В стиле фьюжн. Глава 10

В стиле фьюжн. Глава 10
(Книга о еде и не только)
                «Мы есть то, что мы едим»
                Гиппократ

В тот первый период постижения Израиля, и в первую очередь себя, в экстремальных условиях акклиматизации и обучения жизни в новом незнакомом мире, моё практическое существование было связано с едой.   
Поработала официанткой в кафе на берегу моря, посудомойкой в румынском ресторанчике, там же. С этим рестораном у меня связаны интересные воспоминания, не совсем про еду.
Моя хромая походочка, с подносами прохладительных напитков для пляжников, не осталась незамеченной. У меня появились друзья из возлегающих на шезлонгах пенсионеров и их жён. Они часто приглашали меня посидеть пару минут с ними на берегу, расспрашивали про семью, про жизнь. Общались мы на английском.  Я, ничего не утаивая, делилась с ними своими радостями и трудностями. Так, однажды, не выдержав, разрыдалась и рассказала о том, что хозяин ресторана третий месяц задерживает мне зарплату. Бравые мои пенсионеры, подначиваемые жёнами, тут же вскочили со своих мест и двинулись разбираться с хозяином. Ровно через пять минут после их визита, он уже нёс в зубах всё, что задолжал.   
Моя «группа поддержки» этим не ограничилась. Они пытались найти работу мужу. И вскоре его пригласили на собеседование в Государственную электрическую компанию – мечту любого израильтянина, пригласили на должность электрика. На что муж мой величественно отказался – не гоже, мол, бывшему замдиректора консервного комбината лазить по столбам. Да и опасно это. Гораздо приятнее раскладывать пасьянсы на компьютере и играть в бадминтон на пляже.
А у моих пенсионеров руки не опустились, и они решили помочь мне купить квартиру тут же, на берегу моря. Каждая семья скинулась определённой сумой на расходы, неизбежные при покупке. И я тут же нашла квартиру-куколку. Деньги на покупку дал банк, долгосрочной ссудой на 30 лет. И семья переехала в своё жильё. Через пару лет я уже полностью рассчиталась с моими друзьями за помощь. Даже местные газеты писали об этом случае.
Муж был категорически против покупки квартиры:
– Ты покупаешь, ты и будешь отдавать! – бросил он мне однажды.
И вскоре ушёл, пообещав не платить алиментов из «расчёта купленной совместно квартиры». Мы радостно развелись.
По мере изучения иврита у меня наметился карьерный рост: кассиршей в овощном отделе супермаркета. Очень вонючем и некомфортном. Присесть на стул во время смены в 8 часов запрещалось. Зато были выучены названия всех фруктов, овощей и зелени. 
Затем уборщицей, в основном, мойщицей туалетов, в Телефонной компании. Туда, по огромной протекции, я попала благодаря моим пенсионерам. И всё это время я упорно учила иврит, брала курсы по инженерным специальностям, репетиторствовала. Питались мы тогда с детьми тем, чем бог послал. В основном, салатами. Но было ощущение счастья и растущих крыльев! А потом случился и первый взлёт.
– Я нашла работу по специальности – меня берут директором по качеству на авиазавод! – выпалила я обалдевшим от такой новости дочерям.
Заводик был крохотным, на границе с арабскими деревнями. Доезжали сотрудники до него в бронированном транспорте. Стены здания изрешечены пулями. Работали в инженерном составе там в основном немолодые женщины из бывшего СССР, с зарплатами, не выше минимальных. Но это было первая работа по специальности!
Обедали сотрудники все вместе обычно в кафе-ресторане, который содержали местные арабы. Так я познакомилась с арабской кухней. А иногда случалось пообедать и в самой деревне, куда, на свой страх и риск, брал меня с собой главный инженер предприятия Дов, в прошлом высокопоставленный военный. Арабы его уважали, и мы могли въезжать в деревню через контрольно-пропускной пункт. В общем, больная я была на всю голову! Зато, опять же, напробовалась и выучила множество блюд арабской кухни: хумус, манакиш, табуле, фалафель, шаурма, кнафе, шиш таук. А заодно и приправы арабской кухни: сумак, зира, черный тмин, кардамон, кунжут, тамаринд, мускатный орех, анис. А куда без них на Ближнем Востоке?
Работала я весь день, с шести утра до восьми вечера, за пять городов от дома. Поэтому дети закупали еду в бухарской лавке неподалёку, я же потом расплачивалась с хозяином. Дети и вводили меня в премудрости кошерной еды: что можно, а чего нельзя брать с собой на учёбу и в общественные места. Но тогда я этим вообще не заморачивалась. Только работала и работала, как вол, завоёвывая себе место под израильским солнцем.   
– Ой, не бери это ложкой! – перехватывает мою руку с японским вассаби директор моего завода, пригласив меня на «первые мои суши» в японский ресторан. – Это очень жгучая приправа!
А мне почём знать? Я-то думала, что это авокадо. 
– Можно пригласить тебя поесть мороженого в кафе на берегу в Яффо? – смущаясь, говорит мне мой квартирант, которому я сдала полквартиры: всё равно ведь пустует.
Квартирант у меня какой-то странный: невысокий, смуглый, крепенький «восточный мачо». Соседи по дому от него в восторге! А я его очень боюсь: чего это он вздумал встречать меня с работы фруктами и бутылочкой лёгкого вина? Через полгода мы поженились.