На расстоянии вытянутой руки

Крюки схватили заплутавших, уподобившихся корму.
Клюки желаний служитель - меняю лишь размер и форму.
Занятые сверхмеры - надо обеспечить выживание.
Понятые встречают, как кончается отпевание.

Кивание от дрёмы и клон от быта  деривации.
Изливание из пустого в уйму - крик вариации.
Хруст немощи ко сроку, чтобы затем поглотиться Летой.
Руст вместо изящности, зато усердно меряясь тщетой.

Метой свыше одарить бродяг для устранения крена.
Этой суеты заложники - требует крови арена.
Магазин алчности ежечасно обновляет ценники.
Баргузин круговерти кусты грёз обращает в веники.

Пленники заблуждений держат внатяг путы порочные.
Сменники с нашей сутью остаются на сверхурочные.
Возраст не мера мудрости, отличие в души зрелости.
Хворост как последняя возможность спасти мир от прелости.

Смелости б хватило, чтобы утянуть в хоровод весь Косяк.
Целости не достичь, коль угар истрачен, и огонь иссяк.
Пара шагов в дымке рассветных сумерек, чтоб охватить фланг.
Кара нарушившим межу в жалкой попытке сохранить ранг.

Ганг встретит соединяющих сёстры противоположности.
Бланк формально для преодоления бумажной сложности.
Белёса известь кружащая, парящая будто птица.
Берёза отражает контрасты мироздания ситца.

Спится от устали крепко, чутко слыша хриплый глас тревог.
Спица Вязальщицы творит судьбу под невесомый кивок.
Бессоница потерявшим миров грань, что накрыл гула наст.
Снов конница крутит колесо, срывая неведенья пласт.

Ласт сгибы, режущие ледяную воду, плывёт король нерп.
Паст блестящих сыскал в фантазиях , чтоб покрыть молодой серп.
Замкнутый круг давит - задача воспарить на шее с грузом.
Загнутый вопросом до поры - вперёд не прытью, так юзом.

Шлюзом пробиваться впредь, как палящая лава сквозь кратер.
Пузом гордятся среди голодных - отыщи свой фарватер.
 Пантеон божков Захода испытывает смятение.
Радион одолел рук дрожание, узрев видение.

Термитник людской копит блага, презрев гнёт и потение.
Что скитник будь в усердии, чая связи обретение.
Кладези Небес сторожим сами до поры, заплавь бреши.
Трапезы раздать трём всадникам, что сначала нужно спешить.

Плеши на голодных ястребах, что мира псевдоголуби.
Леший встретит своих на опушке, водяной - у проруби.
Обережная запретная археология в клети.
Снежная великанша звалась Палестиной, что свет метит.
 
Плети учёбы до срока не кара, коль делец шустрый.
Сети смерти отринув, споткнулся о спасения бруствер.
Замер, дабы услышать чуть ясное в неслышном шёпоте.
Сами должны жить набело, чтоб оставить меньше копоти.

В топоте лихих всадников глас перемен без наслоений.
В роботе намёк о бескорыстии у бездны сомнений.
Интервал меж вздохов - прохожу каждый год чрез времён тёрку.
Прервал ожидание встречи, взойдя на святую горку.

Шторку открыл в полночь, чтоб поприветствовать седые звёзды.
Корку забвения размягчает словом в прах Отец крёстный.
Первозванный апостол в служении даровал алфавит.
Первозданный мир в новизне сияний благами даровит.

Домовит скряга, но  материя  пишет шрифтом Брааля.
Привит от чудес барьерами, но ищу чашу Грааля.
Опечаткой стал грех, что выломал из мозаики смальту.
Перчаткой по лицу для вызова на дуэль слуги сальдо.

Сальто мортале семикратно у пропасти - дерзкий фортель.
Альта игра - просто о сложном, как излагал Аристотель.
Дупло, что свято место, крадусь, Держа опору на трости.
Кубло безумствующих художников проявится в прости.

Ости преобразиться, претерпев, коснуться сердцем небес.
В гости приходи во снах, чтобы пройти о насущном ликбез.
Племенем дерзающих растянулись - пашни живот вспорот.
Семенем пророс сквозь грань, вбирая соки чрез жизни ворот.

Город губит - жизнь слепого щенка в руках палача гаснет.
Порот в детстве для закалки тела, душу вскормили басни.
Промерзание её - огня сердечного свержение.
Разверзание нутра принятием - одно  решение.

Першение о грехах, и в смерти не обретая покой.
Вершение судеб под взором Неба, в молитве стал нагой.
Заилится протока преемственности душ - людской изъян.
Кириллица объединит колена, хоть и хитёр смутьян.

Тимьян выдохнул хор масел для отхождения мокроты.
Демьян и Кузьма пошли исцелять благодатью народы.
Неотвратимости клокот грозит во мрак опущением.
Необратимости голос глупцу служит наущением.

Отпущением грехов, стираясь, листы  до дыр исписать.
Упущением давним, отдалившим от земли небеса.
Памятуя, дабы собрать по замыслу разделённое.
Заплету я нити красные во время Наделённое.

Отделённое: возвысить взор или скрежетать в гиене.
За зелёное поле выйти, представ пред лесом осенним.
Приманка липкая - жаждут бессмертия рабства притворцы.
Изнанка как рок - цари - нищие, бродяги - царедворцы.

Богоборцы ползут вверх, стирает их Тройственный абразив.
Мракоборцы обращают врагов в бегство, удар отразив.
Оковы дрёмы спадут, когда небо трижды расколется.
Основы основ -  за рамками себя окрест околица.

Колется грех в неизбежности - в приставшем намертво репье.
Спорится дело усилиями - сшивая Небо в себе.
Стремительность растёт - вперёд, отринув предубеждение.
Бдительность как шанс выжить, коли дано Предупреждение.

Упреждение гибели - тонущие кричат про души.
Повреждение дум -  Господь чаще сходит в земли заблудших.
Шлицы  концов для Души -  спутницы тела близкой, но пленной.
Жнецы Духа не ищут средь забвения красоты тленной.

Сменной одежды узник - узри Из юдоли скорби исход.
Пенной пучины заложник - только ввысь, но не поход в обход.
Собь Призовёт к долгу, прежде разожгя глаголом пламень уст.
Дробь сомнений ранит, но не требуй глас или  горящий куст.

Густ покров снов - Разморозь для ключа врат к Вечности личинку.
Пуст коль внутри, то не обменяешь обёртку на начинку.
Гребь удержа  у края бездны, духом выстояв в час добы.
Цепь замыкая, не торопя чудо, вытоптав все тропы.

Скобы разрываю в сердце, идя на самосожжение.
Чтобы всё успеть, нужно действовать на опережение.
Норму превзойдя стараниями, внимая дару Луки.
Шторму сует не служа, ища вытянутой свыше руки.

Живопись (фрагмент): Микеланджело Буонарроти. «Сотворение Адама» (1511)