Аониды 9

Раз уже обозначилась эта путаница (с авторством «Жужжания Кржижановского»), придётся на ней чуть подзадержаться. Не без забавы.
Поскольку относительно причастности к имени С. К. Евгении Исааковны Вежлян (Воробьёвой) сомнений у меня не возникает, больше сосредоточусь (недолго) на Александре Владимировне.
О Вежлян (дабы не обидеть) – короткая справка

[В 1995 году окончила МПГУ (бывш. МГПИ им. Ленина), тогда же поступила в аспирантуру РГГУ на историко-филологический факультет. В 2001 году защитила кандидатскую диссертацию по теме «Жанровое своеобразие творчества С.Д. Кржижановского» (науч. рук. И. О. Шайтанов). С 2001 по 2014 год преподавала теоретические и историко-литературные дисциплины в Московском гуманитарном педагогическом институте на кафедре русской и зарубежной литературы, позднее вошедшем в состав Московского городского педагогического университета. Параллельно занималась литературно-критической и литературтрегерской деятельностью. Вела циклы передач на «Первом литературном радио», публиковалась в газетах «Книжное обозрение» и «Ex Libris», вела литературную рубрику в журналах «Культпоход» и Psychologies. Статьи Е. И. Воробьевой о современной литературе публиковались (под литературным именем Евгения Вежлян) в журналах «Новый мир», «Знамя», «Новое литературное обозрение» и др. С 2009 по 2018 год работала редактором отдела прозы литературного журнала «Знамя». В настоящее время продолжает литературно-критическую и литературно-организационную деятельность – параллельно с научно-исследовательской и научно-педагогической.]

Выходит, что Вежлян – имя-таки литературное, а не… Но всё одно – поздравляю.
Загадочному поляку ею были посвящены не только «Неизвестный Кржижановский» и кандидатская диссертация, но и ещё несколько публикаций. Все – на рубеже прошлого и нынешнего столетий.
Поскольку Евгения пишет и стихи, уместно что-то из них привести. Как мне показалось, предпочитает «вольный стих». Сам я дышу ровно и к «ортодоксальному рифмачеству» и к «эквилибристике». А вообще – дело вкуса. Ну, и лишь бы там (в тексте) хоть чем-то, но дышало.
Понимаю, что у Евгении – свой круг. Как и то (понимаю), что далеко не всем он нравится. А стих (её) возьму-таки в рифму. Простенький

Целым людям веры никакой.
Мы – не будем. Нам она на кой?
И с какого праздничного краю
Снится нам вселенная другая?
Нет на рынке имя овощам.
И простым нет имени вещам.
Только дождь идет, но он – песком.
Он тебе на взгляд и лед знаком.
Звук ракеты отличишь от грома.
И тогда решишь, что прибыл дома.
И не видишь больше ни о ком.

Забавно! Но – без комментариев.
А теперь – об Александре Владимировне. Володиной. От которой (ох, уж эта путаница!) и то Жужжание С. К.
Почему – Владимировна?!
Потому что были (у меня) и другие кандидатки.
Да. С Воробьёвой я тоже проверял и иных. Например – Евгениию Воробьёву, переводчика, лингвиста, кандидата (а как же!) филологических наук…

[Заведующая кафедрой скандинавских, нидерландского и финского языков Московского государственного лингвистического университета. Перевела с норвежского языка на русский более 20 книг, в том числе «Быть диктатором» Микала Тема и «Исчезнувшие страны» Бьёрна Берге (длинный список переводческой премии «Мастер»).]

Быть диктатором... – даже интересно! Но – не она, с С. К. (а – Вежлян). Хотя и располагает (см. фото). Весьма!
А Володина – вот. И на рекламке и просто так. 

[Кандидат философских наук, научный сотрудник сектора эстетики Института философии РАН;
Сфера научных интересов: Философия Ж. Делёза, современные эстетические теории, наивное искусство и аутсайдер-арт, биосемиотика.]

Почему согласился с тем, что Жужжание всё-таки её?!
Так – кандидат! Пусть и философских.
Так и к Кржижановскому без философского и подступиться непросто. Вона, как Горького (я – не о Ресурсе, на котором появилось «Жужжание», а о самом Буревестнике) от Сигизмунда шарахнуло!
Философия Делёза… Она – матушка! Ну, или – он. Жиль-постконструктивист (1925-1995). Хоть с Гваттари, хоть без.
Я – о фрагменте из «горьковского» (здесь – о Ресурсе) о нашем поляке.

[Вспомнив о философии, заметим, что образы-понятия у Кржижановского напоминают о «концептуальных персонажах» Делеза и Гваттари. Эти персонажи не просто высказывают ту или иную мысль, но и благодаря своему чисто художественному обаянию и наглядности помогают эту мысль представить, ощутить и почувствовать.
Концептуальный персонаж, пишут Делез и Гваттари, «не имеет ничего общего с абстрактным олицетворением, символом или аллегорией», потому что он живет и философствует – как у Кржижановского живут и философствуют пальцы, очки, фольклорные словечки, топонимы (например, городок Здесевск).]

Полагаю, что для удостоверения (личности автора) этого достаточно.
Раз уж тут вывернулся Делёз, поищем и о нём. Уже – у себя. В Былом. Но – чтобы в стих.
Ага! Есть. Серёге Лысенко (на его – Владу, по поводу тяжб того с конструктивистами от поэзии).

Где-то плачет дитятко.
Иволга поёт.
Пьёт на пару с критиком
горюшко-поэт.
Рифмы бьют копытами.
Щурятся хитро.
До корней омытые
выпитым ситро.
Где-то сшиблись армии.
С Богом. За царя.
Строки лапидарные
пафосно горят.
Ленты круг Егория.
Импульс волевой.
Ну-ка, за Историю –
новый наливай!
Где-то Слово-Музыка.
Ну, а где-то жесть.
Речь, как будто русская,
сложенная в Жест.
Жест сияет перлами,
жуткими до слёз.
Девы стали стервами.
В гегелях – Делёз.
Бодрые и жадные.
С нами Бодрийяр!
Лозунги пожарные.
Змий у острия.
Храмы Вознесения.
Пики в три ряда.
Гой еси – Арсению!
Славься, Деррида!
(Вскользь, 14.09.2018)

А уже Сергею (к этому) я кидал и приписку:

«У одного моего пиита (давно покойного) есть такая песня… Последние строки:

Ой, куда ты конница
Правишь копытЫ?
Ой, не скоро кончится
Девятнадцатый...
Запахами ночь шалит
Шпорный перезвон...
Голубые лошади,
Красный эскадрон.

Это – так. Боком (ассоциации)...

А вот и ещё. С Делёзом. От меня – Саше Табачкову

Спроси у ближнего:
Quo vadis?
Бытийно. Истово. Всурьёз!
Анубис выклевал каннабис.
И кризис вылился в курьёз.
Упало прошлое в осадок.
На будущем поставлен крест.
В декор одетые фасады.
Ужимки пошлые скабрез.
Спроси у ближнего что проще.
На симулякрах погадай.
Истлели лозунги и мощи.
Затохлась в проруби вода.
Шизогональные колёса
плодят в пространствах Гардарик
сюрплясы гения Делёза,
молекулярность ГваттарИ.
(К главе третьей, 30.03.2019)

И – по тому же адресу

Имприматурное сечение.
Ещё не слово, но гортанность.
Её высочества Истории –
Подземный гул. Грачиный «ор».
Ни вам Анналов облачения
с архитектоникой портала.
Ни благолепного лектория,
где дока мелет сущий вздор.
Эвентуальное влечение,
по схеме квазилибидозной.
Аллографические глифы.
Супраментальный гипертекст.
Невероятность обучения.
Кунштюк с метафорой Делёза.
Намёк, возможно, на Сизифа.
Священный гимн белиберде.
(К главе седьмой, 3.04.2019)

А следующее (как он мне, тот Жиль, навязался!) – уже под моего Двойника

«Дневник». «Ночник»…
Мы – не о лампах.
И – Крест Честной! – не о горшках.
«Иконы» с Путиным и Трампом
в чулан упрятаны, за шкаф.
Достойно, северным оленем,
в санях красуется Сашок.*
Дешёвой ручкой «на колене»
нелепый пишется стишок.
Толика скромного скабрёза.
О главных таинствах – никак.
В уме и памяти тверёзой
начну рассказ о двойниках.

«Дневник»…
В Традиции тоналем
его прозвали дикари.
Лукав. Но в общем-то банален.
Делёз Эдипа Гваттари.
Нет. Он, скорее, зооморфен.
Тотемно томный ягуар.
Индеец майя в Людендорфе.
Паук по имени Нуар.
Мой сон и аура. Там Волка
легко отыщутся следы.
И тонок волос. Меч Дамоклов
завис.
В обрядах Коляды –
«Ночник»…
Напомню – не «фонарик».
И, право, вовсе не «горшок».
Раскинет угли нестинарий
крестом. Нальёт на посошок.
И тень его скользит по кругу,
взбивая чёрную вуаль.
Звезда вызванивает фугу.
Волхвом шаманит нагуаль.
Весь вечер слушаю СафИну.
Вздыхает фибрами Луна.
Мой Волк становится Дельфином.
Спадает Бездны пелена…
(О двойниках, 3-4.01.2020)

Не то, чтобы к Сигизмунду Доминиковичу без подков от Делёза и соваться не следует... Но уж Кант и феноменология – точно, не помешали бы.
Сам-то Кржижановский с ними (постмодернистами французскими) пересечься не успел. Как, вряд ли, и они (на своём уже излёте) смогли зацепить его. Однако – не проверял.
С Володиной (Александрой) у меня ещё что – сугубо по-герменевтски – мелькало?! – Правильно! К нашему знаменитому драматургу и сценаристу (так, и поэту!). К Александру Моисеевичу (1919-2001). Володину (Лифшицу).
К «нашему» – хотя бы потому, что родился он в Минске.
А причём здесь (с С. К.) уже он?! Так...

[С 1913 года Кржижановский работает помощником присяжного поверенного в суде. И нет сомнений, что он смог бы сделать карьеру на стезе юриспруденции, но судьба уготовила ему иное. В 1918 году писатель бросает юридическую должность и начинает преподавать в Киевской консерватории, театральном институте имени Н. Лысенко, где читает лекции по истории литературы, психологии творчества, теории музыки и театрального мастерства. Но вскоре исторические события вносят в его жизнь коррективы – он вынужден служить в армии, но и здесь на помощь приходит любовь к чтению книг.
Из воспоминаний Александра Володина мы можем узнать о начале литературного пути Сигизмунда Кржижановского:
«В 1918 году он, советский солдат, стоял на часах и невозмутимо читал Вергилия, на чем его и поймал комиссар Красной армии С. Д. Мстиславский. Позднее Мстиславский пригласит его на работу в редакцию Большой советской энциклопедии, для которой он сперва будет писать статьи, а затем станет контрольным редактором отдела литературы, искусства и языков».]

Байка, запечатлённая и в «Вике». Но здесь – в интерпретации русскоязычного украинского писателя Мартина Гала (из Закарпатья).
Гммм... В «Вике» под этой байкой дают ссылку на Е. Воробьёву. В «путаницу» – ибо там, всё-таки Володина. Александра. Но – не Александр Моисеевич же!
Так они (интерпретаторы) и меня (сдержанного!) могут напрячь...
Гал (Мартин), конечно, молодец. Разобрался. Что с Жужжанием – не Воробьёва (которая – Вежлян), а... Но вот уже разницы между Володиной и Володиным не уловил. Тоже ведь кто-то (или что-то) попутал.
Ну, да. Кржижановский был театралом. Значит, и воспоминания о нём должен был оставить театрал. А театрал, у нас – кто?! – Александр Моисеевич, а не какая-то там Александра Владимировна, со своими «делёзами».
Глаз да глаз нужен! Притом что я и сам кого угодно запутать горазд.
М. Г. выдал это в опусе (нормальный опус!) «Прозеванный гений из Киева: Сигизмунд Кржижановский». С симпатичной картинкой поверх (её я и на Страницу выставляю).
Такими темпами я до Аонид Бродского (и ещё одних – «вокзальных» – у Мандельштама) могу и не добраться. А и до них у меня ещё кое-кто на примете имеется.
Так и о Жужжании Кржижановского пока (от себя уже) ничего не предъявил. Да уж...

27.12.2024