Осознание неизбежности

Разгрузка вагонов требует хорошей физической силы, выносливости и отличной сноровки, без которой не выдержать норматив в двенадцать человек на 62-тонный вагон. Никого не видел, кто бы брал подмышки по мешку сахара и нёс их на склад, пошучивая. Если мешки по полцентнера, то нужно перетаскать сотню каждому, чтобы разгрузить вагон. Горох приходит в больших мешках по 70 килограмм, а переносить его легче: обволакивает плечо и его вес распределяется равномерно. Но ступать нужно аккуратно, чтобы не травмироваться неловким движением. Бывают и лёгкие мешки: комбикорм всего по 24 килограмма, вот только получается в два раза больше ходок, а витающие в воздухе мелкие частицы просочившегося корма принуждают  чихать, глаза сохнут и не являют спасительных слёз, которые почистили бы их. Поэтому вес – далеко не главное. А самое тяжёлое - однозначно мука. Мешки стандартные по 50 килограмм, с тугим на ощупь содержимым, от которого волокна мешковины расползаются и мучная пыль воцаряется повсюду.

Она висит в воздухе, словно туман, ложится на стены и пол, словно иней, заползает с потом в уши под шёпот внутренних волосков, словно мои собственные мысли. Она дышит моими лёгкими и забивает нос, пока я её пытаюсь высморкать, она смотрит моими глазами на вагоны и склад, пока я её пытаюсь выморгать, она гримасничает моим ртом, пока я её пытаюсь сплюнуть. И не дай бог остановиться от усталости на передышку подольше настолько, что начну остывать, вот тогда она моментально склеит взъерошенные волосы и зафиксирует на коже потёки пота пресной коркой. Отдохнув, я продолжу таскать мешки, натирая покрасневшую кожу до нестерпимого зуда с каждым шагом и с каждым движением рук, вскрикивая от следующего мешка, падающего на побелёное раздражённое плечо. Ещё пара десятков мешков и я уже не замечаю, как мука перестаёт существовать отдельно от меня. Вот она победно марширует по пандусу моими тяжёлыми шагами вдоль белёсой тропинки.

Очередной трудовой день только занялся зорькой на небе васильковой чистоты, как утренний ветерок тут же упал с парусов и сигнальных флажков прямо на гранит тёмный воды, распался лазурными бликами и утонул. Штиль погрузил побережье в покои жары. Складская зона оплавила сознание асфальтом и однообразием ангаров. Ни о какой работе в часы утренней прохлады даже помечтать не удалось. К нашему тупику, мерно постукивая стыками рельс, напружно приближался вагон, то подскакивая ближе рябью миражей, то застывая на месте в мерцающем плену. Появившийся ровнёхонько у вагонных дверей контейнер распахнул нам навстречу нутро и дружелюбно обдал влажным паром, как из сауны – загружайте. Вагон наконец-то застопорили, сорвали пломбы и замки, двери его разъехались, показав полную загрузку аккуратными белыми мешками.
Я приблизился – мука...
Осознание неизбежной тяжести предстоящей работы рубануло с плеча, пригнуло шею и стекло с макушки потом. Нас приехало всего десять человек, двое потеряли сознание в первый час работы.
-

13.12.2024 г. Москва