Одна Маша

Кулинарный марафон менеджера космотуризма, Михаила Ивановича, каждое 31 декабря заканчивался аппетитными мясными закусками на банкетных тарелках, запечённым лососем в центре стола, противнем с малиновым пирогом, медовыми слойками с фундуком, ягодным морсом и чуть-чуть усталостью.
Его жена, Настасья Петровна, каждое 31 декабря натирала фужеры, сервировала стол и мыла посуду, страшно переживая о том, чтобы не испортить свежий маникюр. Ближе к полуночи она надевала новое нарядное платье, пудрила носик, снимала бигуди, и красивая плюхалась в кресло, чтобы сфотографироваться с семьёй.
Их единственный сын, малыш Мишутка, встречал новый год всего два раза, и оба — хлебал маленькой ложечкой из синенькой чашечки наваристый суп из брокколи и с помощью неисправного модулированного светового луча отцовского ретранслятора, в тайне от родителей, посылал сигналы в космос. Малыш давно мечтал о щенке корги, которого его родители упорно отказывались покупать, но был бы согласен и на медвежонка с какой-нибудь далёкой или не очень далёкой планеты.
Когда в дверь постучали, Михаил Иванович сидел у празднично украшенного камина в большом качающемся кресле, курил большую сигару и строил большие планы на новый год. Он мечтал занять большой кабинет главного инженера бортовых комплексов управления и свозить семью на Венеру, в горы Максвелла, туда, где на алмазном фоне красиво мчатся лыжники со скоростью мерцающих комет. И конечно же, он не собирался в новом году заводить никакую собаку. Даже самую милую корги с хвостиком сердечком.
Настасья Петровна делилась новыми фотографиями в социальных сетях. Она обожала волшебную атмосферу новогодних праздников, огоньки, подарки. Обожала мужа, который вместо неё натирал сыр и овощи, колдовал на кухне, суетился, чтобы всё было вкусно и красиво. Она ждала салют, чтобы плакать от счастья, обниматься с мужем и с сыном, чтобы загадать какое-нибудь желание, и потом целый год стараться его осуществить. И конечно же, ей не нужен был щенок корги. Может быть, новая книжка с её собственными стихотворениями или штук тридцать коллективных сборников. Но только не собака!
Семь звёзд Большой Медведицы таинственно мерцали за окнами. Мишутка стоял у окна и радостно ожидал чуда. Все кнопки на ретрансляторе были испробованы. Чудо просто должно было произойти, и никак иначе!
— Это, наверное, соседи, — Михаил Иванович отложил мысли о Венере и поспешил открыть дверь.
К удивлению Настасьи Петровны и на радость Мишутки на пороге возникла фигура белого лунного медвежонка с большими красивыми глазами, длинными ресницами и с розовым носиком в форме сердечка. На макушке между плюшевых ушек красовался бант с жемчужными блёстками. Мех на лапках и мордочке казался шёлковым. Туловище прикрывало атласное платье с кружевами. Это была девочка!
— Добрый вечер! — поздоровалась она. — Меня зовут Маша! Ну, и чего застыли?! Что, говорящих медведей никогда не видели? Кто ослепил меня световым лучом из ретранслятора? Из-за вас я заблудилась.
— Ура! — закричал Мишутка. — Ты такая забавная! Проходи, будем пить морс с малиновым пирогом! Ну же, папа, не загораживай проход!
Михаил Иванович и Настасья Петровна настороженно переглянулись.
— Ретранслятор?! — сказали в один голос.
— А у вас уютно! — Гостья вошла в гостиную и увидела стол с изобилием разных блюд, взяла самую большую вилку и положила в самую большую тарелку самый большой кусок лосося, и попробовала. — Фу, какая гадость! Что можно было сделать, чтобы так испортить рыбу?!
Михаил Иванович насупил брови, пораженный нахальством, но из вежливости ничего не сказал и закрыл дверь, дав понять домочадцам, что намерен помочь медвежонку вернуться домой, если это окажется в его силах.
— Папа очень старался. Это он всё приготовил! Попробуй малиновый пирог! — предложил Мишутка.
Маша взяла среднюю вилку и положила в среднюю тарелку средний кусок пирога.
— Невкусно!
Потом похлебала маленькой ложечкой из синенькой чашечки наваристый суп из брокколи, нечаянно задела супницу, и та разбилась, расплескав всё содержимое на пол.
— Ну, уж нет! Разве можно так себя вести в гостях? — закричала Настасья Петровна. — А кто будет всё это убирать?! Я?! У меня что, дел поинтересней нет?!
— Ой, подумаешь! А посуда, между прочим, бьётся к счастью, так что не волнуйся, тётя! — съязвила Маша и тут же надумала присесть. — И правды в ногах нет, не стойте над душой, я вас прошу!
Мишутка чуть не заплакал. Совсем не такого чуда он ожидал. Настасья Петровна принялась за уборку, а Михаил Иванович уже вертел в руках ретранслятор, пытаясь понять, как исправить ситуацию.
У стола стояли три стула. Со стула Михаила Ивановича Маша упала, не успев усесться. На стуле Настасьи Петровны было неловко. А третий стул с синей подушечкой ей очень понравился. Маша стала качаться на нём из стороны в сторону, хлопать лапами по столу и радостно визжать, не обращая ни на кого внимания, и стул развалился на части.
— Не беда! Клей, пара минут терпения, и до утра всё будет, как было! Я не права?! — спросила Маша, обращаясь к застывшему в изумлении семейству.
Мишутка громко заплакал, уткнувшись носом в юбку мамы.
— Она мне не нравится! Пусть летит обратно в свой космос! — бормотал он невнятно.
— Вот отдохну маленько, и полечу! Вы только правильно луч настройте, чтобы я дорогу нашла. — Сказала Маша, зевая, и пошла искать спальню. — Странные вы люди, странные!
— Как насчёт прилечь на диване? Он мягкий! — предложил Михаил Иванович, надеясь на тишину и покой в своём доме. Но медвежонок тем временем уже скакал, как на батуте, по его кровати. Потом кувыркался на кровати Настасьи Петровны, но в итоге улёгся на кровати Мишутки и уснул, пуская пузыри на подушку.
— Мама, папа, неужели все космические медвежата такие вредные?! Я думал, Маша будет со мной играть…
— Малыш, не расстраивайся так!  Мы с папой, наверное, всё-таки купим тебе собачку. Корги с хвостиком сердечком! — Предложила мама. — Мне кажется, хуже, чем этот медвежонок, она себя вести не будет.
— Вы купите мне настоящую собаку?!
— Ну, если ты так сильно этого хочешь, — согласился Михаил Иванович, — я ради твоей радости готов даже отказаться от отпуска в горах. Что, мы снега не видели? На следующий год покорим горы Максвелла. Да, любимая?!
— Конечно, любимый! Только давай сначала выдворим это космическое недоразумение из нашего дома! Я страшно устала.
***
Вскоре Маша удачно покинула Землю.