Вечный. Океан. Поэзия. Эйфория

серебряный перстень-роза

в виде розы серебряный перстень
в блеске звёздном на пальце моём,
и на байке с тобой мчимся вместе,
в унисон с морем ветер поёт.

белым платьем под кожаной курткой
из шифона одета сама,
тайн своих не расскажем кому-то,
их прочтёт поэтично луна.

Они встретились в Париже. Этерно ждал её за столиком в уличном кафе. Ещё до того, как он успел заметить идущую на встречу Марису, она увидела его издали. И на мгновение остановилась: Рикардо Этерно, задумчивый, нездешний и, как всегда, поэтичный — весь вид этого таинственного мужчины навевал какие-то странные мысли, ни одну из них она так и не смогла уловить, зато в душе поэтессы что-то незнакомо сжалось. И тут он поднял глаза и улыбнулся, встретившись взглядом с Марисабель. Она ответила тем же и уверенным шагом направилась в кафе.

— Мариса... — снова обратился к поэтессе Рикардо с такой формой её имени.
— Рикардо, доброго дня! — отозвалась она, когда он тепло по-дружески обнял её при встрече.
— Доброго, прекрасного дня! — его глаза сияли космическим звёздным светом.
Этерно заботливо помог Марисабель присесть за столик. И, возвратившись на своё место, подал знак официанту.

Они пили кофе с любимым десертом. И говорили обо всём. Океан эмоций бушевал внутри сердец этих двоих, но единственным, что внешне выдавало их чувства, были улыбки и сияющие глаза, в остальном со стороны они выглядели изысканно сдержанно.

Марисабель снова читала стихи по просьбе Рикардо. Потом он задумался и остановил взгляд на изящных длинных пальцах её руки, на одном из которых серебрился перстень с невероятной розой:
— Подарок? — спросил Этерно, бросив загадочный взгляд на Марису.
— Нет, — усмехнулась она, прочитав его тонкий невысказанный намёк. — Нашла в одном антикварном в Лондоне, не могла совершенно уйти без него.
— Красиво, — сказал Рикардо, медленно взяв поэтессу за руку.
И в этом его невинном прикосновении снова возникло что-то, от чего Мариса смутилась, хотя не подала виду и ответила:
— Спасибо...

— Почему Париж? — спросила она, когда двое шли по одной из улиц города, прогуливаясь.
— Не знаю, — просто пожал плечами Этерно, — наверное, потому, что это город искусства и...
— И? — взглянула она на него.
— Мне совершенно необходимо сделать портрет прекрасной поэтессы здесь в этом городе, где на стене одного из старинных домов мы сейчас оставим строки её стиха, — вдруг взял Марису за руку он и потянул в сторону.
— Куда?! — удивилась Марисабель, но торопливо последовала за пребывающим в восторженном настроении спутником.
Он завёл её на узкую улочку между домов и, выпустив руку девушки, извлёк из кармана карандаш, которым, едва Мариса успела что-то сообразить, запечатлел на стене её стих.
— По-моему, это... — попыталась подобрать название происходящему поэтесса, но Этерно снова принял степенный вид и сказал, что это не иначе, как прекрасно.
Оба улыбнулись подобной юношеской выходке и снова отправились любоваться Парижем.

Эти тонкие пальцы, а на пальце кольцо,
Он касается их, странно глядя в лицо,
А она просто смотрит, сияющий взгляд
Улыбается вдруг, но глаза говорят.

Между ними стихи её, крылья сердец,
Серебро поэтично винтажных колец.
Между ними узоры тончайшие чувств
Поэтических, странно останется пусть.

И портрет её он в итоге написал. Написал портрет в Париже. Она смотрела из окна на город, пока он смотрел на неё. А потом кружевной узор строки остался на странице письма, которое Марисабель оставила для него в стихах.

Эти тонкие ноты собраны жемчужинами на изящной нити смысла. А смысл понятен лишь им двоим. Портрет на мольберте и письмо на тумбочке у зеркала. Перед тем, как снова расстаться до встречи, они долго разговаривали и читали вслух стихи, такие разные и пронизанные тайной. Музыка на пластинках, мысли в тетради, взгляды в глаза и прикосновения рук.

— В этом кольце есть что-то, что вдохновляет меня на стихи... — заметила Марисабель задумчиво.
— Как то, что ты прочла мне при встрече?
— И то.
— Я скучал, — снова взял её за руку художник, задумчиво глядя в глаза.
— И я тоже.
Они смотрели друг на друга, а Марисабель в этот момент слышала стихотворение, которое так и не перенесла на бумагу, оно осталось невысказанным и присоединилось к тем мгновениям их встречи, что пробудили в ней что-то необъяснимое тихим звучанием.

Она уехала в тот вечер, а он бродил по Парижу и думал о ней.