Кафе в поле

На часах было 23:30. Остановка «Хонеман», так гласила ржавая табличка. Не осталось крыши, стен, от лавочки осталось одна доска и то гнилая. Франц присел на доске с бутылкой, в которой еще буквально час назад болтался кальвадос.
Франц был с вечера выпускников. Вечера выживших. Почему выживших?
Трое умерло от передозировки. Другой разбился, так и не начав карьеру каскадера. Двое так вообще пропали, испарились. Никто уже не помнит, когда их видели в последний раз. Намного позже выяснилось, что они решили начать новую жизнь за рубежом. Когда их объявили сначала в розыск, а потом уже и в международный розыск за операции с психотропными веществами. Трое одноклассников стали одними из жертв их губительной кулинарии.
Франц смотрел на небо. Все небо было усеяно звездами. А луна занимала все небо. Ночь была светла. Наверное, так и выглядят «Белые ночи» о которых так любят рассказывать жители севера.
Бутылка играла в руках, как яблоко у шулера.
Я поднял её над с собой и в лунном свете увидел, что на пару глотков, а кому-то и на четыре, мне хватит.
А вечер то еще продолжается, подумал я.
Странно, связи нет – такси не вызвать. Автобус. А ходят ли они в такое время и здесь вообще?
Наверное, я засиделся, подумал Франц.
Тем временем стрелка его часов перевалила за полночь.
Ночь стала оживать.
В паре километров в лесополосе завыли. Волки, вкралась мысль?
Стоп. хватит нагонять какие мысли. Черта города, поле. Какие волки.
Опять с фермы собаки разбежались по округе. Хозяева не следят за своими от слова совсем.
Глоток кальвадоса освежил меня.
И меня посетила новая мысль – А что я собственно делаю в поле. Как я тут оказался. Не помню, когда в последней раз так пил, что отшибает память.
С самого начала кафе в котором мы сидели показалось мне довольно странным местом.
Мы пообщались, выпили.
Так кто собственно выбрал такое место, спросил я?
Открытка-приглашение довольно странная в холодных тонах и шрифт.
Шрифт точно был не готический, что-то более старое.
Уж больше похоже нас на шабаш ведьм позвали, громко усмехнулся я.
Шутку мою как-то не оценили.
И вообще где вы достали это пойло?
На официантах и лица то нет, лицо само есть, оно просто не живое, как кукла с двумя функциями. Рот открыт-закрыт, глаза хлоп-хлоп.
Что ты пялишься на него, сказал Джонатан.
Ты проявляешь излишнее неуважение.
Уважение?
Ты посмотри на все это.
Сидеть здесь, себя не уважать.
Еда как глина или тина.
А напитки?
Их что в ведре из-под помоев настаивали?
Да это место поглощает души!
Переступая порог я уже чувствовал холодок по спине, она покрылась потом мгновенно и душу словно вытягивать начали.
Левым глазом я заметил, как постояльцы засыпают.
Головы срываются на грудь, кивок-очнулся, и пару таких кивков и его уже нет. С нами? Даже не знаю.
Скоро подъедет особый гость, завил бармен. Он очень любит общаться с гостями. Не расходитесь. Бармен облизал свои губы.
Меня посетила мысль, а если это конец?
Я решил уходить и дело это нужно не медленно.
В воздухе повис запах рыбы.
Я побежал.
Странное ощущение, словно что-то слизкое словно щупалец? Сорвался с моего плеча.
Сколько я бежал, даже не знаю.
Мда, не удобно бежать с бутылкой в кармане, а я ведь её хотел распить на том самом вечере. Наверное, это было и к лучшему, кто знает? Может я там бы и остался в итоге.
Чего теперь добру пропадать.
Я посмотрел по сторонам, а кафе и не видно словно его и не было никогда.
На горизонте я увидел два огонька, и они приближались.
Удача, подумал я.
Пробую проголосовать, машина не останавливается. Удар.
Открыл глаза по правую сторону табличка «Хоменам». На часах 01:20, останусь я тут до утра.
Утром зайдя в автобус, водитель, посмотрев на меня сказал – Ну и ночка у тебя выдалась Франц. Расскажешь? И ты забыл на этом пустыре?
Пустыре?
Это же «Хонеман».
Так называлось это место до войны, на нее упал самолет, рассказал водитель.
Но как же?
Отъезжая от «остановки», я увидел пустырь.
Это была довольная странная ночь, и наша первая встреча с НИМ.