Он знал

Противен блуд

                Владиславу Козодоеву

Я по “Зазимку” с Владиславом
прошёлся быстро, не спеша
я по снегам в ночи поплавал,
оттаяла с весной Душа.

Слова тишайшие на месте,
я ими восторгаюсь вновь.
Они звучат прекрасной песней,
к Алтаю в них живёт любовь,

в ней Обь течёт на Север вьюжный,
над Обью грустная ветла,
а над ветлою голубь кружит,
размах орлиного крыла.

Война им проклята навечно,
поставлен во главу им труд,
а жизнь в работе быстротечна.
Противен в отношеньях блуд.

А за окном закуржавела
трава, кусты и дерева
и осень зимние запела,
а в песнях грустные слова.


По прихоти вождей

Лишил нас Сталин детства –
вождь нашу в бойню вверг страну,
и до сих пор страдает сердце.
Я шлю проклятия ему,
что крестного отца лишился,
предателем его назвал.
И словно ворон он кружился,
периной был мне сеновал.

Опять всё та же катавасья,
погрязли снова мы в войне.
“Дитя войны” я, вот и здрасьте –
на старости досталось мне
переживать всё те же стрессы
из-за подонков-упырей.
Вновь попраны все интересы
мои по прихоти вождей.


Он знал

Звонковым в бронзе он отлитый –
Шукшин – с далёких детских пор
он знал, что будет знаменитый:
актёр, писатель, режиссёр.

Присел, задумавшись, на камень,
о жизни думал непростой.
Глаза – пылающее пламя –
горят душевной чистотой.

Он сыном был “врага народа”.
Макар расстрелян без вины.
Отец давно на небосводе,
а отчим жертва той войны.

Всех Шукшиных спасла соседка,
хватилась вовремя она.
Угарный газ лила загнетка –
лишилась б гения страна.

Взаимовыручка в деревне
коварную отводит смерть.
По Сросткам движется поверье –
отлично помнит всё Пикет.

Гостей встречает ежегодно
со всех российских городов.
Шукшин им дарит день свободы
и слушает потоки слов.

Полвека как его не стало,
он шёл, чтоб людям волю дать.
“Калина красная” устала,
а воли так и не видать.

Таким был парнем наш Василий,
талантливым во всём Шукшин.
Москва запомнила, Россия…
…достиг он подлинных вершин.

Рассказы чудные читая,
мы с вами здесь все потому.
Помянем ж гения с Алтая
у памятника вот ему.