АРТ БАР ЛЕС 02 января 2025

и Новый год опять назначен

И будет дождь. И будет птица
сушить промокшее крыло.
Багряным отсветом вино
в седом бокале заискрится
дрожащим пламенем свечи.

На стеклах окон капли плачут,
и Новый год опять назначен
курантным боем в полночи.


Русский я

Русский я. Русский! Я сеян в земле,
В розовой глине на дальнем холме,
Где раскорчёвано  поле для ржи –
В двести вершков от межи до  межи.

Полит я грязью увязших дорог,
В той глухомани, где лес, лес и Бог,
Где от вестей до вестей ползимы,
Где по весне озимь-зелень и мы.

Русый я. Русый.  Я дёрганый лён.
Тёплою пылью дорог  опылён,
Ельником спрятан от зноя и гроз,
В скирды соломы укрывшись  в мороз.

Русский я!  Мы в городах и веках!
В странах заморских и в материках!
В космосе дальнем и в ближнем бою,
Впившись корнями  в Россию свою.

Выше холмов, выше гор, их вершин,
Мы, как деревья! Нам мера – аршин!
Нам наша вера,  и храмы,  и Бог!
Новые трудности наших дорог!


О 1905 годе

По Валерию Шувалову

Мы шли,
     сжимая
          знамя,
              от подлостей устав.
Мы шли.
      Иконы
          с нами.
                С молитвою уста.
Мы шли,
      еще
         не зная:
                Великое ZERO
Шагало
        вместе
             с нами.
                Нас за руку вело.

Они
    в шинелях
             серых,
                шеренгой у дворца,
Присягой
        через
             сердце
                застёгнуты сердца,
Сжимают
         трех-
              линейки,
                в Японской проиграв,
И укротят
         навеки наш
                своенравный нрав.

Невинная
          кровинка
                еще не пролилась,
Лишь только
            по Ходынке
                ОНА с косой прошлась.
Сегодня
         день
              отсчета!
                Начало новых вех.
Тебе,
     с косой,
               работа
                на весь кровавый век!

Мы с верой
          в Бога,
                в царство
                шли к Зимнему дворцу
Просить
      царя.
            Богатства
                сегодня не к лицу.
И матери
       и жены,
                и дети с нами в ряд.
Винтовки
         заряжены,
                в равнении стоят

Солдаты
        за колонной.
                За веру и царя.
Разъезд
       казачий
              конный,
                подковами звеня.
А что же
          будет
               с Доном
                спустя десятки лет?
Отсчетным
         метрономом
                берет ZERO разбег.

Потом
      узнаем
              вместе
                ГУЛаг и Соловки,
И про
       расстрел на месте,
                и «Сотню» у реки.
ZERO
    уже
           решило
                начало тех начал!
Оно
    уже
          открыло
                беды кровавый бал…
___________
Сотня – сотня юных бойцов из Буденовских войск…



9 января по старому стилю, то есть 22 по новому в 1905 году была расстреляна колонна петербургских рабочих, которые направлялись к царю Николаю II, чтобы вручить Петицию о рабочих нуждах.



Майдан, площадь Минутка

Май-дан!

Площадь Минутка
       прорастает
          глазницами
              злобными лицами...
                Снайпер с Галиции.

Оператор из Пскова:
     «Я убит наповал!»
             Дивчина готова
              – снайпер достал.

 Грозного, грозного опыта
               выползки, выродки!
                Целятся! Ценятся!
                Злом революции делятся.

   
                Май-дан!
 
Гра-на-то-метами
              мальчиков!
                Необстрелянных!
                Там, на Минутке.
Намеренно
     хлопчикам «Беркута»
              нет разрешения
                на поражение!

Злость разрастается,
          разогревается
                кровью дымящей.
                Кто там «смотрящий»
                из Львова?
                К бою готовы!

 
                Май-дан!

Эй, киевлянка!
        Ты з нами
            чи з москалями?
                Вождям и политикам –
                золото! Золото!
                Резаны раны и колоты!

Дымом покрышек -
     смрад крематория.
          Киев к Майдану
                долго готовили,
                кровавя пасти,
                зубами -
                к власти,
                под образами.


Май-дан!
 
Хлопцы!
  Вас же используют!
              Пользуют,   
                пользуют.
Вы демонстрантами
                шли
                на братание?
                Выползла Грозным
                подпольная армия!
Площадь Минутка –
                месиво, месиво!
Еврочиновники
                всё уже взвесили…


Война

Война шуршит, война ползёт, война накачивает скулы.
Война тихонечко войдёт со снегом в дальние аулы.
Война заполнит камыши немого, тёплого болота.
Война нисколько не спешит, всегда найдет война кого-то.
Войдет долгами в особняк, поставит банк к банкротной стенке.
Завяжет петлю как-то так, что  задрожат на шее вЕнки.
Кого-то будет убеждать искать бессмысленно работу.
Кому-то скажет: не рожать, не печь блины, не жить в субботу.
Шепнёт кому-то: не любить того, другого, с цветом кожи.
Их надо гнать, их надо бить. Не надо это. Не поможет.
Но, эта сука, втихаря, ворует денежки в бюджетах.
Солдаты, пули, якоря, маневры, топливо в ракетах.
Когда не станет чем платить, когда не куплены товары,
когда закончены понты, когда не пьют и строят мало.
ТОГДА! Тогда ОНА придёт, (войдёт, влетит, ворвётся, въедет).
Парнишку МИР она взорвёт, и зарычит на мир медведем.
Война кричит. Война  орёт, война расквашивает скулы.
Война дома, как пыль, сотрёт, и города, людей, аулы.
 
И… будет снова нужен мир, дома, дворцы, товары, деньги.
И снова миру будем мы творить людское рукоделье,
пока шуршит там вдалеке, играя оптикой на солнце,
Марс, толстый дядя в котелке. А мы-то думаем, что спонсор…



Псковской 6 роте

Полковой интендант, это жирное рыло,
шуры-муры крутил с медицинской сестрой.
Почему его вспомнил, как в воронке накрыло
нас, с пятью пацанами, взрывною волной?

Среди звона в ушах от дрожащих коленей
до затылка, тельняшкой, рвущей ворота шов,
мы построим заслон с четырех направлений,
ради ваших детей, матерей ваших, жён.

Наша злость нам не даст растерять ни минуты,
этих «духов» порвем, десантура не сдаст.
Нам ещё не сейчас раскрывать парашюты.
Затяжной в небеса, оперевшись на наст.

Ты, Санёк, не грусти о весёлой девчонке,
и жгутом замотай рвань мясную культи.
Сколько их та
м ещё? Но и мы в их печёнках.
Никакому врагу сквозь десант не пройти.

Мы поляжем здесь все парашютной укладкой
в хлопьях белого снега с песней ветра средь строп.
И не нам будет знать, как слезинки украдкой
вытрут выживший парень и молящийся поп.



Когда станешь старым и жадным

Когда станешь старым и жадным,
я принесу флейту.
Я буду петь песни,
чтобы глухими ушами
слушал звучанье ты.
 
Когда станешь старым и жадным,
я позову солнце.
Будет светить ярко,
чтобы слепыми глазами
видел рассветы ты.

Когда станешь старым и жадным,
я зачерпну воду,
прямо со дна колодца,
чтобы сухими губами
влагой напился ты.

Когда станешь старым и жадным,
я оторву неба
синий такой клочочек,
чтобы в своём кармане
чувствовал небо ты.

Когда станешь старым и жадным,
я воскрешу память,
сяду с тобой напротив,
чтобы во всём прошедшем
силы вновь черпал ты.