Семь седьмин

26 Кислев. Своим чередом, как и положено, продолжалась битва «добра со злом».

Вторая по счёту свеча слева, вопреки правилам написания текстов, возжигалась в мрачном полумраке вчерашней предыстории нового сюжета Битвы Конца, … начатой не нами задолго до её начала.

Тьма Люберецкая «как бы» уже накрывала собой Угрешскую Слободу, не отдавая себе отчёт в происходящих реалиях и последствиях недавнего январского бахвальства лихой стареющей колдуньи МаНи и некоторых иных персоналий древнейшей организованной этнической группировки.

Отмечая свой какой-то день рождения (семь седьмин!) и, не разбираясь в реальном соотношении сил и средств, наспех сварганенный «люберецкий каган», уже провозглашал себя Князем этой самой Тьмы.

В толпе послушных кавалеров подвязки и сопричастных сотворенной лжи, наполненной доверху непродуманным обманом, он сиюминутно наслаждался, слушая лукавые восхваления совершенных им исторических злодеяний и их подробностями. Нисколечко не смущало его даже собственное происхождение и вытягивание себя, а-ля Барон Мюнхгаузен, из ещё по-исторически недавних люберецких хулиганов, … но некоторое дело было сделано, не отвертеться.

Стремглав принизив политически своего шефа по старшинству партийной иерархии, он воспринимал происходящее как укрепление собственной команды из клятвопреступников, змеенышей и ночных ведьм, а дедуля-Вдохновитель сего действа не хило осыпал его любезностями и восхвалениями, мягко стеля, … тут как говориться, умение не отнять!

Разворачивая свои ожидания (кто какие напредвкушал), новая команда обновленцев Люберецкого каганата единодушно преклонялась перед новоиспеченным каганом и его ближайшим будущим, которое через первые шаги прошлого отметилось даже чуть больше, чем предполагалось изначально планировщиками.

Роль местечкового антихриста не предполагалась даже им самим … но что поделать, если ложь - это оно!