Декабрьское

Налил в стакан американо,
Как-то сам собой включился последний альбом –
Тот, что с блюзом и джазом, на виниле…
Светлее, добрее и так нежно стало в доме моём.

Вспомнилось, как лихо свинг танцевался,
Как не боялись ни чёрта, ни его мать,
Как не пойми во что одевались
И бодро всем скопом шли в центр гулять.

Как рвали глотки и сажали связки…
(Теперь картошечку больше сажаем, лук там, морковь – неси майонез)
Как до утра целовались, смеялись и гудели без опаски.
Со всех ног бежали на “Северное Сияние” и “Невский Экспресс”.

Как смеялись от души и до слёз, до боли…
Ведь ни боли, ни слёз не знали тогда…
Не знали обид, сомнений, неволи…
А что время? Время – песок… Вода…

Американо, если честно, больно горький –
Добавлю-ка я Bailey’s грамм…
Для профилактики (клянусь!) и чтоб видеть зорко,
Когда смотришь в себя и по сторонам.

А в доме всё равно уютно. (Честно!)
Ведь тут – кот, плед, гитара… Тут ты…

И если верить хоть во что-то абсолютно, babe,
То только в то, что на Марсе растут цветы.

Что я – капитан корабля, а ты – та длинная, с косами.
Девочка с картины маслом, красивая очень, с персиками…
(ну, или как их там? Абрикосами)
Что мы живы, пока живут любовь и мечты.
Пока с пластинки во двор несутся настежь хиты.

Пока мы верим, надеемся, любим.
Пока мы добры и открыты людям.
Пока есть, что сказать, и есть, о чём плакать.
Пока солнышку рады, невзирая на слякоть.

Месяц десятый… Странно… А года конец…
Теперь ясно, зачем Янусу два лица.
Успеть бы всё, везде, про всех.
Для себя, для сына, для святого духа, для отца.

Там вон итоги подводят, кто-то – под венец, кто – под монастырь.
Люди боятся собой быть… У них даже собака - и та слепая, – что поводырь.

На мокром окне, дождём, слёз не считая,
Пишу тебе, ясный мой свет…
Декабрь, конечно, месяц интересный!
Но сколько ещё впереди взлётов, падений, побед…

30-xii-2024