Декабрьской ночью

Горели чурки в печке русской,
Пылали жаром, сея гарь,
Стонали, словно от нагрузки,
Огонь, как яростный бунтарь

Терзал их, как в былые годы,
Не выясняя, что и как,
Из коих мест, какой породы,
Для пламени то лишь пустяк.

Избу теплом переполняя,
Струился аромат костра,
Покой с уютом добавляя,
Скрывал прохладу до утра.

А за окном снежок кружился,
Сковал морозец гладь стекла
И свет луны безмолвно лился,
И ночь куда-то вдаль текла.

В сугробах, собранных ветрами,
Сверкали искры зв;здам в такт;
То вспыхнут яркими мечтами,
То гаснут, как во тьме закат.

Под половицей стихли мыши,
Своей не жалуя судьбы,
Дымок кружился вверх над крышей,
Пройдя узилище трубы.

Село вдыхало зимний воздух.
Взирая это с высоты,
Молчало небо, было поздно,
Для каждодневной суеты.

Со стороны смотреть, как сказка,
Сюжет таинственных картин,
Где белая сокрыта краска,
У краски т;мной взаперти.

И всё являло безмятежность,
В той благолепной чистоте,
И каждого мгновенья ценность
Сродни казались простоте.

Стоял декабрь на крылечке,
До января подать рукой,
Горели чурки в русской печке,
И на душе царил покой.