Подражание улыбке

Итак, я счастлив. Можно не звонить.
Не обязательно бродить здесь одиноким.
Меня не прочитать, не объяснить,
И солнцем не разжарить длинноногим.
Чернее полночи тревожащий мой взгляд,
Я подхожу к чернильнице по делу,
Все будут долго слушать, но навряд
Ли проплывут и дождь, и Амореллу.

Зерно неправды заключается в горсти
Красивых сплетен о падении Гоморры
В моём уме; и смысл не есть после шести
Найдёт частицу оправданья. В коридоры
Прольётся свет, что называют «лунный путь»
На языке распутства, и по сёлам.
Не зря хотел свечу во тьме задуть,
Пытаться спящим стать, но не весёлым.

Предчувствовались танцы на виниле,
Звёзд затемненье с защищённого контакта,
Однако, все, кто в чём-то, да винили,
Причастны ныне к срыву искреннего акта.
Возможно, к лучшему. Душа не пожелала
Повиснуть на гвоздях, как учат в школах;
И потому, стремясь в полёт Марка Шагала,
Четвёртый срыв прошёл уже без валидола.

Итак, всё тихо. Адрес на калитке
Вдруг вспомнил, что зима родится ровно
Чрез два шага. Зло измеряется по нитке,
Но в вывод просится, осев здесь поголовно.
Стук не раздастся, нет в табличке катастроф,
Когда она сорвётся – пусть забудется.
Здесь в декабре мороз откажут от мехов,
И, может, страшное несчастие рассудится.

Ходить с улыбкой тяжело, если основа
Пуста, как празднество, лишь  воск набит под ткань,
И благо, что неискреннее слово
Пока не может бранью бросить длань.
Не улыбаться – лик нечистоплотный
Облает нежность, и что связано с людьми.
А я сегодня непричёсанный, не модный,
Бегу за радостью, опаздываю ми-

нут на десять. Хорошо, что не смеётся
Никто над выходкой. И пройден сей отрезок.
Разрыв так тяжек, что и выбор попадётся –
Меж огнедышащим станком и Марсельезой.
Сказать по-честному: пусть будет каждый шаг
Равен обратному, в уме взяв исчисленья,
Мне в пору не Парнас забрать – филфак,
Возможно, что без музыки и пенья.

Грядёт известность, как внезапный сход лавины,
Сияет надпись назначенья на челе,
Шумят часы, ключи в замке, и лимузины,
И прочий мусор, что таится на земле.
Минуты вольности отходят по порядку,
Пусть нету повода, зато есть слов запас.
Пока в экране не падёт в обрыв зарядка,
Я буду знать, что стал воинственней, и спас

Любое слово, что дороже нашей муки.
Не тот есть человек, кто в очи лжёт.
Осталось жить не в пустоте, а по науке,
Надеясь, что как я, любой спасёт.
Не будет в городе рассветов и прогулок,
Шаги зачислятся во списки на уход,
И вместо тихого в кафе съеденья булок,
Свернув с народа, этот звук запрыгнет в рот.

Не станет линий на волне, и чаек пляжных,
Всё растворится в наступившем налегке.
И хорошо, если в глазах, теперь отважных,
Сотрётся вид крючка на потолке.
Нет повода сокрыться от сомненья,
Сказать лишь правду – в этом вряд ли ныне властен,
Особенно, под плач стихотворенья.
Итак, я счастлив... Нет, конечно я несчастен.