Болезненные спазмы, монологи и впадина

- Больно, - вскрикнул он, ощупывая впадину на измятом, подобно простыне, теле. - Больно до рвоты, до чёртового изнеможения... - Тут он выдавил из углубления гной, пытаясь собрать его в тюбик, лежавший на письменном столике. - Чернота внутри ядовита, предельно ядовита. Разобщённость давит на мозг своей скорлупой и пижамой. Я - конструктор, секретная цепь древних цивилизаций, копия японского робота, созданного по образцу человеческой фигуры.
Тут он плюнул на пол и растёр пепельный плевок носком. Обои судорожно всхлипнули в эпилептическом припадке. Фотография, на которой маячила обнажённая нимфа, треснула, будто её разрезали кинжалом. Густая пелена заволокла пространство комнаты, насекомое ужасающего вида, прятавшееся в углу, растеклось слюною по полу, намочив плитку.
- Сейчас зайду в интернет, выложу видеоролик на рутуб, как я собираюсь и разбираюсь, - промолвил он. - Пусть посмотрят на мои нити, на мои скважины, на мои выступы. Но эта впадина так меня шокирует, так меня вскрывает изнутри до костного мозга, что я вот-вот ослепну, извергнув зрачки, похожие на ветвистые пружины...
За окном гудели машины.
- Опять песок развозят, чтобы посыпать дороги... Сизые птицы кутаются в плащи... Меня выворачивает после плотного обеда... Куда катится этот такси-мобиль... В густые заросли века... Опять абсурд и ничто, хруст на зубной эмали... Моя энциклопедия мертва в грудной этажерке... Хилые паутинные вены срывают папирус с ветхой обители... Звон пера копирайтера... Лекции, лекции и хризантемы... Длительность рая и гаммы ада... Просроченная докторская диссертация с заржавевшими корешками, осевшая на слоновьем языке...
Он снова писал сценарий для цикличного события, упиваясь сердечными строчками, бултыхающимися на дне карьера...
- Больно. Кто создал это углубление, не стянув его швами?.. Бог? Есть ли он? Может, я сам и есть бог... Да, я создал этих существ из мрака и пыли, я внедрил в них информацию, связал днк, усилил нейронные ассоциативные связи... Герой моего романа похож на водосточную трубу... А цирк уехал... В который раз... Память о грехопадении отравляет шёлк...
Он лёг и закрыл глаза, будто мертвец. Почесал в затылке и вдруг вспомнил, что завтра к нему должна прийти проститутка, чтобы утолить чесотку в его гениталиях.
- Господи, я мёртв, - заскулил он по-собачьи. - Я сейчас вытряхну весь свой внутренний бульон... Кто-то оставил иероглифы на потолке в прихожей... Должно быть, тот юркий господин, который на днях звонил мне по скайпу...
Тут он обратил внимание на тюбик.
- Весь гной вышел из впадины. Грубо и зримо. Ради чего... Ради продолжения существования... Ради преодоления бытийного перелома... Рёбра шипят по-змеиному - значит, будет дождь... Выжму и повешу своё бельё на верёвку в саду. Няня просушит.
Он встал и тут же упал, притянув ладони к животу.
- Больно двигаться, больно созидать, больно думать. Глаукома идеи.
Так и проходили его дни в вечной борьбе за индивидуальность. А из впадины струился сок, чтобы напоить растение...