Лимассольская Одесса

Излиянья, расхлябьи в дурмане —
Моей младости буйная течь;
Дух кабацкий да дух ресторанный —
Эмигрантская рваная речь.

По раздольному адскому раю —
Кокаина чистейшего след…
Дщерь блатная, дщерь полублатная…
Мрак, свербящий замотанный бред…

Мрак упадно-чумных проституток…
Мрак разнузданных комнат да слуг…
Мрак пошлейших, подрюмочных шуток…
Мрак столь ясных, отчётливых мук…

Эх, давай, запрягай кобылицу —
Горьких песен весёлую рать!
Эй, лакей, мне ядрёной водицы —
Нашей, русской, я буду бухать!

Что ты стал, чистоплюй оловянный?!
Ну-тка снял с меня мигом пальто!
Где манеры твои, окаянный?
Я здесь — царь, ну а ты здесь — никто!   

Ох, мы вдарим засим, ох, закатим!
Пропоём про рулетку, про жизнь…
По счетам мы порядочно платим
Да из низости делаем высь!

Мы Вертинского любим бесспорно,
Его песни — душевный пурген.
Так, давай же «Матросов» повторно!
А засим — про изящну Марлен!

Про распятую белым в бульварах,
Про лилового негра куплет
Да про жалобну песнь в балаганах,
Жёлтый ангел — вон — шлёт нам привет!

Раззадорились — стопка за стопкой,
Дымом едким объяты глаза…
Говоришь: «Слаще русской я водки —
Ничего за всю жизнь не пила!»

Пей, Гертруда, сколько пей влезет
До упаду, родимая, пей —
Пей, как пьют в лимассольской Одессе,
Пей, как пьют под покровом церквей...

Эй, врубай-ка нам «Тум-балалайку»,
Мы в неистовы пляски пойдём,
Да под «Шар голубой» — раздавай-ка —
Мы Отчизной далёкой тряхнём.

Разойдёмся вприсядку под «Мурку»,
Под «Марусю» вольёмся в кураж,
Пофорсим ну-тка под «Институтку»
Да под «Тонечку» грохнемся в блажь...

Слышь, Заславский, веди мне девчонку —
Даром что восемнадцати нет!
Эй, девчонка, пойдём-ка в сторонку —
Покажу тебе свой пистолет!

Не ревнуй меня к Циле, Гертруда,
Ты — кобыла уже о-го-го —
Эта свежестью брызжет, паскуда,
Ей ещё до тебя — вёрст так сто…

Виолетточка свет Алексевна!
Это, верно, мерещится мне?
Столбовая дворянка, царевна —
Быть не может, я, право, во сне!..

«Не во сне Вы, Никиточка милый,
В самом деле я здесь, наяву:
Я устала, мой свет, мне постыло…
Заебалась, мой свет, не могу!»

Что я слышу?! Ишь ты, эскапада!
Что ж, вступай в этот злачный наш храм!
Жах — рюмаху! Да будет как надо!
Наливай нашей гостье! Вот хам!

Веселись, мой народ — хлеще-хлеще!
Веселись, ни о чём не жалей!
Накидаю вам строчек я вещих —
Что копились средь буйства нощей:

Про святых, что от ладана пятят;
Про чертей, что святыми слывут;
Да про прочих превыспренных ****ей,
Что в честнейших рассказах всё врут;

Да про то, как блюют мне «Не смейте!»;
Да про то, как паршиво мне жить;
В срамовязкой земной круговерти
Как о смерти молю, разъетить!

Как цыгане, картёжники, воры
Мне дороже премудрых сутяг,
Как их души отбросили шоры
Да как вместо еды — спирт-табак!

Как люблю я угар по-одесски:
В Лимассольчик его привезя,
Как воплю я в пропащем бурлеске:
«Мать-Одесса — навеки моя!»

«Ведь если посмотришь ты — в углу,
Там курочка киряет на полу.
А уркаганы — наркоманы, как один,
С мелодией втыкают кокаин.
Алёша, ша! Бери на полтона ниже.
Брось арапа заправлять — эх, мать!
Не подсаживайся ближе —
Брось Одессу-маму вспоминать.»

Под рассвет — уж закат хаосОвке:
Пьяны очи не в силах стрелять...
Вылезть б вон из стальной окантовки —
Да заснуть бы — чтоб боле не встать…