Устрица

Городу моей меланхолии

0
Ничего: цветастое и пестрое
разлилось в голове
и стало с Есмью сестрами;
а я солдатик оловя-

ный: служу руководителю
что в пальцах меня вер-
тит; и как будто по наитию
в какой-то дымке (дежавю?..)

скелет вычерчиваю строками
на квадратном алтаре
чтоб руками (тряскими и мокрыми)
цикл снова повторить.

1
Дорога кошачьей поступью лентится
кипарисы скребут морозную лазурь
море отливает Гелиосу колесницу
ветер ткани режет плавниками

Ты овладел мной ровно вполовину
аорту морской воде разув
тепло твое не нужно: палантином
вокруг шеи вихрь хорошеет

эмбрион поцелованный дорожной пылью
колеса распевают святой речитатив
всегда вернусь по-грэхемски и вылью
на Тебя стихией про Тебя стихи я

Город счастья зимой в ангедонии
тоску смакует будто дижестив
и вихри поют мне колыбельные морские
их роднее мне (ты поверишь?..) нет.

2
Колыбельную гробовую в тишине гробовой
ветер поет как трубадур королевский
в домчатом дыме дымчатых домов
горизонт растянулся перламутровой леской

резцы в черный эфир вонзив
комфорка сияет сапфировой короной
комнатную мглу на сердце пролив
сижу во тьме как посторонний

пришедший то ли на чей-то юбилей
то ли к маминой подруге в гости
и точно ободряют: "Тю, смелей!
ешь, не стесняйся..." а я им — "Бросьте..."

вечер сиренью воздух облизал
и я во мгле лежу как посторонний
… что-то... что-то будет послезав-
тра и в стекла стукнет по-вороньи

голосом разрезав воздух как зловоньем
а я (как труп) обезоружен в клочья!..
и я во мгле заснул как посторонний:
умирать — искусство не хуже прочих.

3
Отрешенно шебуршит пшено; все решено
(ночь стеной огня упала)
грудь моя — нешитым швом
ранней рваной раной
где гранат не ограненный — нео-граненный

не отрешенно решено "... ведь не разрешено"
(комариный писк тянется струной)
солнце иглами расшило шов
где слоем гноя моется гранат
под прутьями иссохших ребер

и отрешенно шебуршит пшену: "Все решено"
(нега боли примостилась на затылке
своей ладонью пребольшой)
стих рыжей ржавчиной забрызжет:
неограненный — переграненный — нео-граненный

эстетика непогрешима
разбороздила и разворошила
поле аршин на пол-аршина —

все! разворошила
сон! растормошила.

4
В угольной яме комнаты проснулся
и ко дну прилип преющей листвой
дрожащей и непроцеженной эмульси-
ей в четырехугольном мареве слепом

липкие капельки цепкими лапка-
ми по телу проползают как соро-
каножки и обнимают обмокше-мягкой
рубцеватою хваткой старой

комната странно раскрыта навстречу
бескрайней пурпурной пустыне и капель-
кам (кляксам!) въевшимся в вечность
циферблат — поминутно — икает

вечно-невечное в невечно-вечном
в “мыло” размылось и мылом смылось
в грязный пейзаж неприлично!
ворвавшийся в обитель идей бессмыслен-

но-идейных; сосуд волочится в сбруе
и плугом сзади двойники что за но-
ги его схватили; оба — чуть буйствен-
нее гири и легче осмия; что зано-

во его прижали свыше; уши:
“Слушай, ну к чему тебе волочиться?”
а космос близится и лижет стужей
душу что готова надломиться

серое тело почти у бездны
и пожирает ее взглядом точно дух
на дно бросаюсь углем мерзким:
в жаре инеево-лиловом утонуть.

Зябко; ржавый огонь: деревья
отряхнувшись сереющим светом от снов
В новый путь я двинулся мерно
вдоль чащи жеманно одетой листвой.