала дилемма,
Снова отчаянье горьким упреком наполнило душу,
Так же, как раньше, взывая прислушаться к здравому смыслу,
И возвратиться обратной дорогой в родные пенаты.
285 Больше не в силах и шага ступить ни вперед, ни обратно,
Слабость и горечь испив, потеряв на спасенье надежду,
Духом и телом в борьбе истощен, ничего не желая,
Камнем тяжелым без чувств и без боли упал я в кустарник.
289 Здесь я изведал тончайшую грань между жизнью и смертью
И балансировал танго судьбы на канате безумья.
Не в состоянии глаз отвести от алкающей бездны,
Криком немым исторгалась душа в острых схватках агоний.
293 Жизнь пожелтевшим хрустящим листком отрывалась от вет-ки,
Чтобы в коротком, бесшумном, печальном осеннем полете,
В легком падении, плавно кружась, опуститься на землю
И обрести долгожданный покой, тишину и забвенье.
* * *
297 Веру утратив в себя, потеряв на спасенье надежду,
Я приготовился к встрече со влажным лобзанием Леты,
В водах которой теряется смысл бытия человека,
Но вместо смерти услышал я нежный и любящий голос:
301 «Сын мой, твой срок не истек и твой путь не пришел к завершенью.
Может ли тот, кто не жил, погрузиться в потоки забвенья?
Может ли круг обрести полноту, завершенность и форму,
Если не встретятся в точке друг с другом конец и начало?
305 Знай же, что это не смерть, но начало рождения свыше,
Тяжкий исход из темницы сырой, из холодной могилы
Долгого ига и рабства греха в огнедышащей печи
К Богу спасения, к свету и радости, к вечности, жизни.
309 В муках душевных, в жестокой войне между духом и плотью,
В полном признании личной вины и греховной природы,
В знак благодарности Господу, в чистых слезах изливаясь,
Белым и чистым бутоном любви расцветет покаянье.
313 Путь твой тяжел и тернист, но, поверь мне, он этого стоит,
Ты не один, не забыт и не брошен в опасной дороге.
Тот, кто пролил за тебя Свою кровь, – знает цену спасенья,
Он не оставит тебя на погибель грехам и порокам.
317 Гнет на работника добрый хозяин не взвалит сверх меры,
Чтобы хватило и сил, и терпенья нести свою ношу,
Так поднимись же с колен, распрямись, укрепи свое сердце!
Блудного сына Отец ожидает у дома родного.
321 В спутницы Веру возьми, будь уверен в невидимом, друг мой,
Также Надежду, она разрывает отчаянья сети,
И,как себя самого, до конца возлюби своих ближних –
Новым творением с помощью Божьей добьешься победы.
325 Он не покинет и Он не оставит, как дал обещанье,
С вами пребудет во все времена, до конца поколений;
Не существует нигде на земле, под водой или в небе,
Силы, способной увлечь за собою спасенное стадо».
* * *
329 Голос приятный и нежный затих, в тишине растворяясь,
Я же почувствовал, как после долгой, тяжелой болезни
Силы неспешным потоком вливаются в слабые члены,
И исцеляется тело от ран и уколов глубоких.
333 «Встань и иди! – произнес повелительно внутренний голос, –
Глупая праздность – плохая подруга в тяжелом походе.
Тот, кто неспешен в пути, – не достигнет намеченной цели,
Только идущий, упорный и смелый осилит дорогу!»
337 Так же, как Лот без оглядки покинул привычное место,
Искренне веря в спасение, данное Ангелом с неба,
Я возвратился к знакомой, извилистой ленте тропинки,
Не оставляя мостов за собой, ни путей к отступленью.
341 Там, за спиной, бушевал Рубикон, гневно брызгая пеной,
Снова лукаво маня возвратиться в Содом беззаконий,
Но впереди заблестел Иордан серебристой полоской
Чистой и свежей воды, орошающей древнюю землю.
345 Холм, что когда-то казался далеким, обрел очертанья,
Весь от вершины к подножью обласканный солнечным светом,
Только два темных, глубоких пятна под пологой вершиной,
Внешность его искажали округлой симметрией впадин.
349 Лестница с выступа холмной вершины взлетела в пространство:
Соткана волнами белого шелка из чистого света,
Не холодна и украшена чудным узором ступеней –
Сильною птицей небесной парила в свободном пространстве.
353 Только терновник все так же колол уязвимое тело,
С жадностью прежней впиваясь в недавно зажившие раны,
Жажду свою утолял, багровел от колючек до корня,
Плату живую взимая сполна человеческой кровью.
* * *
357 «О, как жестоки страдания этой извечной дилеммы,
Двух половин человеческой сути – плотской и духовной,
Incedis per ignes suppositos cineri doloso, –
Это извечно двойная цена за двойное упрямство.
361 Так неуступчив и тверд, неоправданно категоричен,
Ты разделил этот мир для себя на две разные краски:
Белую взял как союзницу, эту добром называют,
Черную в злобу облек – разве можно придумать иначе?
365 Если желаешь, могу я помочь и советом и делом,
Чтобы разумно тебе разрешить непростую дилемму –
Знай же, что два эти цвета настолько различны собою,
Равно насколько ты сам для себя этот мир усложняешь.
369 Нам иллюстрацией будет простейшая метаморфоза:
Синее с желтым в единство смешай, и получишь зеленый –
Цвет неожиданно новый, отличный от двух изначальных,
Странный наследник, не взявший черты ни того, ни другого.
373 Но совершенно другая судьба ожидает противных:
Общую ценность имеют они в однородном смешенье,
И образуется плод, что наследует нравы обоих,
Серой природой своей примирив антиподов извечных.
377 Став между чашами зла и добра абсолютным мерилом,
То одному, то другому являя свою благосклонность,
Он остается собой, лишь на время меняет оттенки,
Но никогда не склонится константой того иль другого.
381 Тот же процесс происходит всечасно в душе человека,
Так познает он природу вещей, проживая под солнцем,
Попеременно то зло, то добро, избирая святыней,
Не соблюдая ни злу, ни добру своего постоянства.
385 Будь справедлив сам к себе и скажи объективно и честно:
Если различные вещи имеют похожесть и сходства,
Так ли различны они по природе своей, как считаешь,
Или имеют в оттенках смягчающих общие свойства?
389 То есть, другими словами, я доброе зло разумею,
Более ценным и белым, и чистым, чем, скажем правдиво,
Злое добро, лицемерно пустившее черные корни,
Пряча под маской любви обнаженный оскал неприязни.
393 Вот два примера о зле и добре выношу я на диспут:
Первый из книги исхода евреев из плена Египта,
Черным по белому ясно описанный в Ветхом Завете,
Взятый всецело из книги «Шемот» Пятикнижия – Торы.
397 Израильтянин Моше, возращенный в семье фараона,
С детства познавший культуру и мощь, и законы Египта,
Гневом ведомый, он поднял десницу на жизнь человека,
Цену спасенья сполна оплатив человеческой кровью.
401 Праведный суд за свершенное зло не замедлил явиться;
Принц вероломный сбежал в Мадиам, опасаясь отмщенья,
Но не погиб, а напротив, он даже обрел благосклонность
У мудреца мадиамского, взяв себе в жены Ципору.
405 Зло обернулось добром, я бы даже сказал, благодатью:
Сущий явился в горящем терновом кусте Моисею,
Властью пророка, вождя и судьи наделил человека,
Дабы Израиль свершил свой великий исход из Египта.
409 Выводы сделаешь сам. Вот второй из примеров. Послушай.
Эта история будет немного длинней предыдущей,
Но, как и прежняя, я обещаю, наглядно покажет –
Злые посевы способны и в добрых плодах воплотиться.
413 Некая милая дева еврейская именем Мирьям
Образом чудным от Духа Святого зачала младенца,
И нарекла ему имя Ешуа, что значит Спаситель,
Обетованием данный спасти от грехов человека.
417 Божий Помазанник, столько чудес показал Он народу,
Сколько не смог сотворить ни один, до него приходящий:
Силою слова больных исцелял от тяжелых болезней,
К жизни земной возвращал бездыханное мертвое тело,
421 Хлебом и рыбой кормил Он досыта голодные толпы,
Сладкую воду в хмельное вино превращал в одночасье,
Словно по тверди земной, по воде проходил Он Кинерет,
Ветер и дождь усмирял вопреки всем законам природы.
425 Сын Человеческий, Агнец, страдалец, еврейский Мессия,
Сшедший в Израиль с небес, добровольно взваливший на плечи
Тяжесть грехов человеческих, жизнь обменял на спасенье,
Избранных Богом овец сгуртовал Он в единое стадо;
429 Вечную жизнь обещал тем, кто слушают Пастыря голос, –
Суд нечестивым, погрязшим в грехах, не принявшим Мессию.
Что же взамен получил за любовь, за спасенье, за милость,
Может быть, славу, награду, почет, уважение, царство?
433 Люди во все времена не имеют различий в природе,
Тот для народа хорош, кто дает ему panem et circenses,
То есть сначала толпа объедается хлебом и рыбой,
Чтобы затем отвести на распятие давшего пищу!
437 Если недавно встречали Его восклицаньем: «Осанна!
Благословен Сын Давидов, грядущий во имя Господне!», –
То через время короткое, в диком экстазе сливаясь,
Та же толпа проревела: «Распни!», – обращаясь к Пилату.
441 «Pereat mundus et fiat justitia», – сказано древним.
Власть и мамону вожди защищают законом и сталью,
Dura lex, sed lex – и вот человека ведут на Голгофу,
И прибивают на крест обвиненье – Rex Iudaeorum.
445 Зло обернулось во свет для язычников добрым знаменьем:
В море людское стекались ручьи, припадая к святыне,
И обратили в кумира распятое тело Еврея,
И сотворили себе золотого тельца из распятья.
449 Золото с кровью, как воздух с дыханием, неразделимы –
Жадность тельца подчиняла себе племена и народы,
Чтоб насадить среди них истукана в предмет поклоненья,
И драгоценным металлом наполнить голодный желудок.
453 Рыцари веры, вскормленные желчью языческих тронов,
Сердце и душу, и плоть заключившие в панцирь доспехов,
Веру в потоках крови утверждали мечом правосудья,
Или огнем христианской любви выжигали неверных.
457 Что же ты выберешь: может быть, злое добро иудеев?
Или традиций языческих доброе зло изберешь ты?
То и другое обильно пропитано пролитой кровью,
Предоставляю тебе разрешить непростую дилемму».
* * *
461 Только готовить я начал ответную речь оппоненту,
Страстно желая его обличить в искажении правды,
Как неожиданно в диспут вступила союзница Вера,
Мудрой наставницей для назидания речь обратила:
465 «Друг мой, горячность твоя характерна для юности пылкой,
Часто не знающей четких границ и продуманных правил,
Что оставляет ее беззащитной и легкой добычей –
Мошкой, беспомощно бьющейся в прочной сети паутины.
469 Может ли малый пушистый птенец с желторотой улыбкой,
Мир познающий в пределах гнезда своего небольшого,
Гордою птицей внезапно взлететь в поднебесные выси,
Молнией быстрой и смелой просторы пространства пронзая?
473 Может ли новорожденный и нежный, и хрупкий младенец,
Жадно сосущий сосцы, молоком утоляющий голод,
Вдруг обернуться и сильным, и смелым, и зрелым мужчиной,
Крепостью крупных зубов разрывающим твердую пищу?
477 Вот тебе добрый совет и на будущий путь наставленье:
Прежде чем воином стать, научись обращаться с оружьем,
Ибо никчемно оно в неумелых руках дилетанта,
Мастер лишь тот, кто трудом и терпеньем шлифует свой опыт.
481 Прежде всего научись отличать сорняки от пшеницы,
Плевел от доброго злака узнай по плодам принесенным –
Как бы по форме он ни был похож на наполненный колос,
По содержанию он не пригоден в здоровую пищу.
485 Сын Человеческий – Сеятель, сеющий доброе семя,
В поле бескрайнего мира бросает Он зерна пшеницы,
Те прорастают по вере в наследниках Царствия Божья,
Избранных волей Отца через жертву Ешуа к спасенью.
489 Грешников этих, искупленных кровью и верящих сердцем,
Плод покаянья и веры сложивших к престолу Мессии,
Братьями можешь назвать безошибочно и справедливо:
Вместе – вы зерна пшеничного колоса нивы Господней.
493 Разум – надежный и верный слуга своего господина,
Самовлюбленный и самодостаточный в гордом тщеславье,
Плевелы лжи он старается сеять меж всходами правды,
Чтобы в единую жатву смешалось и то, и другое.
497 Так же, как общего нет ничего между светом и тьмою,
Так же, как равенства ты не поставишь меж правдой и ложью,
Так же ничто не смешает святыню и грех воедино –
Плевел никчемный соломой сгорит в огнедышащей печи.
501 Тот, кто однажды ступил на дорогу духовных сражений,
Встал в авангарде рядов под знамена Спасителя грешных, –
Стал и мишенью, и целью суровых плотских испытаний
Тех, что свистящими стрелами тело терзают всечасно.
505 Стрелы лукавого – пламя, огонь раскаленной геенны,
Целят не в бровь и не в глаз, но вонзаются в самое сердце,
Ядом змеиным питают скорбящее капля за каплей,
Шелестом жала вселяют соблазн в обнаженную душу.
509 Воин, в награду тебе отдаю я подарок бесценный,
Лучший, чем тот, что вручила Персею Афина Паллада, –
Щит, сохраняющий душу от скверны мирских наслаждений
И защищающий сердце от огненных стрел Люцифера».
513 «Спутницей верной с тобою повсюду пребуду Надежда,
В скорби, в сомнении, в море бескрайних житейских волнений,
В трудном пути поддержу, не оставлю отчаянью места,
Где бы ты ни был – с тобой разделю испытанья и беды.
517 Так совершает свой путь по расплавленной солнцем пустыне,
Плавно качаясь среди миражей и сыпучих барханов,
Изнеможден нестерпимой жарой, караван одинокий,
В связке единой плывет по пескам, раскаленным от зноя.
521 Что же дает ему силы идти под палящим светилом,
С хрустом песка на зубах и залитыми потом глазами?
Что укрепляет желанье увидеть цветущий оазис,
С нежно журчащей, зовущей, искрящейся жизненной влагой?
525 Знаешь, скажи мне, что движет корабль по безбрежному морю:
Ветер ли, яростно хлещущий пеной взбешенной стихии;
Звездная россыпь, плывущая в небе с востока на запад;
Парус тугой на канатах, скрипящих басовой струною;
529 Что поднимает с коленей готового сдаться без боя;
Что зажигает угасший светильник упавшего духом;
Что вызывает презрение к смерти в грохочущей битве;
Что освещает лучом темноту и потерь, и страданий?
533 Вместе с тобою в нелегком пути восхождения к свету,
В радости, в горе ли сопровождать тебя будет Надежда,
Изнеможденное сердце, до слез сокрушенное болью,
Я поддержу и покоем наполню смятенную душу».
* * *
537 Но лишь едва растворились туманом в затихшем пространстве
Милые сердцу слова, что от трепетных губ отлетели, –
Дикая местность внезапно наполнилась утренним светом,
Прелестью красок цветов, ожививших свинцовую серость.
541 «Мир тебе, странник!» – ко мне обратился неведомый голос,
Голос, что не был похож на другие из слышанных прежде,
Неуловимо знаком, ускользающий в давнее детство, –
Чистым и звонким весенним ручьем изливался на душу.
545 В нем сочетались, стекаясь в симфонию дивных созвучий:
Шелест зеленой листвы в тишине наступившего утра;
Пение птиц, что приветствуют свет восходящего солнца;
Свежесть хрустальной росы на бархатных локонах розы.
549 «Кто ты? – спросил я, – напомни давно позабытое имя,
Некогда близко знакомое – ныне лишь отзвук далекий
Пылью покрывшихся лет на истлевшем пергаменте жизни,
Ветром развеянный в судьбах подобных чужих одиночеств.
553 Как произносится имя твое в сочетании звуков,
Смыслом наполненных, и каково же его толкованье?
Что привело тебя в эти края полумрака без тени?
Что обратило твой взор на идущего в грязном рубище?
557 Как же, скажи мне, возможно подобное пересеченье
Разных миров и орбит на руинах угасших иллюзий,
Фантасмагорий, обломках, обрывках случайных событий,
В этом затерянном, отданном тернию гибнущем месте?»
* * *
561 «Имя мое ты пытаешься вспомнить, надеясь на память,
Восстановить его в штампах событий былых эпизодов,
В зеркале жизни кривом, в красоту исказившем уродство,
Не отражающем света дневного поверхностью пыльной.
565 Сможешь ли солнце увидеть в затянутом тучами небе?
Сможешь дорогу найти ты в клубящемся дымом тумане?
Не издающее звука способен во тьме отыскать ты?
Смог ли меня рассмотреть сквозь завесу греховных безумий?
569 Имя мое ты, как многие, путаешь с именем страсти,
Столь же угодливой, сколь похотливой вульгарной природой,
Рабски готовой во всем услужить искушаемой плоти,
Воспламеняемой завистью – дочерью алчной геенны.
573 Разум, как ты ни трудись, не подскажет искомое имя,
Скрытое в недрах бездонных глубин на задворках забвенья,
Сердцем взгляни на меня, ибо плотское зрение слепо,
Как Полифем, испытавший коварную хитрость Улисса.
577 Все сотворенное, в ком есть душа и дыхание жизни,
Знает меня и стремится ко мне, презирая преграды,
Чтобы наполниться мной, отдающей себя без остатка
И ничего не просящей взамен за свое бескорыстье.
581 Вера с Надеждой пребудут до срока конца поколений,
Ибо они ограничены временем, стражу подобным,
Я – изначально, как вечность, вольна и, как вечность, свободна,
Пусть прозвучит в твоем сердце Любовь – таково мое имя.
585 Хочешь узнать и причину, и цель моего появленья,
Что привело меня в дикую местность для встречи с тобою?
Милость Того, кто однажды взошел за тебя на Голгофу,
Во искупленье грехов драгоценную кровь проливая.
589 В том проявилась любовь, что великий Творец мирозданья
Волей Отцовской пожертвовал жизнью любимого Сына,
Дабы, кто верит в Него, – не погиб, поражаемый смертью,
Но приобрел бы в Нем вечную жизнь, благодать и спасенье.
593 Бог не бывает ни добр и ни зол – не антропоморфичен,
Все эти качества искони свойственны лишь человеку
Неким критерием, определяющим нравственность ближних, –
Только природа любви приближает к познанию сути.
597 Кстати, ты знаешь о том, что Любовь – это качество Бога –
Неотделимая, верная, вечная милость благая
К бедным, богатым и добрым, и злым, и больным, и здоровым,
Что в чистоте изливается к каждой душе сотворенной.
601 Только взгляни – и увидишь: сияние теплого солнца,
Дождь, орошающий влагой живой плодоносную почву,
Травную зелень, поля и цветы, красоту мирозданья –
Все, в чем нуждаешься ты, совершил Он с великой любовью.
605 Первый Адам, сотворенный Единством из праха земного,
Видел в раю красоту совершенной любви в абсолюте,
Ту, что превыше познания зла и добра в человеке,
Эти – безропотно служат в угоду фальшивым стандартам.
609 Если сравненьем познание зла и добра уподоблю
Точным аптечным весам, что способны почувствовать волос,
Чаша со злом перевесит плоды добродетели сердца,
Ибо порочна, лукава и лжива душа человека.
613 Хочешь узнать ты и смысл любви, и его толкованье,
Определенье того, чем все движется и существует:
Что же, исследуем суть, чтобы сделать логический вывод,
И утолить столь искомую мыслью потребность в ответе.
617 Прежде ответь мне, что ценно, дороже всего человеку?
Но не спеши, ибо мудрость не чествует пыл торопливых –
Сердце спроси и, надеюсь, получишь ответ достоверный,
С чем бы тебе ни за что не хотелось во веки расстаться?»
* * *
621 Что же, хороший вопрос, но зачем же ссылаться на мудрость?
Каждый способен в себе оценить, с чем не может расстаться:
Кто-то привязан к семье, в этом видит он смысл драгоценный;
Некто свой жизненный путь продлевает, лелея здоровье;
625 Сердце скупого прилеплено к деньгам, в них видит он счастье,
Так, что не в силах вовек распрощаться с желанной мамоной;
Чревоугодник проводит досуг в наслаждении пищей,
Даже готов первородство отдать он за суп чечевичный;
629 Кто-то в извечной погоне за местом, чинами и славой,
Даже не важно, какою ценой, невзирая на совесть;
Льстивый привык лицемерить душой перед более сильным,
Лишь бы искусством своим смог подняться ступенькою выше.
633 Да, но с другой стороны, что останется смертному, если
Распорядится судьба человека избавить от страсти:
Кто-то, ведь может случиться, семью потерял в катастрофе,
Смысла былого лишен, он остался один в этом мире;
637 Некто былого здоровья лишился, болезнью сраженный,
Изнеможден и разбит, он недугом прикован к постели;
Нищий, когда-то скупец, ходит по миру с ветхой сумою,
В злобе своей проклиная судьбу, просит он подаянья;
641 Чревоугодник вчерашний страдает от язвы в желудке,
Только во сне он насытиться может обильною пищей;
Тот, кто к почету и славе стремился, – ошибся жестоко,
И собирает в слезах он осколки разбитых иллюзий;
645 Льстивый хитрец-лицемер по пути растерял свои маски,
Нет на безликом лица своего, что носил изначально.
Что же осталось всем тем, кто внезапно лишился чего-то,
Что по кирпичику строил, что выстрадал, сил не жалея?
649 Чем же еще дорожит человек после полной потери
Сладостных сердцу вещей, без которых прожить он не в силах?
Больше всего потерять он боится, что искренне любит,
Телом, душой, разуменьем, в чем смысл существа человека,
653 Ибо внезапно приходит пора подведенья итогов:
Белым весенним цветком миндаля покрывается волос;
Отяжелевшим кузнечиком сердце усталое бьется;
Каперсом дряблым увядшая старость стоит на пороге;
657 Слабым звеном серебра разрывается жизни цепочка;
И разбивается, треснув, кувшин у источника влаги;
И низвергается в пыль колесо над колодцем засохшим;
И завершается путь, как все то, что имело начаться;
661 И возвращается прах для покоя в земные объятья;
И возвращается дух к Сотворившему небо и землю.
Вот он – ответ окончательный, точный, единственный, верный,
Жизнь – вот что истинно ценно, дороже всего человеку.
* * *
665 «Что же, прямой и достойный, и честный ответ, – я услышал, –
Нет ничего на земле, что могло бы сравниться ценою
С ценностью жизни, однажды дарованной Богом Адаму,
Душу и дух заключившим в конечную плоть человека.
669 Жизнь есть процесс сохранения хрупкой природы единства
Тела с душой, где гнездится она на короткое время,
Так как известно, что смерть расторгает союз триединый,
И нет возможности предотвратить неизбежность потери.
673 Смертному страшно представить себе расставание с плотью –
Символом статуса личности, жизни, присутствия в мире,
Ибо, боясь превратиться в ничто, он спасения ищет,
Чтобы хотя б ненадолго продолжилось существованье.
677 Главное в том состоит, что за сном неминуемой смерти
Нет ни малейшей надежды вернуться из мира иного,
Так что не видит он светоча жизни, слепому подобен,
Осознавая и слабость свою, и свою безысходность.
681 Это одна из причин, по которой, предав свою совесть,
Хищному зверю подобен, живет человек вне закона,
Страстным желаньем сгорая насытиться роскошью мира,
Чтобы потом не жалеть об упущенном празднике жизни.
685 Здесь сам собой возникает законный вопрос из вопросов,
В чем же скрывается истинный смысл бытия человека,
Цель и стремление жизни сквозь годы, века и пространства,
Выбор извечный – душе или плоти отдать предпочтенье?
689 Суть заключается в том, что со дня своего сотворенья,
Пал человек, изначально избравший свободную волю
В приоритет против воли Всевышнего, дерзким поступком
Вечную жизнь потерял в наказанье за грешность природы.
693 Вследствие этого целью любого потомка Адама,
Так же, как смыслом недолгого существования плоти,
Стала идея бессмертия, поиск источника жизни,
Чтобы посредством его обеспечить свое постоянство.
697 Вот он – ответ на вопрос, согласись, догадаться несложно,
Этот источник – любовь без конца, как сама бесконечность,
Величина, постоянство, константа и качество Бога,
То, чем все движется, дышит, присутствует и существует.
701 Именно эта любовь, как дающий ее, совершенна,
Это она созидает живущее в мире под солнцем,
Призвана для поддержания и сохранения жизни,
Бог есть любовь! В Нем находится вечная жизнь человека.
705 Но и цена велика, ведь за вечность заплачено кровью
Чистого Агнца – жертвы за грех без пятна и порока,
Столь же кошерного, сколь совершенного дивной природой,
Соединившей плотское с Божественным в Сыне Адама.
709 В том состоит уникальность и замысел плана Господня,
Чтобы взыскать и спасти от геенны погибшее стадо
Через посредника – Сына, даруя бессмертье и вечность,
Ибо безгрешный понес на Себе наказание мира.
713 Если же Сын был назначен Отцом искупительной жертвой,
Избранной Им неизменным условьем спасения мира,
Разве возможно придти ко Всевышнему чуждой дорогой,
Пренебрегая святыней и ценностью пролитой крови?
717 Так же, как некогда в древности шел к Иордану Израиль,
Избранный Богом народ, получая в наследие землю
Обетованную – символ подобия царства Господня,
Отображения образа милой небесной отчизны,
721 Слыша с Эйвала проклятья за непослушанье закону,
Полные горечи желчи и горя, и ига, и рабства,
Но и напротив – надежду и благословенья с Гризима:
За соблюдение веры и верности сущему Богу,
725 Так и тебе предлагаю сегодня решенье дилеммы:
Жизнь или смерть изберешь для себя ты конечною целью,
Благословением или проклятием будет твой выбор?
Выбери жизнь! Это все-таки лучше, чем горечь забвенья».
* * *
729 «Выбери жизнь! – продолжало звучать назидательной речью, –
Там, где не пролита Агнца кровь, – невозможно спасенье,
Выйди из рабства и тьмы в мир, наполненный истинным све-том,
Только рожденному свыше доступно вхождение в царство».
733 Так одинок, продолжал я свой путь, погрузившись в раздумья,
И размышлял над услышанным, в сердце слова сохраняя,
Взглядом привычно скользя по иссохшей, растерзанной почве,
Схожей с душою моею и жаждущей жизненной влаги.
737 Но неожиданно я оторвался от мыслей глубоких,
Что-то привычное вдруг изменилось в знакомой природе:
Терн поредел, недовольство оскалом клыков обнажая,
Тщетно пытаясь собрать легионы свои воедино;
741 Почва, что раньше крошилась в песок у меня под ногами,
Как-то внезапно в себе обрела и надежность, и прочность;
Выгнувшись кверху хребтом и сквозь раны земли пробиваясь,
Каменной твердью гряда проступила, мой путь облегчая.
745 Чем-то она мне напомнила схожесть с корнями деревьев,
В недра земли уходящих и служащих прочной опорой
Для укрепленья могучих стволов, подпирающих небо
Кронами буйных ветвей, шелестящих зеленой листвою,
749 Так же и эта гряда уходила к скале одинокой,
Боком стоящей ко мне, – постаменту и крепкой основе
Лестницы, вверх и вперед уходящей в просторное небо,
Пущенной белой стрелой из струною звенящего лука.
753 Выбор один – по гряде каменистой свершить восхожденье,
Даже не зная, что ждет впереди, за завесой колючек,
Только надежда на скорый покой согревала мне душу,
И увлекала вперед изнемогшее, слабое тело.
757 Радость воспрявшего духа заставила силы плотские
Без колебаний поставить стопу на земную твердыню,
Чтобы пройти между грозными стенами колющих лезвий
Недосягаемым бешеной ярости жал смертоносных.
761 Это напомнило мне эпизод из Священных Писаний,
Где, невредим, покидает Израиль страну фараона,
Чувствует трепет и страх перед силой единого Бога
Между подвижными, зыбкими стенами Красного моря.
765 Тело внезапно в себе обрело и свободу, и легкость.
Вверх по гряде не взбирался – бежал, опираясь о камни,
Прочь из духовного рабства, из огненной печи Египта –
К обетованной земле, в день седьмой от начала творенья.
769 Так я бежал без оглядки на блеклые, тусклые будни
Серо-свинцовой тоски и уныния, плена и рабства,
Прочь от руин искалеченных жизней и сломанных судеб,
Грязных страстей, нечистот и останков смердящего мира...
773 Вечер уставшего дня ожидал в тишине близ подножья
Каменной глыбы. Тропинке, как прежде, свой путь я доверил,
Только теперь утопала она в малахитовых травах,
В буйном цветении вновь источающих запах забытый –
777 Горько-медовый густой аромат, освежающий чувства.
Мягко ступая по ней, не боясь ощущения боли,
Я обошел полукругом скалу, чтобы снова увидеть
Те очертания, что сквозь преграды влекли мое сердце.
781 В сумерках я приближался к холму, не спеша, не колеблясь,
К выступу, где у подножья росла одиноко маслина,
Локоны гибких ветвей романтично склонившая долу,
Что серебристыми струями брызг ниспадали на плечи.
785 Рядом с маслиной журчал, меж камней изливаясь, источник,
Чистой, прозрачной, хрустальной, холодной живительной влагой,
Всем существом устремляясь к предмету любви вожделенной,
Милые, стройные ноги лобзанием нежным ласкал он.
789 Жаждой томимый, усталостью скошенный, изнеможденный,
Ослабевающий в тяжкой борьбе между духом и плотью,
Жадно губами припав к роднику в поцелуе глубоком,
Воду глотал я, как жизнь, чтобы ею напиться досыта.
793 Ночь в темно-синих шелках подошла незаметно, неслышно,
Яркой камеей серпа молодого окрасила землю
Фантасмагорией полутонов или полуоттенков,
Неуловимыми формами детских забытых иллюзий.
797 Вновь надо мною во всей красоте возвышалась громада
Мраморно-белых зеркальных ступеней – пути в бесконечность,
Отполированных светом блистания воинства Божья –
Нитями жемчуга, ярко искрящихся в тверди небесной.
801 Ночь принесла шелестящий покой и прохладную свежесть,
Щедро даря лунный свет утомленной трудами природе,
Гипногогическим шорохом трав под уснувшей маслиной.
__________
ПРИМЕЧАНИЯ
Глава первая
66 Ешуа (евр. ;;;; – Спасение) – Иисус.
135 Эден (евр. ;; ;;; – Райский сад) – Едем.
183 Cogito, ergo sum (лат.) – Я мыслю, значит, я существую. Декарт.
188 Per aspera ad astra (лат.) – Через тернии к звездам.
189 Te hominem esse memento (лат.) – Помни, что ты человек.
193 Homo sum: humani nihil a me alienum puto (лат.) – Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Теренций.
196 Summa summarum (лат.) – Сумма сумм, итог всего.
218 Tertium non datur (лат.) – Третьего не дано.
220 Vae victis (лат.) – Горе побежденным!
234 Sancta sanctorum (лат.) – Святое святых.
256 Амэн (евр. ;;;) – Аминь. Подлинно, достоверно, истинно.
269 De jure (лат.) – Юридически.
359 Incedis per ignes suppositos cineri doloso (лат.) – Ты идешь по огню, покрытому обманчивым пеплом.
Гораций. Оды, II,1,7-8.
396 Шемот (евр.;;;; – Имена) – Книга «Исход».
404 Ципора (евр. ;;;;;; – Птичка) – Сепфора. Исх. 2:21
434 Panem et circenses (лат.) – Хлеба и зрелищ! Выражение из 10-й сатиры римского поэта-сатирика Ювенала.
441 Pereat mundus et fiat justitia (лат.) – Да свершится правосудие, даже если мир погибнет.
443 Dura lex, sed lex (лат.) – Закон суров, но это закон.
444 Rex Iudaeorum (лат.) – Царь Иудейский.
653 Екл. 12:5-7
707 Кошерного (евр. ;;; – Кошерный) – Пригодный, в том числе церемониально.
721 Эйвал (евр. ;;;;) – Гевал. Гора, с которой Израилю выкрикивали проклятия. Втор 11:28-29
723 Гризим (евр;;;;;; .) – Гаризим. Гора, с которой Израилю выкрикивали благословения. Втор. 11:27
764 Чермное море – Красное море. Исх 14:22
804 Гипногогическое – Видение, переживание галлюцинаций во время засыпания.
Состояние, непосредственно предшествующее сну.
Обычно характеризуется наличием образов: визуальных и\или слуховых.
_______
Глава вторая
http://stihi.ru/2025/01/05/235
© Copyright: Игорь Хазанович, 2025
Свидетельство о публикации №125010500166
Свидетельство о публикации №125010500166
Рецензии