Посёлок

Посёлок стоял, храня молчание.
Со стороны могло показаться, что он давно вымер, исчерпав свою жизнеспособность, либо погрузился в многолетнюю спячку, пробуждение от которой уже не наступит. Это было первым, ошибочным впечатлением.
Так думалось непосвященным, посторонним, случайным людям, приходившим сюда и уходившим, нередко отзывавшимся об этом будто бы забытом и безнадежном месте с легкой усмешкой и даже пренебрежением. На самом деле Посёлок продолжал жить, пусть и в состоянии некоего полузабытья - его тёплые огоньки так же, как раньше, каждый вечер отвоевывали у опустившейся тьмы частички жизненного пространства.

Посёлок стоял.
Когда-то он начал строиться здесь, среди лесов, в удаленном от больших городов уголке, чтобы стать большим общим домом для работников строящегося предприятия - НИИ. Предприятие это создавалось для обеспечения стратегических интересов самой большой страны мира - а потому было секретным. Была здесь и воинская часть.
Спустя несколько лет НИИ заработал в полную силу, а Посёлок продолжал расширяться: возводились новые дома для приехавших специалистов и их семей, был построен спортивный комплекс, современная поликлиника и большой универсальный магазин с прямым столичным снабжением, детские сады, школа. Для нужд предприятия на месте бывшей речушки была вырыта плотина, которая также использовалась для купания и рыбной ловли. Многие жители с разрешения администрации заводили в качестве хозяйственного подспорья небольшие огородики на окраинах Посёлка, сообща строили гаражи.
Каждое утро в направлении к НИИ устремлялись многочисленные людские потоки - на смену шли молодые специалисты, научные сотрудники, рабочие, инженеры и служащие.
В дни государственных праздников проводились демонстрации и митинги - по центральной улице Посёлка шли радостные жители с флагами, транспарантами и воздушными шарами, шли взрослые и дети, подростки и пожилые люди, шли ветераны совсем недавно отгремевшей страшной войны. С трибуны руководители предприятия произносили торжественные речи, полные энтузиазма и окрыленных надежд на то, что завтра, через пять, десять, пятнадцать лет жить станет еще радостнее, еще лучше.
Тогда в доме культуры нередко выступали известные на всю страну музыканты, сюда приезжали актеры и деятели искусств. В теплое время года молодые жители собирались на танцплощадке в березовой роще, где в свете ярких прожекторов можно было потанцевать под модные диско-мотивы или пригласить партнера на медленный танец.
Летом песчаный пляж плотины, окруженный лесом, становился местом массового отдыха для всех желающих искупаться или позагорать.
Жизнь ярко и разноцветно воплощалась здесь для всех, кто имел желание жить и трудиться. Так прошло несколько десятилетий.

Посёлок продолжал стоять.
Миновали годы его триумфа, его оптимистического расцвета.
Смена политико-экономического режима, потрясшая страну, не пощадила и предприятие - оно утратило свою значимость, стало ненужным и убыточным в новых реалиях. Затихли производственные мощности; заработная плата сотрудникам не выплачивалась по нескольку месяцев. Была расформирована воинская часть. Наступила эпоха упадка, продолжавшаяся полтора десятилетия. Жители были вынуждены искать заработка в других местах.
Строительство новых домов остановилось, и неуютные бетонно-кирпичные каркасы недостроенных зданий стали местом для детских игр и подростковых сборищ - пока не разрушились с годами или не были разобраны.

40-летие Посёлка, которое пришлось на не самые простые годы, было, тем не менее, отмечено с большим размахом. Вопреки всем бурям, сотрясавшим страну, праздник удался на славу - во многом это стало возможным благодаря тому старому поколению, тем энтузиастам, в которых еще не угас дух советского коллективизма, общинности и сплоченности ради общего дела.
Несмотря на резкую смену государственного курса, вчерашний советский гражданин не мог столь же резко утратить десятилетиями выработанной привычки к соборности и общественной деятельности.
Но постепенно старое советское поколение уходило, сменяясь новым - и памятные годовщины уже не праздновались столь грандиозно, а порой и не праздновались вообще.
После долгого застоя предприятие постепенно начало возрождаться, но, хотя и пережило стадию разрухи, уже не вышло на прежний производственный уровень, не обрело былой значимости.
Некоторые из тех, кто населял Посёлок ранее, уехали в поисках лучшей доли, подчиняясь общему закону централизации, укрупнения  - местные жители уезжали в райцентры, жители райцентров перебирались в столицу.
Важным событием стал запуск нового завода по производству стеклотары, благодаря чему многие жители были обеспечены рабочими местами - это вдохнуло в Посёлок новую жизнь, вызвало приток новых специалистов из других регионов. Местное население теперь подпитывалось теми, кто переезжал сюда из дальних деревень и других районов, областей.

Посёлок стоял, но не был неподвижен.
Колебание жизни в нем было заметно, если приглядеться внимательно - так пытливому глазу в безветренный день открывается едва уловимое движение облаков на небосводе. Кое-где обновляли асфальт, в зданиях старых магазинов открывали сетевые супермаркеты, потихоньку ремонтировали старое, возводили новое.
Многие из тех, кто жил здесь, были довольны - они берегли свой маленький мирок, устроенный вдали от суеты больших городов, и не терзали себя попусту мечтами о столичном пластмассово-неоновом лоске, смешанном с грязью, выхлопными газами и реагентами. Люди здесь не гнались за большими, зачастую мнимыми, возможностями, не мечтали слиться с суетными потоками; жили отстраненно, порою - однообразно, монотонно, но самодостаточно. Лицемерное гостеприимство мегаполиса не манило и не касалось их.
Они ютились в тех же небольших квартирах, построенных с полвека назад, стараясь довольствоваться данным - вели свое существование в размеренном ритме, работали, отдыхали, с радостью украшали свои окна гирляндами в преддверии новогодних праздников. Маленькие жители Посёлка росли в спокойной и безопасной среде, ходили в детский сад и школу, посещали недавно открывшийся бассейн и художественные кружки в Доме культуры.
Люди создавали семьи, воспитывали детей, радовались, встречая их по вечерам - и были в общем-то счастливы.

Посёлок стоял, как и тысячи подобных ему населённых пунктов, раскиданных по территории самой большой страны. Среди гудящих лесов-мегаполисов он был лишь маленьким деревцем, но это деревце было упорным: оно вопреки всем социальным ветрам и ненастьям намертво вцепилось корнями в эту неплодородную почву, утверждая свое право на жизнь.
По сравнению со свирепыми и хищными большими городами, непрестанно расширяющими свои территориальные владения, подминающими под себя всё и вся, Посёлок казался маленьким зверьком - но зверьком отчаянным, храбрым, не дающим себя в обиду и гордо отстаивающим свой тихий уголок, сокрытый и удаленный от больших бурь, противостояний и волнений.

И этот Посёлок стоял, потому что ДОЛЖЕН был стоять несмотря ни на что - во имя всех тех, чьи судьбы мертвым узлом были связаны с его судьбой; во имя тех, кому он отдал часть своего пространства, тех, для кого он стал колыбелью, приютом, территорией жизни или последним пристанищем.

Незримо обитающая здесь душа Посёлка, эта вневременная теплая искорка, светилась и давала тепло, обещая сохранить себя если не навеки, то, по крайней мере, на долгие годы, десятилетия, столетия... - до тех пор, пока в людях будет гореть огонек жизни, подогревая желание существовать спокойно, мирно, в согласии с окружающими... До тех пор, пока в этих людях - в нас - пылает стойкое желание сохранить тот естественный и мудрый, веками сложившийся порядок вещей, который столь рельефно и сокровенно отпечатался в душе человеческой.