Зимний город

Я сегодня до зари от будильника проснулся,
Мерзлый город встрепенулся новым огоньком внутри.
Беспокойный, как и я, дымом пробок закопченный,
Он такой же - обреченный просыпаться до зари.

Ветер, взорванный пургой, бреет щеки жестким снегом,
Под потухшим темным небом ночь ведет с зарею бой.
Город, скованный зимой, оккупирован снегами,
Что истоптаны следами хмурой армии людской.

Необузданный поток - их не счесть и не измерить,
Не познать и не проверить - сколько глаз и сколько ног.
Сколько судеб заплелось в этих длинных переходах,
В метрополитена сводах голосами отдалось.

Пронеслось по кольцевой, а потом по радиальной,
В толчее людской вокзальной, что в тоннелях под Москвой.
Там, в подземных поездах, что несутся с гулким визгом,
Проживают свои жизни люди в суете, в трудах.
 
В темной, предрассветной мгле городских домов громады,
Лестницы и колоннады, скверы в блеклом серебре.
Паутиной проводов, словно нервная система,
Город оплетает стены не проснувшихся домов.

Чтобы слышать и смотреть, как течет поток огромный,
Пульс стучится электронный, сквозь дневную круговерть.
Мощь централей тепловых, что окуривают небо,
Разразившееся снегом - валом хлопьев перьевых.

Не согреться все равно небесам заледенелым,
Засыпает пеплом белым льда дорожного стекло.
И асфальта полотно, за ночь взятое морозом.
Разлетелся по откосам снег, испачканный давно.

Бесконечный гул дорог и слепые тротуары -
Вновь пронесшиеся фары вырвут тьмы неровный клок.
Иней крашеных бортов, рев моторов непрогретых,
Столько песен уже спетых принесет фм-поток.

И пытаясь разбудить сонных, за рулем сидящих -
В пробках утренних стоящих, будет радио острить.
Петь, смеяться, говорить - чушь нести, чтобы кому-то
Этим темным зимним утром душу хоть чуть-чуть взбодрить.

Дымом газов выхлопных надышался старый город
И поднял гранитный ворот набережных-мостовых.
Потянулся в высоту сталинских высоток пикой
И клаксона звонким криком отозвался на мосту.

Заревел и зажужжал, прочертил над головою
Самолетною стрелою путь на аэровокзал.
К своим братьям-городам потянулся поездами,
Кранов башенных руками начал стройки тут и там.

Не уймется все равно - ему всюду места мало,
Снова он кладет начало стройкам, брошеным давно.
И на месте пустырей грунт равняет тракторами,
Чтоб высотными домами строй пополнить свой скорей.

Мы живем в его крови, мы нейроны его мозга,
Снова в зимний день промозглый он поднял нас до зари.
Растолкал и разбудил, выгнал сонными из дома -
В этот день, заботой полный, нас он утром проводил.

Он не справится без нас, мы тепло его и сила,
Мы его стальные жилы, его кожа и каркас.
Для него как светлячки - мы проносимся и таем,
Он глядит на нас, вздыхая, сквозь огромные очки.

Он давно уже надел линзы новых небоскребов,
Чтобы различать микробов, средь их суетливых дел.
Он раскручивает нас на развязках автотрассы,
И из нашей пестрой массы пьет тепло усталых глаз.

Ему нравится наш смех, что звенит в ушах гиганта,
Он завяжет пестрым бантом лампы на столбах стальных.
Пятна пестрые флажков и растяжки с крупным текстом,
Чтобы на мгновенье в детство горожан вернуть своих.

Чтобы средь усталых дней дать хоть чуть им позитива -
В цирках, на корпоративах, дома или средь друзей.
И прервет хотя б на день толчею и мельтешенье,
И в субботу-воскресенье он простит нам нашу лень.

Разрешит нам выпить чай, и укрывшись теплым пледом,
Задремать и грезить летом, льющим солнце через край.
Вспомнить гром стальной грозы, что приходит после зноя,
Небо последождевое, что прозрачнее слезы.

И в вечернюю пору он согреет нас в ладонях,
На ночь окнами закроет - чтоб не мерзли на ветру.
И позволит нам заснуть, позабыть про все что было,
Чтобы завтра были силы снова нам подняться в путь.

А вокруг жилых домов умостит автомобили,
Их обсыпет снежной пылью - белой пудрой зимних снов.
Успокоится, вздохнет, и задует, словно свечи,
Наши окна в этот вечер. А потом и сам заснет...