ЁЛКА. Посвящается любимому сыну Владимиру

  Эти события происходили в начале 90-годов, когда в стране был хаос и военным долго не выдавали зарплату, а мэром г. Одесса тогда был Эдуард Гурвиц.

  А ведь день начинался так хорошо:  утром  дозвонились до Наума Лейбовича и тот пообещал, что если сегодня успеем повесить вывеску на его уютный магазин  «Топоры и гвозди из Гондураса», то он  сегодня же сможет с нами  рассчитаться. Деньги всегда кстати, особенно когда их нет. Завтра Новый Год, а дома ни ёлки, ни палки. У товарища по служебным и морским делам, Бори , уже грусть в глазах, как у коровы, которую неделю не доили.
  Словом, к полудню появилась хрупкая надежда на призрачное новогоднее счастье. Причин для отсутствия на службе набралось больше, чем достаточно. Я вообще удивлялся, как это мы так подзадержались. Ведь начальник ещё с утра ставил задачу подготовить приветственные адреса по случаю  несвоевременной кончины юбиляра, которого никто не помнит и дня рождения того,
для которого лучше было бы не родиться.
  Зимние дни коротки – пришлось подсуетиться: Борис метнулся домой за машиной и лестницей, а я… никуда не метнулся; во – первых, нет машины, а во вторых, зачем мне ещё лестница, если Боря привезёт. Борис обещал вернуться через 30 минут. При его умении ездить по одесским дорогам, отдавать права гаишникам, громко и скверно материться и при этом  уважительно пропускать дам  и не дам на переходах; 30 минут для него не время. Часа через два, как и обещал, он вернулся и не один: взял в помощники Максимку, или, по домашнему Масика: сын должен видеть, как трудно добываются небольшие деньги.
- Ты все инструменты взял?
- Да, только ножовку оставил.
- Зачем?
- Зачем, зачем – забыл.
-Зря ты, Боря, забыл. Ох зря.
- Обойдёмся, Владимир Леонидович.
  Двинулись в путь. Пол часа и мы на месте. Вчерашний густой снег засыпал белым покрывалом всё вокруг: дома, карнизы, деревья, чей – то одинокий бюст, как он похож на Борю, подумал я. Одним словом, праздничная скатерть покрыта, осталось разложить вилки и расставить бокалы…
  Работа пошла. Надо отметить, что заказчику вывеска сразу понравилась: ярко, броско, актуально с размахом,  «Топоры и гвозди из Гондураса» и точка. Тут случайных людей не будет: только конкретно – либо человек за топором, либо за гвоздями.
  Не прошло и получаса нашей активной работы, как Масику надоело сидеть в машине. Пришлось выпустить на волю. Он быстро нашёл себе занятие. Разгонялся и скользил по тротуарной плитке. Так продолжалось недолго – он несколько раз упал и подошёл к нам.
- Ну, что, накатался? – спросил я.
-  Да нет, - уклончиво ответил маленький Борисович, - упадывать устал.
  Боря, стоя на лестнице, повернул голову и произнёс: - Это, Масик, скажи дяде Эдику спасибо за плитку.
- Какому дяде Эдику? – спросил Масик.
- Дяде Гурвицу. Это он решил сделать из Одессы сплошной тротуар. Лучше сходи и спроси у того дяди с пилой возле деревьев, сколько сейчас времени.
Мальчик ушёл, пытаясь запомнить, что он должен спросить у незнакомого дяди с пилой.
- Страна должна знать своих героев, закручивая очередной шуруп, произнёс Борис. Его действия вызывали уверенность в завтрашнем дне.  Вернулся Масик.
- Ну, что узнал?
- Я узнал, что у дяди нет часов. Он спросил, купил ли домой ёлку. Я сказал что нет, потому что денег нет. Он спросил, долго ли вы будете возиться с этими дурацкими топорами? И дал мне один шурупчик, которого у тебя не хватает.
- Владимир Леонидович, вот почему так всегда, как только я не надеваю часы, так их не надевает пол Одессы?
- Ты хороший человек, Боря. Все надеются спросить время у тебя.
Заговорил Масик: - Папа, а когда мы поедем за ёлкой?
- Вот закрутим последний шурупчик, чтоб он был здоров… Дядя Наум даст нам денежку, мы купим ёлку. Понял?
- А она в машину вместится?
- Мы её сверху привяжем
- А веточки не поломаем?
- Масик, иди в машину. Мальчик ушёл, но через пару минут пришёл сказать, что он писять хочет.
  Хорошее дело ты задумал, сынок. Зайди за угол и пописяй. Только, Масик, не писяй на плитку.
- Почему?
-Потому что дядя и умный человек, он не подумал, что плитка скользкая, сынок. Ты пописяешь, водичка замёрзнет, станет скользко. Будут идти дедушка или бабушка.
- Наши?
-Нет, любые, наши здесь не ходят.
- И что будет дальше?
-Что дальше, что дальше, дальше они поскользнутся и упадут.
-Сразу оба?
- Нет. Они могут идти по одному, но могут сломать или ногу, или руку.
  Масик призадумался. Ему стало жалко, что по его вине неизвестные ему ветераны, бабушка или дедушка упадут и сломают себе руки и ноги и попадут в больницу.
- Масик, зайди вон за тот угол и пописяй. Масик ушёл.  Через пять минут вернулся.
- Папа, я стал писять на тот угол, который ты сказал…
- Ну и что? Дом не упал? – перебил его Борис.
- Нет, водичка с угла потекла на плитку, а в это время шёл дядя с телефоном и упал. Мы перестали работать и посмотрели на Масика.
- И  что? Он что - нибудь тебе сказал?
- Да. Он сказал, что из – за нашей матери у него разбился стотый телефон
- Масик, иди в машину и сиди там. Мы сейчас закончим…
- Правда? И поедим за ёлкой?
- Поедим, поедим, иди. Ребёнок, с надеждой на зелёное чудо, ушёл . Но, какая уже к чёрту ёлка. Ещё полчаса и стемнеет. Вот уже в окнах зажигают свет.
В  это время открылась дверь в магазин и выглянул Наум Лейбович. Улыбаясь, вежливо спросил: всё ли получается?
  Всё нормально, бодренько ответил Борис, плюнул, и тихо, чтобы не услышал Наум Лейбович, добавил: - Чтоб у тебя с бабками всё получилось, козёл! Минут десять работали молча, с остервенением, закручивая шурупы в бетон. Осталось чуть – чуть. И тут Боря произнёс: Владимир Леонидович, если вас не затруднит, сходите к машине и возьмите у Масика тот шурупчик, у меня одного не хватило.  Ну, вот кажется и всё.
  Мы вошли в магазин, в котором Наум Лейбович с Ароном Моисеевичем слушали тётю Розу о своём  покойном муже, который два раза был в эрмитаже и кое – что понимал в искусстве. Эта история всем понравилась. Не понравилась нам то, что Наум Лейбович вежливо отвёл меня в сторону  и проникновенным голосом сообщил, что он очень хотел, чтобы сегодня расплатиться с нами, но сейчас нет денег. Завтра с утра  брат Лёва деньги привезёт и вам занесёт. Ручаюсь!
  Ну, на том и расстались. Мы сели в машину. Помолчали. Было грустно. Молчание нарушил Масик:- - Ну что, поехали за ёлкой?
- Масик, Наум Лейбович  забыл дома деньги и привезёт их только завтра. Мы сейчас поедим домой.  Наша грусть передалась ребёнку. Теперь молчали втроём.
- Дядя Владимир Леонидович, а  Вы купили ёлку?
- Нет, Масик
- Папа, а ты попроси ёлку вон у того  дяди.  Мы посмотрели вправо и в сумерках увидели человека с  ёлкой. Боря сказал:- Вы посидите здесь, я  сейчас. Он застегнул дверцу и вышел. Подошёл  к мужчине… Их  диалог полностью услышать не удалось, только основное…
- Мужик, ты откуда ёлку несёшь?
- На рынке купил.
- И  почём?
- 15 гривень, не задумываясь, ответил он.
- Ну, ты погорячился. Ты где живёшь?
- Возле Родины.
- За границей что ли? – грустно пошутил Борис, перебирая ветки.
- Нет, за кинотеатром  «Родина»
- И  как ты  собираешься  от Пересыпи до  «Родины» нести это дерево через весь город?
- Да тут недалече. Боря приблизился к любителю хвойных дерев на расстоянии вытянутой руки.
- Да вы не совсем трезвый, батенька.
- Да я только с утра для сугреву.
- Короче, брат!  Ты согласен мне быть братом, двоюродным?
- Можно. А ты не мент?
- Нет, и в родне ментов не было. Так вот, брат, подари – ка мне эту ёлку за 10 гривень и приходи ко мне на Старый Новый Год, походим вокруг дома в хороводе. У нас дом большой…
- Нет, брат, за 10 не могу, да уже и темно, за тридцатку забирай и разошлись. Дитя твого жалко. Племянник ведь теперь.
- Брат, ты будешь сопли морозить, 15 – последняя цифра.
- Нет, 25.
- Борис  вспомнил обещание сыну купить ёлку… Детей обманывать нельзя!
- 20!
- А – а! Махнул рукой мужик. Бери, брат.
= Владимир Леонидович, дайте 16 гривень и 48 копеек. Я выгреб задубевшими пальцами деньги. Слава Богу, хватило. Борис вручил купюры мужику и было видно, как ему жалко исчезающих дензнаков. Мужик живо аукнул их в карман и сказал Борису  с  Новым Годом, брат!  и пулей скрылся за углом.
  Борис  взялся за макушку сокровища, ёлка была стройна и прекрасна.
- Да, Боря, умеешь ты торговаться!  Похвалил я друга.
- Опыт водкой не пропьёшь. Я к этому шёл всю свою несознательную жизнь. Владимир Леонидович, возьмите в бардачке верёвку, мы сейчас повяжем нашу пленницу. Я взял верёвку и говорю: - Тащи её сюда. Он по -  прежнему стоял на месте и держал ёлку.
- Ты что стоишь, иди сюда. Борис пристально смотрел на меня.
-  Я не могу её поднять.
- Ослаб, бедалага. И  вдруг, смутная догадка пронзила мою голову. Мы с Борисом растерянно смотрели друг на друга и улыбались. Эта ёлочка росла на этом  месте лет десять и спокойно встречала очередной  Новый  Год.