Сцена может гореть... посвящение высоцкому

Прославил он вершины, и великий океан,
И тех, кто прикасался к их величью,
Аккорды высекая, наши души вынимал,
Без красноречья и косноязычья.

Он выползал из колеи наезженных дорог,
Поправ ограниченья и запреты,
Но снова из-под штампа вылетали знаки «Стоп»,
Крестами вырастая вдоль кюветов.

Сцена может гореть под ногами
И уйти из-под ног, посылая ко дну,
Только избранный всеми богами,
Своим боем гитарным сжигая струну,
Не сгорая, горел перед нами
И всплывал, разрывая волну.

Глагол его хлестал и жёг, смешил и услаждал,
И вдоль и поперёк ложилась рифма…
Нет, не на цифре «тридцать семь» дышать он перестал,
Но рядом оказалась злая цифра.

Нам греет сердце то, что появился он тогда,
Когда грядущий свет всем было видно,
В то время Верещагиных рождала мать-страна
И за державу не было обидно.

Его простое имя не застынет на устах,
Стихи не уберут на антресоль,
Ведь нету наклонений сослагательных в стихах,
Рождённых через нерв и через боль.

Есть те, кто в грош не ставит ни дела, ни имена,
В любые времена живут кликуши,
По ветру держат нос они и слышат лишь себя:
Им равнодушье затыкает уши.

Сцена может гореть под ногами
И уйти из-под ног, посылая ко дну,
Только избранный всеми богами,
Своим боем гитарным сжигая струну,
Не сгорая, горел перед нами
И всплывал, разрывая волну.

Рвал цепи его Гамлет, волновал и пенил кровь,
А дерзкий Дон Гуан утешил Бога.
Спасибо Небу, «Место встречи…» доиграл Жеглов,
Вот только жаль, несыгранного много.

Пора уже, пора уже воспрянуть ото сна
И от заката повернуть к рассвету.
В сто крат прочнее стали в нас ментальная броня,
А значит — мы споём еще поэта!

2024