Маски

Похолодало… Люди сутулились, пряча лица в высокие воротники курток, кутались в шарфы, грели ладони в широких карманах пальто и, вопреки погоде, привычно торопились, следуя заученным маршрутам. Беловатые дымки на их лицах были похожи на морозное облако, или на плотные завитки сигаретного дыма, или… Я старалась не думать об этом, скользила взглядом по их пестрой одежде, пыльной обуви и, наконец, останавливалась на картинке под ногами – смотреть на опавшие листья гораздо легче…

Я не знаю, когда это случилось со мной. Я не осознавала перемены во мне или в окружающих, мои мысли будто тонкие струи ветра проносились над поверхностью проблемы, едва касались ее, ранились и мчались дальше, чтобы не дать прочувствовать и погрузиться в нее. Так устроен наш мозг. Ему проще скрыть проблему, не привлекать к ней внимания, замаскироваться, усилив зрение, обоняние, или прибавив порцию других невероятных физических способностей.

- О чем ты все время думаешь? Мне уже неловко, что ты не здороваешься с соседями? – Осторожно заметил муж, когда мимо нас пронеслась очередная пара теней с яркими зонтами в руках.

- Это наши соседи?!

Я остановилась, обернулась, разглядывая их силуэты. Я не знала, что ответить, пыталась погасить внутренний ураган из паники, стыда и страха. Растерялась, задумалась. Бросилась догонять мужа, который уже стоял у подъезда, и ковырялся в сумке в поисках домофонных ключей.

- Я не знала, что это наши соседи, - тихо ответила я, рассматривая сбитые носы своих туфель.

Голос мой звучал спокойно и отстраненно, потому что в моей голове никакой проблемы не было – она прожила всего секунду, а затем кружась и туманя голову, будто хрупкий осенний лист, опала и крепко уснула.

- Ты шутишь? Они уже лет десять живут на нашем этаже…

- Я никогда их не видела, - бесцветным голосом ответила я, следуя в подъезд, прислушиваясь к нашим негромким, но четким шагам и продолжая смотреть на свои туфли. Я привыкла смотреть под ноги и почти не поднимать голову. Видеть небо, глаза, расплывчатые дымки лиц – невыносимо.

- Как ты могла их не видеть? Они часто проходят мимо, когда мы возвращаемся домой. Наверное, торопятся в бассейн после рабочего дня – я как-то заметил у них фирменный пакет местного спортивного центра. Кажется, сверху торчали скомканные полотенца, - Он повернулся ко мне, - Проблема только в том, что я здороваюсь, а ты молчишь… Они могут плохо о тебе подумать.

Это случилось со мной давно, но я не осознавала. Когда супруг забеспокоился о репутации нашей семьи и сделал мне замечание, моя болезнь вскрылась, точно засидевшийся жировик.

Я не видела лиц людей. Мне даже было тошно смотреть на их полупустые полукружия голов. Размытые, белесо-дымчатые завитки призрачного тумана, плотно налипшие на лица, стирали или прятали от меня их человеческое. Из-за белых масок лица людей даже теряли положенную им форму – они становились длиннее, вытягивались и утончались. Люди в масках пугали меня.

Перед встречей с друзьями или знакомыми я упорно разглядывала фотокарточки, найденные в соцсетях, чтобы запомнить, удержать в памяти их цвет глаз, форму носа, родинки и морщинки, улыбку и блеск эмоций. Всю дорогу, пока муж вез нас, по привычке превышая скорость и рассказывая мне про политику, я молча кивала, не вникая в детали рассказа, и пыталась удержать в памяти образ человека, которого должна вот-вот увидеть. Но при встрече с нами вновь разговаривал силуэт без лица. Все, что оживляло бы фигуры в теплых осенних куртках неизменно пряталось в густой белой пелене.

 - Прозопагнозия, - пояснил доктор, - следствие опухоли, которую вы лечили. Частый побочный эффект в подобных случаях…

Он громко застучал по клавиатуре длинными пальцами, движения которых напоминали торопливый бег паучьих лапок.

- Прозопагнозия, - повторила я, аккуратно дотрагиваясь взглядом дорогих статуэток на письменном столе, едва задевая вытянутую маску врача и снова опускаясь к привычному – на пол.

Мне было все равно. Я не хотела знать подробности и причины, потому что силуэты вокруг уже не снимут своих масок…

Я всматривалась в плечистое тело в белом халате, крепко сжимающее хищными паучьими пальцами старые снимки моего МРТ. Мне нравилось рассматривать мужские руки: по их движениям, длине пальцев, форме и цвету ногтей я многое чувствовала и понимала.

Я остро ощущала запах кожи, даже еле уловимый. Духи, пот, мыло, которым любой прохожий вчера стирал носки – дешевое, с тошнотворным привкусом ландыша, больше напоминающим плесень – любую тончайшую мелодию аромата я чувствовала. Ехать с соседями в лифте, стоять с кем-то в очереди – становилось невыносимо. От неприятного кислого запаха пота хотелось зажать нос и зажмуриться; излишняя сладость спиртовых духов мутила и скручивала желудок узлом, мгновенно вызывая рвотный позыв; тонким, но въедливым отпечатком несли они на себе дух домашних питомцев или табачные букеты. Я затыкала нос краем шарфа, воротником или кисточкой своей длинной густой косы и шла дальше. Мозг исправил проблему, дав мне предчувствия и тонкое обоняние, но беда была глубже – в том, что я не видела человеческих лиц. Я не могла узнать людей, различить, запомнить – ничего! Передо мной представали тела с белыми овальными масками, которые превращали лица в странную плоскую канву.

Порой я все же видела отдаленные мотивы их внешности: очки, острые уголки фигурно выбритой щетины ближе к ушам, смачные родинки или увесистые звенящие серьги. Одного мужчину я начала узнавать по голосу, высокому росту и, не знаю, как мне удалось это понять, но почему-то я знала, что у него голубые глаза. Мы встретились у мусорокамеры – его домофонный ключ не сработал, он возмущался, штурмуя железную дверь, точно неприступную зловонную крепость.

- Ключ не срабатывает! Какой раз уже тут с мусором зависаю! У вас нормально, открывает?

Он кивнул в сторону моего пакета.

- У меня тоже через раз, - растерянно промычала я, тыча ключом в считыватель.

С третьей попытки сигнал «разрешил» войти и дверь поддалась. Мужчина распахнул и придержал дверь, подождал, пока я выбросила пакет и вынырнула из затхлого помещения. Из-за нежданной помощи человека в маске я поторопилась, и чуть не поскользнулась на разбросанных картофельных очистках - уже гниющие и от того склизкие, остатки овощей превращали кафельный пол в каток.

- Осторожно!

Новый знакомый успел придержать меня под локоть свободной рукой.
Позже мы встретились, когда он гулял с собакой. Я по-прежнему не видела его лица, но знала, что это он. Наверное, он стал вторым человеком в маске, которого я могла «узнать».

Я порой беспокоюсь, что думают обо мне люди, проходя мимо. Что подумают знакомые и коллеги мужа, с которыми я дружу в соцсетях, но не заговорю при встрече. Что думают родители одноклассников моих детей. Наверное, считают меня лицемерной и невоспитанной.

А я просто вижу вокруг тени, проносящиеся мимо. Тени одеты в пышные пуховики и строгие пальто, утеплены в разномастные шарфы, обуты в сапожки или туфли с ярко звенящими набойками. Тени надушенные или приправленные едкими ароматами яичницы с луком, которую ели на завтрак. Тени смотрят на часы, поправляя изящные ремешки на запястьях. Тени достают из карманов перчатки в тон обуви или разбивающие гармонию их образа. Тени закуривают и прячут полупустые сигаретные пачки во внутренние нагрудные карманы курток, будто пытаются согреть свои вредные привычки. Тени достают телефоны, ключи, платки или визитницы из сумок всех мастей. И тени никогда не снимают масок. Белых, размытых, затертых… Тени разговаривают, одеваются и пахнут по-разному, но в одном они схожи.

Муж шутит, что однажды я и его лицо позабуду: проснусь и не вспомню, как он выглядит. Он думает, что мне повезло, потому что тогда я каждое утро смогу влюбляться в него заново. Эта шутка забавна наполовину. На вторую свою половину она печальна…

Эта вторая половина шутки в том, что он не знает… Я уже давно не вижу его лица.

Я схожу с ума от запаха его кожи – приятного, словно капля меда в молочной крынке, оставленной на лугу, среди цветущей гречихи. Сладость и горечь, смешанная с теплом. Я ни с кем не спутаю его – только его запах, будь на нем хоть тысяча белых масок. А если он стоит ко мне спиной, и его торчащие большие уши не заслоняет маска, то я вижу родинку на правом и красно-синюю венку на левом ухе. И его пальцы, мягкие, но сильные, квадратные и ровные, без заусенцев и с идеальными по форме ногтями. И я не спутаю его ни с кем другим.

Я привыкла, что люди вокруг носят маски. Я не осознавала, что это проблема. Я и сейчас не осознаю. Меня лишь одно пугает…

Как же страшно посмотреть в зеркало…