Твоих очей зелёных бесконечность

С Таней Студенту было тепло, она ходила по коридорам в туфлях маленького размера на каблуках «елочкой», походкой балерины, вокруг неё молодёжь, которая в Московском государственном университете изо всех сил хотела растлиться до скотского состояния в его конюшнях-общежитиях под влиянием всепобеждающего учения революционных классиков точных и гуманитарных наук после тщательного изучения их на лекциях, надо же немного расслабиться, секс и водка отличные депрессанты, она сделала Студента при факультете «сухарём», на лекции не ходил, получал зачёты на равных, это было правильно, фендибобился, жил красиво. Зачем учиться тому, кто и так все знает?

Кто он и что он, и как ровно идти по жизни, не боясь ее ни спереди, ни сзади, по вечерам от входа он забирал инспектора домой редко к себе, чаще к ней, иногда подругам, никогда в гостиницу, хотя снять номер на ее паспорт, свой он никогда не светил, была не проблема, в те годы это было не принято, простыни должны быть чистыми на своих постелях. Ну разве что женщине очень нравится какой-то мужчина, ели тоже дома, в центре кормили дорого и плохо, да и очередь в три вилюшки, изгиб за изгибом, сварят какую-нибудь бурдомагу вместо супа, ещё и разбулыжат. Супы Студент любил с детства, мама часто варила дома «чехертму» и «харчо», то, что готовит мама, всегда самое вкусное, еда это святое, к Таниной кухне он привык тоже, у других девушек дома есть не хотел, одна разделась, учите меня английскому, когда у неё было настроение, жарила такие бифштексы, репа треснет! Котлеты тоже были бомбовые, особенно подливка, с таким соусом любое блюдо вкатает, даже маленький Костян, бололо, каких поискать, трещал про уроки в детском саду без умолку, воспитательница рассказывала им о блицкриге немцев, «Плане Барбароссы», в однёху забульбенивал три тарелки. Потом лежал на спине и стонал, жаловался, живот болит.

— Я умру сейчас… А вы плакать будете!

— Я тебе говорила не наедаться, — равнодушно отвечала Таня, — умирай. — Она любила сына и ненавидела его одновременно, слишком похож на мужа, Студент уговаривал её:

— Ну он же всё-таки твой сын, Тань, часть тебя. Нужно отречение!

— Своих детей сначала роди, — отвечала Таня.

— Только с тобой, — обещал Студент. — Петя будет крестным, не откажет. И так крестный нам всем, — надо сказать, его «папик» был вхож ко всем Ворам, называть себя по отчеству строго запретил, это ментовское, Петр, грузинский бандит Арсен, садист и убийца, слишком увлекавшийся страданиями тех, кому мстил, называл его Петруччио, грузины русские итальянцы, а армяне французы, грузинам с армянами вместе тесно, а врозь скучно, дела семейные, две такие нации рядом, караул.

В 04.00 Студент вставал, делал краткую зарядку, ехал к Пете, потом по его делам, Петя был «папчелло», «папа-бро», он «брателло», старший, младший, вполне конфуцианские отношения, Петру было 36 лет, Студенту 21. Студент сидел за рулём, Петя на пассажирском в его «BMW 750», «акуле», широкой и просторной, или джипе и всем названивал, один на один, наверное, победил бы Студент, если б дрались не на ножах, на которых предсказать результат трудно, Петя владел «подныром», вкатывался, как Тайсон в корпус противника, качал маятник, с коммерсантами и блатными общался всегда не Студент, молча стоял рядом, взгляд из-под насупленных бровей такой, невольно хочется отступить назад, эффект присутствия. В самых крайних случаях звонили в Новогиреево, приедут ребята из путяг в этой Пупырловке, так вкорячат всем «Москва - Денеб» по самое «не могу», маму вспоминать не придётся, не то, что Петю.

— Спать будешь или нет, я сегодня замоталась между этажами, устала, мне надо отдохнуть! — Студент ее не будил, до рассвета сидел в кресле в большой комнате, изучал английский.

Ивановский Ара   23.01.2025 15:38   •   Заявить о нарушении