Ойсин и Ниамх. Часть 3. Испытание

Едва подковы золотые
Приняли травы сонных скал,
И струи вод морских и пены
Коснулись желтого песка,

Едва слеза его упала -
От чувств глаза свои прикрыв,
Внимает бард речам усталым,
Конь беспокойно землю взрыл:

"Я слеп и немощен, о всадник!"
Седой качая головой,
Пред ним влачится древний странник,
Тележку катит пред собой.

Полна камней телега деда,
Жестокий труд для малых сил.
И калея глубоким следом -
Любой бы помощи просил! ...

"Худой я мысли не имею -
Добавил он, остановясь -
Но гейс наложенный приемлю,
Что кану в Аннун, возвратясь...

По утру раннему как вышел,
Неловко двинул поскорей,
Вдоль по холму взбираясь выше
Один утратил из камней...

Коль будет воля гocпoдинa,
Пусть старику окажет честь:
Отмерит к Таре путь недлинный,
Чтоб камень тот сюда принесть."

"В недобрый час меня ты встретил!
Ему ответствовал бард -
Прибудет Эриу свидетель,
Исполнить просьбу был бы рад.

Но гейс иной отказ мой держит:
Едва коснусь земли ногой,
Верну года, что минул прежде,
И обращу себя трухой!"

Дед рассмеялся, бросив ношу:
"Так сколько ж утекло веков?
Не только тело время крошит,
Иль память древних стариков!

Само забвение, опутав,
Родное сердцу сокрушит,
И паутиной сна укутав,
Погасит мир, в котором жил!

Совсем уже не та Эрина
Играет солнцем в небесах,
Бессмертье, даром беспричинным,
Со счастьем взвесил на весах!

Твоя судьба - с занозой в сердце
Отныне вечно пребывать!
И не найти таких умельцев,
Чтоб боль потерь смогли унять!

Не Бог причудливого Сида,
И не земли ирландской сын,
Ты - призрак не имущий вида,
Лишь образ, что когда-то был...

К чему же плакать о минувшем?
Потворствуй нуждам старика!
И дух твой, в поисках заблудший,
Приимет времени река..."

Словам премудрым поклонился,
Ни слова не сказал в ответ -
Бард к Таре славной устремился,
Куда увел телеги след...

Едва волна сменилась цветом,
Конь белый с Ойсином предстал.
Рукой, булыжник с блеском медным,
Бард в ношу странника метал.

"А вот теперь меня послушай -
И речь его темна, как ночь -
Настало время песен мужа,
Что пела Сидов славных дочь!

Я звался Облака Пареньем
И Ясным Обликом Зари,
Охоты Дикой Привиденьем,
Чей суд ничем не умолим...

Оленем Белым Из Фианны,
И Вихрем Четырех Ветров,
Чьи подвиги извечно славны,
Суля поэтам теплый кров!

Был я Кровавым и Страшнейшим,
Хоть сотня копий станет враз.
В охоте - Искони Первейшим,
И сила зверя - не указ!

Я ужас сеял и смертельным,
Бывал решительный удар,
И полчища врагов редели,
И было имя мне - Кошмар...

Истаять льдинкой в новом свете
Мне предстояло от поры -
Как ни могуч, взростают дети,
Меняют правила игры...

...Однажды в море утром глянув,
Я видел - пала каплей кровь
Из рук косматого тумана,
Сбивая призрак сладких снов.

Бордовым  пламенем зарницы
Зарделись в бледной белизне,
Скал окружающих границы
Волн пенных, пламени красней!

И ниц я пал, моля пощады!
Мой ужас в реве утонул
Волны прибоя - крови градом,
Дух смерти разум пошатнул...

Я прочь бежал от побережья,
А океан за мной смердел,
И за спиной зубовный скрежет
Я слышал тысячь бледных тел...

Как бездыханный повалился
И горько в голос зарыдал -
В убийствах многих повинился,
Чью жизнь безжалостно прервал.

Под сенью тернии высокой,
Припав в отчаянье к корням,
Ждал казни долгой и жестокой,
Судьбу всем чувством воспринял...

Нежданное в тот день случилось.
Но не зашла моя звезда -
Сиянье в воздухе разлилось
В укор всем правилам суда.

Тогда узрел восход лучистый
И солнце в кронах, полных сна.
И блеск волны лазурной, быстрой,
В игре скрипучего весла...

Как было все - вернулось утро.
Хрустальный воздух в тернях бил,
Переливаясь перламутром -
Он рока длань остановил.

Тем даровали избавленье
Иную правду показав,
Представив темные стремленья,
Хоть всей бедой не наказав...

Но гордость щедрости не взыщет:
Смертельный оборов зачин,
Безумный всадник волком рыщет
И сеет гибель без причин.

Удачной выдалась охота!
Набили дичи - не унесть!
Но совесть гложет отчего-то,
И давит сердце слово "честь"...

Речами странными едва-ли
Возможно путь укоротить.
Меня к ответу Ши призвали,
А други стали уходить...

Когда же ночь разбилась оземь,
Прекрасный жнец мой небыл строг:
Изведал то, что сердце просит,
Печальный отменив итог...

Скажи теперь, старик, возможно-ль
То милосердие предать?
Рассыпав пылью придорожной
И тленом мне его считать?

Заботой полнилась тревога,
В который раз, Ниамх, прости!
Твоя, отец, пряма дорога,
К любимой - все мои пути."

"Какой же силой камень поднял? -
Дед молвил, словно укорив -
Иль тяга чарам твоим сродни?
Иль право гейса не для них?"

"О том теперь не беспокойся,
Исполнил все, чего просил...
Как наречен? Так знай же: Ойсин,
Брат сребролиственных осин..."

Темнели облачные дали.
Они простились под дождем.
И капли песни им слагали,
О том, кто был не раз рожден...

С тех пор никто не видел барда
Умчал по водам белый конь.
Вся престарелому награда -
Облечь историю стихом.

Больной, в летах уже ослепнув,
Печальный старец убеждал,
Соблазна славы не избегнув,
Себя он Ойсином назвал...

И грезил так, что доверяли,
На глас могучий приходя;
И вместе каждый раз вздыхали,
В зеницы тусклые глядя...

А старец пел. И верил, может,
В золотовласую Ниамх,
Чье сердце только он встревожил,
По безрассудству смертным став.

Той жизни горестной утрата
Легенды слов не повредит:
В стихах изложенное - свято.
Доселе их народ хранит... .

20.01.2021.