Отшельник

По горным склонам вдоль речной долины,
Где нет людей, где нет путей-дорог,
Лишь валуны да скалы-исполины,
Гулял весёлый горный ветерок.

Над ледником холодный и колючий,
В теснине узкой яростен и скор,
Горяч и сух над раскалённой кручей
Наследный принц, хозяин диких гор.

Притих под вечер. Ласково, игриво
Коснулся холодком закрытых век -
Здесь под сосной, нависшей над обрывом,
Нашёл усталый путник свой ночлег.

Непрочен свод и неуютно ложе
В сухой ложбинке между двух корней.
Он дремлет сном, что зыбок и тревожен,
Среди немых утёсов и камней.

Громады скал над бурною рекою,
Теснины шум. Всё мрачно и черно.
По небосводу щедрою рукою
Рассыпано алмазное зерно.

Но вот вдали из тьмы, из ниоткуда,
Из черноты, тягучей, словно сон,
Горящий факел, огненное чудо -
Явился пик, над миром вознесён.

За ним другой, и скоро оживленьем
Охвачена вся горная гряда,
Висит вдали янтарным ожерельем.
Ожили склоны, рощи и стада.

Всё пробуждалось, утро занималось.
А что скиталец? Он уже в пути.
Последний  переход - такая малость! -
Чтоб глубину и ясность обрести.
               
                *
Как хорошо, когда надёжны ноги,
Когда ликует молодость в груди,
И даль ясна, и горные отроги
Загадочно манящи впереди,

Когда мороз и зной не в наказанье,
А ночью спится, как заведено,
И каждый шаг полёт, а не терзанье,
И каждый день лишь вечности звено.

По козьим тропам, оползням суровым
Взобрался он на горный перевал
И там застыл в волненье, очарован
Открывшимся раздольем. Миновал

Разгул  хребтов. Вершины уступили
Речным долинам волю и простор.
Чудесный край в природном изобилии
На фоне скал владенья распростёр.

Одна долина с шумным водопадом
Открылась взору тут же, возле ног.
За ней холмы толпятся диким стадом,
Чуть дальше кряж курится, одинок.

В долине тропка тянется у склона,
Петляя меж камней и валунов.
Вот роща, где щебечут оживлённо
Две дивных птахи радужных тонов.

За рощей пруд с прозрачною водою,
За ним платан, посадок стройный ряд,
И землероб с седою бородою
Стоит, склонённый над одной из гряд.

Воткнул фалтух, навстречу торопливо
Идёт к нему, расспросы, кто такой.
Вот хижина. Еда неприхотлива.
В глазах у старца мудрость и покой.
               
                *
- Скажи, Питар, быть может, сожалея
О давних днях, о дальних городах,
Грустишь о них, они тебе милее,
Чем день ко дню в заботах и трудах?

- Еда и кров – совсем не та забота,
Что сушит мозг и угнетает дух.
Не оплошать, не выпасть из-за борта,
Не быть, а слыть…. Огонь души потух.

- Скажи, Питар, от этого порога
Берет начало истины река,
А в мире лжи, печали и порока
Полой да сушь, как в прежние века.

Тебе, я вижу, истина открылась,
Её глубины, грани и предел,
Но почему ты не окажешь милость,
Не явишь людям то, что разглядел?

- О людях не волнуйся, юный путник,
У них на всё навешена цена.
Ни в пир, ни в мир, ни в праздники, ни в будни
Им истина для жизни не нужна.

Всё схвачено, намечено, подшито,
Где матрица, сомненья ни к чему,
Они мешают наплодить ошибок,
Что так милы их сердцу и уму.

Так дороги и дорого им стоят,
Лишая сил, опоры и ума.
Им не помочь. Есть правило простое:
Оставь им выбор. Истина сама

Найдёт, кому служить, кому открыться,
Не жалуя лакеев и вельмож,
Рвачей и трепачей. Всё ищет принца
Благих кровей…  да где ж его возьмёшь!

За миражом иллюзий и шаблонов
Постичь её непросто, юный друг.
Переоценка прежних эталонов,
Былых основ – случается не вдруг.
               
                *
- Но почему не споришь с мудрецами?
Не передашь свой путь ученикам?
- Я не желаю клиром и жрецами
Распятым быть на страх еретикам.

Сначала тело, а потом и душу –
Судьба пророка в обществе людей!
Я старую традицию нарушу,
Не дам распять пакши моих идей.

Учение ещё не научило
Ни разу ничему и никого.
Какая в том особая причина?
Наверное, людское естество.

Идеи дружбы, равенства и братства
Оставил благородный иудей.
Забыли в ритуалах и убранствах.
Религия – распятие идей.

Где чтят догмат, там правят единицы,
Престолы, рясы, кланы, кумовьё.
Чтоб подчинить, а, может, подчиниться.
Как говорится, каждому своё.

Почёт и слава – власти и богатству,
Чины и касты в моде и чести.
Вот только место равенству и братству
В который раз забыли отвести.

Вся суетность, что властвует над ними,
Неискренна, а вид её смешон.
Нет истины, осталось только имя
Того пророка, что её нашёл.
               
                *
- Скажи, Питар, быть может, не осталось
Полей, где сеют сати семена?
Я долго шёл, но долго - это  малость,
Возможно, вечность – истине цена?

- За ней не надо странствовать по свету
За годом год от дома вдалеке,
Расспрашивать, искать её по следу,
Чтоб унести в походном узелке.

Взгляни на небо в россыпи алмазов -
Оно не в силах переспорить ночь,
Но верным курсом, важностью подсказок
Всегда готово путнику помочь.

Так истина рассеяна по людям
Среди шихты, среди пустых пород.
Удел высок, но одинок и труден,
Где твой предел, не знаешь наперёд.

- А где искать? – До них иная дальность,
Не сыщешь по горам и по лесам.
Быть может, параллельная реальность.
Найдёшь их, Суну, всё узнаешь сам.
               
                *
- Но что влечёт тебя в иные дали,
В нелегкий путь без отдыха и сна?
В твоих годах он встретится едва ли,
Кому известна истины цена.

- Хочу понять, зачем казаться лучше,
А на словах не то, что наяву,
И почему нелепость и бездушье
Всегда в чести и вечно на плаву.

Наряжены шуты в Наполеоны,
На двууголках те же бубенцы.
Им вторит креатура да миньоны,
Приветствуют лакеи да слепцы.

Посредственность, безграмотность, банальность
Из грязи в князи. Может, потому
Навязанная обществом реальность
Похожа на тусовку в ПТУ.

Она как корка стягивает душу,
Прилипчивая, вязкая как клей.
Не спрятаться, не вырваться наружу –
Условности ползут из всех щелей.

А тот тусовщик, что наглей и бойче,
Из корешей, понтухи и родни
Создаст очередной междусобойчик,
Где всё нелепо, как ни поверни.

И душно, душно…. Капище от транса
Дрожит в экстазе и горит в огне.
Хочу, Питар, уйти в твоё пространство.
Открой врата, пора туда и мне.
 
- То место, Суну, это не сакральность,
Ни пропуска, ни входа, ни постов.
Всего лишь параллельная реальность.
Войдёт любой, кто к этому готов.

В отшельники, мой мальчик, путь несложен,
Остаться там – нелёгкая стезя,
Когда поймёшь, что дальше так негоже,
Что по-другому просто жить нельзя.
               
                *
Садилось солнце. Под его лучами
На всех отрогах вдоль и поперёк
Сияли гребни, словно получали
Приказ владыки – взять под козырёк.

Зажгло огнём сверкающую стену,
Снега и льды далёкого хребта,
И удалилось важно и степенно.
На горный край спустилась темнота.

Лишь Аннапурна, словно махарани,
Венцом короны рассекая тьму,
Сияет над соседними горами,
Приветы шлёт владыке своему.

Диктат её безжалостен и страшен,
Лавины, бури - лишь бы поскорей
Смахнуть с себя докучливых мурашек
Со всей их спесью мыльных пузырей,

Что лезут вверх с бравадой и апломбом,
Чтоб между дел за рюмочкой вина
Похвастаться таким же твердолобым,
Что, якобы, она покорена.

И позабыть, что истинная ценность,
Их комильфо не в том и не о том,
Что лишь для них открыта эта сцена,
А лезть на  сцену – сущий моветон.

Нам, грешникам, природой поручилось
Увидеть, оценить и сохранить.
Речиста наша противоречивость,
Развязана связующая нить.


Примечание. На санскрите: питар – отец, пакши – птица, фалтух – лопата, суну – сын, сати – истина.