Есть всему цена

Устало бродит одиноко вновь
Отвергнутая сотни раз любовь.

Её душа была в полнеба света
И тёплой, что снега могли растаять.
Но об неё тушили сигареты,
Чтоб на душе опять ожог оставить.

Её глаза… В них небо окунули –
Они умели цвет от чувств менять.
В них годы, как мгновенья, промелькнули,
Заставив свой рассвет полжизни ждать.

Её мечты как облака на небе.
Родившись светом, превратились в тучи:
Ведь нужно думать о насущном хлебе,
Коль заняты другими рая кущи.

Её певучий голос как жалейка.
С ним солнце поднималось над землёй.
Она для всех тут стала душегрейкой,
Умеющей дарить мирской покой.

Вновь руки исцеляли чьё-то тело,
В себя опять чужую боль забрав.
А для себя покой спросить не смела –
Так шла по жизни, жить давно устав.

Душа погасла – иссушилось море
Её никем не понятой любви.
В глазах осталась боль – пустое горе
Там, где тонули чьи-то корабли.

Не научилась получать, давая.
А люди брали, глядя вслед смеясь.
Шептали: «Ненормальная. Слепая…»
А ведь она для счастья родилась.

И видела незрячими глазами
То, что другие тут не замечали.
Не обижала сердцем и словами
Тех, кто её бездушьем убивали.

Она была как будто бы понятна.
Умела понимать других без слов.
Потом хотелось им вернуть обратно
Её непринятую нежность и любовь,

Когда ушла без адреса и срока
От всех, кто от неё сам отказался…
Она была любовью, не пороком –
В ней целый мир бездонный умещался.

Всё стало проще. Есть всему цена.
Не приняли и предали привычно –
Она по миру странствует одна
И ей теперь всё стало безразлично…

Те, что её «никем» тут называли,
Теряя в жизни главное – любовь,
Они её, наверно, не узнали,
Отказываясь от неё здесь вновь.

Но ищет кто-то тут её по свету –
Отвергнутую сотни раз, одну –
Не затушить о душу сигарету,
Не прикоснуться к призрачному дну,

А научить любить и снова видеть,
Шагнув в её бездонный горизонт,
Не позволяя никому обидеть,
Чтоб просто в дождь раскрыть из счастья зонт.