Марине Цветаевой

Ты подозрительна к героям,
Ты подозрительна к борцам,
Как все вселенские изгои,
Как потаенная мечта.

И стоя на последней льдине,
Где жить, конечно же, нельзя
Твоя воскресшая гордыня,
Как заболевшее дитя.

Ты с верхней ноты начинала
Все в высь стремилась и потом,
Когда немного уставала,
Хватала жадно воздух ртом.

Отверженная, неземная,
А воздух сух и горьковат,
Его все больше не хватало,
Но кто же в этом виноват?

Не вынуть из картины небо,
Не получается опять,
Деревья сучьями, как скрепом,
Не устают его цеплять.

Но удивительнейший праздник,
Который жил в тебе всегда,
Как будто флаг протуберанцев
Или воскресшая звезда.

Она влюбляется в ничтожеств,
Чтоб сделать их счастливей чуть
И вычленить из серых множеств
Того, кто не дает уснуть.

Закончится мажорность жизни
И куст рябины не спасет,
А в голову все те же мысли
Осенний ветер занесет.

Она могла любить поэта,
Стихи другому посвятив,
Коря себя потом за это
Ведь кто-то третий вновь один.

Презренье к быту подтверждая
Работой адской за столом,
Где совершенное рождала
И прятала от всех потом.

Как надобно прожить и с жизнью
Проститься словно в полусне?
Так падают сухие листья
В осенней гулкой тишине.

Тупик елабужский так черен,
Не растворишься там в любви,
Как повидавший виды ворон,
Запачканный в чужой крови.
 2010