Этой басне не будет конца

Вот представьте вы смотрите в свет.
В свет в котором границ вовсе нет.
И вначале всё ищет их ум.
Дребезжит. Так шуршит белый шум.
Где различья найти? Хоть на тон!
Унтертон будь то иль обертон,
мне б понять регион... Но их нет.
Нет границ — только свет. Свет, свет, Свет.

Вот представьте ваш взор видит тьму.
Места нет в этой тьме ничему!
ИльменИт, гАббро и магнетИт
однородный испортил бы вид.
Хоть и дал бы тьмы твёрдость понять.
Ведь лиманов там жиж не видать.
В этой тьме только шиш, только тьма.
Только тьма там: Видна? Не видна?

Так сейчас я смотрю в этот Мир.
Он вместил Свет и Тьму. Стол. Сортир.
Колыбель, гроб... Всё сумрак и серь:
Символ Мира колодец иль дверь.
Если в контуре больше светло,
то в проёме чуть больше темно.
Или в точности до наоборот.
Ведь ты слеп, слеп как серый тот крот.

Ниже ль выше ты кромки Земли
твоя обувь твои корабли.
И ни там и не тут ты НЕ быть
ты не можешь! Не можешь забыть!
Грудь не вылить — она не стакан.
И не выключить этот экран.
Где б ты ни был приходится Быть!
Все мы можем лишь жить, жить, Жить!

Словом Встань и Иди! Или спи!
Всё разделит границами Фи.
Если влюбишься будешь как пух,
и зайдётся от радости Дух.
А разлюбишь то вес ощутишь
Пуд, два, три... Сбросишь сколько простишь.
Хорошо если любишь свой труд,
с ним всегда ты сейчас и весь тут.

Но и труд не даёт нам обет
быть мерилом пространства и лет.
Дверь ни ось, Свет и Тьма ни стена.
Серость шип, но она ж пелена.
Снег, трава — а не всё ли одно?
Не дрожит у колодца стекло.
Если ум-ведро бросить туда
серебро можно выпить со дна.

Этой басне не будет конца:
роль себе не ищу мудреца.
И не буду Тьму с Светом делить,
ведь тогда нужно будет судить.
Словоблудьем страдать — вес нести!
Мне хватает что есть на кости.
Из всего что томит лишь Любовь,
массажирует Дух, гонит кровь...

Но... представьте вы смотрите в свет...
В Свет в котором границ вовсе нет...