зима

   Наступила зима. У него прибавилось не то, чтобы забот, а, скорее тягот, опасений. И, больше всего, о семье сына. По сравнению с прошлым, к сожалению, давно ушедшим временем, положение семьи сына отличалось, как небо и земля. Они долго были счастливы. И влюблены. Взгляду было не оторваться от их красивых, улыбающихся лиц. Сердце радовалось за них, вместе с ними. Шуточки так и летали от одного к другому, сопровождаемые влюбленными взглядами. Казалось, так будет всегда, но надежды, как известно, имеют свойство не оправдываться.
   Как случились перемены, он и не понял, не заметил, пропустил. Бывает, нагрянет беда, собьет с ног, и лежишь, оглушенный, пытаясь вдохнуть ускользающий воздух, но беда, подбирающаяяся тихонько, хитро, действует по-другому. Она методично бьет и бьет по голове, не давая передышки, чтобы опомниться, придумать варианты избавления. Он, вроде, придумывал, и, даже, воплощал их, но не действовало ничего из придуманного.
   А действовать нужно было, и срочно, потому что все сильнее затягивалась петля уныния, нелюбви, безразличия в такой дружной и жизнерадостной семье.   
Он, даже,  обратился к свату   за советом, вопреки всем своим принципам, но, как и следовало ожидать, обратился бестолку: сваты ответили, что вмешиваться не собираются. Он предвидел такой ответ. Родственников больше волновало свое благополучие и благополучие их старшего, любимого, сынка. Поэтому он и не был особенно настойчив со сватом, от безысходности обратился, а вдруг, мол, что и получится.
   Жалко было их всех: и сноху, и сына, но больше всех жалко было внука. Этот маленький ангел, на которого он не мог насмотреться,  воплотил в себе все хорошее, что дано было деду, исхитрившись не перенять недостатки. Дед видел во внуке свое продолжение - та же любовь к жизни, то же неуемное любопытство, та же увлеченность. Глядя на свою мелкую поросль, он только удивлялся, как можно было создать такое совершенное и необыкновенное чудо.
И вот теперь он не мог понять, как любящие родители заставляют страдать это нежное создание, изо всех своих младенческих силенок делающего вид, что ничего не случилось.
    А случилось многое. Исчезли совместные поездки, как дальние, так и ближние. Дальние были особенно памятны радостью открываемых вместе дорог, общими впечатлениями от красивых видов. Даже неизбежные в путешествиях нестыковки и промахи сплачивали их и провоцировали взрыв шуток. Недаром говорят, мол, общее дело сближает. Еще как сближает, особенно вдали от дома. Особенно, когда этим делом является поесть в ресторане или съездить на экскурсию.
    Как бы то ни было, ушли в прошлое не только совместные путешествия, приносившие огромную радость, но и совместные ужины, настольные игры, да все, что прежде объединяло и радовало. Наступили хмурые, тоскливые будни. Ничем не отличаются и праздники. Встречи с родственниками теперь только в день рождения младшего члена семьи, причем все сидят с постными лицами и стараются поддержать принужденный разговор.
    Справедливости ради стоит отметить, что и раньше, довольно часто, он замечал, что сын не очень-то счастлив в семье, как хотелось бы думать. Сноха, своим характером подминала мужа под себя. Решала практически все вопросы, касающиеся их семьи. Что касалось ребенка, его отец вообще не имел голоса, его  даже не спрашивали. Вообще, с появлением наследника, все права отошли царствующей королеве. Она единолично решала, что делать и как. Его добрый, не скандальный сын безропотно подчинился сложившемуся укладу.
   Дальше - больше. Несмотря на любовь к отцу, ребенок очень привязался к обожавшей его, и не скрывавшей этого, матери. Более сдержанный отец проигрывал в этом отношении. Если учесть, что у него не было ни малейшего опыта общения с детьми, шансы сравняться с матерью были ничтожны.
   Сноха, мало того,  что с детства была общительным ребенком, а так же всегда любила возиться с малолетками, еще и имела обожаемых и обожавших ее племянников. Тандем с быстро подрастающим сыном оказался несокрушим. Иногда, вдвоем, они подшучивали над отцом, и не всегда их шутки выходили безобидными. Семья из трех
человек формировалась как двое и один. Запредельных границ никто не нарушал, но со стороны явно читалось, кому на Руси жить хорошо. И кому не так комфортно в своем доме, своей семье.
   Сына было жаль, но ничего поделать он не мог. Сын по натуре своей не мог стать другим, всегда оставался молчаливым и сдержанным. Имея твердый внутренний стержень, сын никак не менялся с детства.
   Сноха же, прекрасная женщина, мать и жена, удивляла своими переменами. Возможно, ее свекор более пристрастен к ней, чем к  "своей кровинушке", потому и больше замечал произошедшие изменения. Скромная, и в то же время, бойкая девчушка, за словом в карман не лезла. Ее беззлобные шутки, веселость, умение немедленно принимать нужные решения, делали ее душой любой компании. От милого личика с чудесными глазами, от стройной фигурки сложно было отвести взгляд. Со временем, как водится, она стала серьезнее, улыбка уже не так часто освещала ее лицо, хотя поводов к радости не становилось меньше.
   Взрослея,  она набиралась степенности, основательности, если не сказать значительности, величественности. Походка становилась менее легкой, и сама она стала менее легкой в общении, более тяжелой на подъем. Менее впечатлительной и более впечатляющей. Менее раскрытой и более молчаливой.
   Он удивлялся стремительности перемен. Жизнь менялась на глазах, и не только в семье. В их спокойном, по-северному укладу, городе вдруг образовались пробки на дорогах. За рулем автомобилей, в основном, женщины. На пляжах, выставках, в кафе,  везде женщины. Они не только заполнили собой пространство, они и сами изменились.
   В день последнего звонка ему стало жутковато от заполнивших город выпусниц. В коричневых платьицах и с белыми бантиками на голове, но с циничным взглядом  повидавших жизнь сорокалетних, они уверенно шагали по проспекту. Брежневские брови и утиные рты не только придавали десяток лет к возрасту, но и, вкупе с коричневой формой , делали похожими на сбесившихся роботов, захвативших город.
   Его сноха, по счастью, не поддалась нелепой моде на устрашающие брови и губы вареники - не испортила красивое лицо, но в целом, перемены, происходившие в ней, удивляли свекра, потому как он не видел явных причин их появления.
   Бывало, в замужестве женщины менялись не от хорошей жизни. То ли муж оказался пьяницей, то ли еще какие несчастья, когда жене приходилось взваливать на себя и мужские обязанности. Почему сноха стала не такой хрупкой, как была, приобрела некоторую желчность, а ее взгляд стал тяжелее, он не мог догадаться. И не считал изменения критичными, пока не изменились отношения между членами семьи.
    Вот тут-то он и призадумался. Засаднило сердце, отяжелела душа, голове стало тесно от невеселых мыслей. Он многое бы отдал, чтобы открутить время назад, когда слышал их смех и радовался их счастью. Не знал, как помочь, хотя и попытался, пока не увидел реакцию на свои попытки восстановить семью. Реакции, как таковой, просто не было. Его проигнорировали, как бы сказав: не твое дело. Зная характер снохи, отступился. Побоялся, что совсем отлучат от семьи, не дадут видеться с внучонком. А куда ему без этого солнышка любимого, света в окошке? И так он остался один после смерти жены, к чему долго не мог привыкнуть. А к тому, чтобы потерять еще и единственную его, оставшуюся радость в жизни, по своей же глупости, он не был готов. Как, впрочем, не готов примириться со сложившимися обстоятельствами.
   В который раз ощутил боль от потери своей подруги жизни. Сколько они с ней пережили, и сейчас она могла бы по-женски уладить семейные неурядицы, но не судьба. И от этого становилось только горше. Сколько бы ни думал он, как помочь семье сына, не мог придумать. А положение становилось все тяжелее и тяжелее. И смотреть на них было невыносимо: каждому было очень плохо вместе, но врозь было бы во много раз хуже.
   Иногда ему казалось, что вот сейчас он не выдержит, схватит кого-нибудь за плечи -  сына или сноху - и начнет трясти, крича им: Очнитесь! Жизнь тает ежесекундно!  Зачем вы тратите ее настолько бездарно? Мало вам войн в мире, если вы убиваете себя и друг друга?
    Каждый раз ему хотелось закричать, и каждый раз он себя сдерживал. Наступившая зима словно заморозила их изнутри, отобрав радость жизни. Как бороться с этим он не знал...