Страсти христовы поэма глава xxviii

.      Под впечатлением от прочитанного из Евангелия Марии Валторта 
                ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
                Страсти Христовы
                (Поэма)
                XXVIII
                День Великой Субботы.

С усилием проявлялся чахлый рассвет.
Заря задерживалась непонятно почему.
Небесные звёзды приглушили свой свет.
И солнце тусклое, как луна, встало поутру.

Неужто плакали и они о Христе,
Раз кажутся выцветшими, как глаза тех людей,
Оплакивающих Иисуса  в тоске.
Ведь, смерть Его обрушилась жестокостью своей.

Иоанн довольно рано покинул Мать.
В тот час городские ворота открылись уже.
Предстояло многих и многих разыскать.
Вот только, кто бы указал ему, найти их где?..

Женщины после ухода апостола
Вдруг напугавшись, забаррикадировали дверь
Мать в своей комнате сидела у окна.
Ныне, и не вняла бы, что всполошились теперь?

Всматриваясь во двор невидящим взглядом,
Она, с колен бессильно уронила руки вниз.
Мысли Её на Голгофе, рядом с Сыном.
Чернели глаза - озёра, из них слёзы лились

Женщины входили,  уходили ни с чем.
Они, гладя Мать, умоляли поесть немного.
Та, безучастна, не видящая совсем.
От запаха их рук, лишь дрожащая невольно.

Стук в дверь, словно пробудил её ото сна.
Мария повернулась на месте, не вставая.
Все женщины бросились к дверям, как одна,
Впустили Манаила, к Матери направляя.

 Войдя, Магдалина, сказала Ей о нём:
- Это Манаил!.. Желает Тебе полезным стать!..
Впусти!.. – С Ним постоянно таким добрым бывал он!..
Я - то думала, что это другой!.. А кто же, Мать?..

- После!.. - проговорила Она, - Пройдёт пусть!..
В одежде незнатного человека вошёл он.
Ведь, без драгоценностей, не пускался в путь.
Приветствуя Мать, к Ней слегка склонился, потом,

Как перед алтарём, на колени вдруг пал.
- Встань!.. Прости!.. В ответ не поклонилась!.. Но Я без сил!..
- Ах, верь, не допустил подобного и сам!..
Мать, знай, ныне, слуга Тебе покорный - Манаил.

-Вижу, тут у вас нет мужчин!.. Все бежали!..
Мне рассказал обо всём этом Никодим вчера.
Сделать ничего нельзя, так низко пали!..
Хоть, Христу дать утешится, видеть нас у Тебя.

- Я поприветствовал Его возле рынка.
Потом не мог уже, потому что... - он прошептал,
Что об этом говорить сейчас, ну, пытка!..
Того, ведь, хотел Сатана, - Манаил помолчал.

- Я теперь свободен!.. Тебе помочь можно?..
Приказывай, Госпожа!.. – он поклонился опять.
- Мне узнать о Лазаре что – нибудь нужно.
Волнуются сёстры, не переставая рыдать.

- Моя невестка, и другая Мария,
Они переживают и хотели бы знать тоже,
В порядке ли всё? У них уж истерия!..
Они волнуются о мужьях, сыновьях всё же.

- О двух Иаковах, Иуде, хоть бы  знать.
- Об Иуде Искариоте?.. Предатель же он!..
- О, нет!.. Нет!.. Нет!.. – замахала руками Мать.
О сыночке брата мужа Моего, - вот о ком!..

- А!.. Иду, - он поднялся, но при этом вдруг,
Движения выдали, Манаила невольно.
- Ты – ранен?.. – в глазах Её полыхал испуг
Мм… о, да. Пустяковое дело! Руке чуть больно.

- Из-за нас, наверно?.. – предположила Мать.
Оттого это на Лобной горе не было тебя?..
- Потому, чрезвычайно огорчаюсь, Мать!..
Не от раны!.. Я рад!.. С той кровью вышли из меня:

- Остатки фарисейства, иудаизма,
И сатанизма, так как именно сатанизм – то
В служение превратился у Израиля.
Не сформированным же духовно и я жил – то.

- Теперь я совсем другой, достигший цели!..
Вчера я вновь родился, посвятив Свету себя.
Христос, Твой Сын, подвиг меня к этой цели
Пойдёте к Гробнице, прошу, позовите тогда!..

- Мне неведом Его Лик Искупителя!..
- Он смотрит на тебя сейчас, обернись, Манаил!..
Тот, обернувшись, увидел Учителя...
Плат, не замеченный, вызвал оторопь, лишил сил,

Пав ниц в благоговении, расплакался.
Уходя, склонился Материнскому терпению
- Так сейчас же суббота!.. Он рассмеялся.
- Нарушаешь Закон!.. - обвинят по наущению,

- Его учению!.. – Предупредила Мать.
- Мы квиты тут!.. Они нарушают Любви закон!..
А он самый главный, наипервейший, Мать!..
Нам говорил Иисус о нём, просил чтить его Он

- Помоги тебе Господь!.. – сказала вслед Мать.
Прошёл мучительно не один час в ожидании.
Опираясь на мебель, попыталась встать.
Поднявшись, едва передвигалась в страдании.

Выбравшись, наконец – то, за дверь комнаты,
Пыталась пересечь коридор, но закачалась.
Чуть не упав, с риском пошла без опоры,
Но Марфа, к Матери прямо со двора помчалась.

- Куда же ты идёшь? – спросила женщина.
Мария ответила – Да, в комнату Вечери!..
- Дождись Иоанна!.. – сказала Ей Марфа.
- О, хватит ждать!.. Я спокойна, того же хотели!..

- Раз добились, чтобы заперли эту дверь,
Так пойдите и её отпереть потрудитесь!..
Требовала Матерь - Я подожду вас здесь!..
Я просила!.. И опять, прошу, поторопитесь!..

К хозяину за ключом Сусанна пошла.
Он, испуганный отчего – то, всё же, отпер дверь.
Мария Алфеева Матерь внутрь ввела.
Ей помогала с другой стороны Марфа теперь.

Вот она, та комната Тайной Вечери!
В ней всё, как в конце Трапезы было, так и осталось.
Лишь, где не попадя, скамейки чернели.
Мать, сразу найдя место Сына, не сомневалась.

Казалось, что Матерь чья – то рука вела.
Она, словно оцепеневшая, сделала шаг.
Скамью обойдя, застыв, вдруг на стол пала.
Её тело всё содрогалось от громких рыданий так,

Что следом уже плакал каждый в комнате.
Успокоившись, мать, встав на колени, молилась.
Гладила скамью, потом скатерть на столе,
И стоящую на ней утварь, не догадывалась,

Что её касался Иуда недавно.
Пав лицом на руки, скрещённые поверх стола,
Как в оцепенении застыла странно.
Все тоже молчали. Наконец, Мать пришла в Себя.

К  Ней обратилась невестка осторожно:
- Пойдём, Мария. Мы опасаемся иудеев.
Ведь, захотят, войдут и сюда возможно!..
- О, нет!.. Это место святое!.. Не для иудеев!..

- Не для этих убийц!.. - сказала Мать грозно.
 Помогите Мне!.. Что предупредили, благодарю!..
И сундук бы, закрывающийся плотно,
Для Меня сберечь ценные вещи от врагов, молю!..

- Завтра принесу Тебе его из дворца!..
Есть очень красивый дома. Он прочный, надёжный.
Я с радостью оставлю сундук для Тебя!..
Слышишь, Мария, - у Меня есть такой похожий.

Матери пообещала Магдалина.
Все вышли в коридор. Мария очень устала.
Видно, Её покинула и та сила,
Что к комнате упорно вела и направляла.

Шатаясь, она стоит на ногах едва.
Мать абсолютно спокойна, но печальна, бледна.
Придя в свою комнату, дошла до стола,
Прежде приласкала на платке святой Лик Христа.

Заставил спешить к дверям женщин новый стук.
Пусть войдут лишь ученики, - сказала Мать с трудом,
Симон Пётр иль Иуда, коль явятся вдруг.
Плача, Исаак, войдя, на колени встал пред Христом,

Его Ликом, затем, перед Матерью пал.
Он молчал, рыдая. Мать заговорила Сама:
- Спасибо!.. Мы с Сыном видели тебя там.
Он смотрел всё в вашу сторону, пока мог тогда.
    .
Исаак, слыша это, зарыдал горько.
Чуть позже  сказал – Нас просто вынудили уйти!..
Иудеи женщин обижали вольно.
Их пришлось проводить, назад уж было не пройти.

Он произнёс - Некуда было деться нам.
Рассеявшись по окрестности, вновь собрались мы
Меж Иерусалимом и Вифлеемом.
Подумалось, что Его Смерть отогнать сможем мы,

- Коль направимся все к Христовой пещере,
Что у подножия Масличной горы. Решив так,
После, повернули к городской дороге.
Вот и оказались, в Вифании, не знаем как.

- С рассветом усыпаны поля Лазаря
Никчёмными плачущими друзьями Христа,
Его учениками. Идя к Лазарю,
Подумал, что пришёл первым, но, Госпожа,

- Это было не так!.. Многие давно там.
Лазарь всем помогал и продолжил делать это.
Мне сказал, что приходил на помощь не сам,
Он совершал по поручению Христа всё это.

- А видел ли ты Симона, Иосифа?..
- Мы были вместе до землетрясения, потом,
Совсем ничего не помню от страха.
Тьма, молнии и восставшие мертвецы кругом.

- Содрогалась везде земля то и дело.
Все мы, как живые приведения средь огня
И в сверкании молний двигались слепо.
Мне в том ужасе казалось, что я сошёл с ума.

- Каким – то образом, оказался в Храме,
Как очутился на месте, где святая ограда?..
Увидел Святая Святых от себя в шаге,
Вся Святая Завеса напрочь разодрана была.

Её разорвало сверху вниз, как будто,
С прихоти какого – то громадного великана.
Меня, если б заметили, даже смутно,
Били бы камнями, но пусто было в стенах Храма!..

- Симон!.. Иосиф!.. Симон Пётр?.. – слышал ли что?..
Спрашивала Мария испуганно пастуха.
Фома?.. Филипп?.. Иуда Искариот?..
Мать, не знаю ничего. Послал меня Лазарь сюда.

- Ему сказали, будто убили здесь вас!..
- Тогда, иди немедленно  и успокой его!..
Отправила Я Манаила в прошлый раз,
И ты пойди, скажи, что убили, одного Его!..

- А увидишь учеников, туда зови!..
Симона Петра, Искариота ко Мне пошли!..
- Не могли мы большего сделать. О, прости!..
- Ступай!.. Я вас за всё уже простила!.. Поспеши!..

После того, как ушёл Исаак - пастух
Женщины побежали к Марии с расспросами.
Каждая хотела узнать из первых рук
Что – нибудь о родных, засыпая вопросами.

Новый стук в дверь не вызвал у них тревогу,
Потому что в городе стало довольно тихо.
Это был Лонгин. Все в стрессе, дав дорогу,
Разбежались, как от самого Дьявола, лихо.

В комнату вбежав к Матери, Магдалина
Даже не успела сказать о его приходе,
Как тот прошёл следом, на лице - ухмылка.
Дверь входную, закрыв, уже стоял на пороге.

Центурион, всё ещё находясь в дверях,
Спросил – Могу я войти, никого не осквернив,
Не вызывая ужаса? Просьба в глазах,
Весёлость в речи, успокоили, не насторожив.

- На рассвете, сегодня, - продолжил Лонгин,
Видел Иосифа, горожанина, тот сказал,
О желании Матери. Смутясь, он сник.
Сам бы я не догадался!.. Уж, простите, не знал...

- Вот это копьё!.. – произнёс Центурион.
Я сохранил его как память о ... Святом Святых!..
Это именно о Нём!.. – проговорил он.
Пусть, отныне, оно будет, в руках Материнских!..

- Что касается одежд… это сложнее.
Не говорите Ей!.. Скорей всего их продали.
То право солдат. Найти будет труднее.
А поискать стоит!.. Выкуплю, коль не порвали.

- Проходи к Ней, - произнесла Магдалина.
- Но я же язычник!.. – изумился Центурион.
- О, не важно!.. Скажу, хочешь? – спросила.
- Заслуживаю ли этого? – сомневался он.

Внутрь войдя, Магдалина проговорила:
- Мать, там снаружи Лонгин... Он принёс Тебе копьё.
- Пусть войдёт!.. – с ответом Она поспешила.
Слыша это, хозяин, возмутившись, твердил своё:

- Он же язычник!.. Язычник он!.. Как можно!..
Мария, прервав этот обличительный поток,
Тихо, но твёрдо сказала ему – Можно!..
- Послушай, Я Мать для всех!.. И заучи, как урок,

- Уважаемый!.. Как Он – Спаситель для всех!..
Сотник, проходя, рукой, по обычаю Рима,
Поприветствовал Её от себя и всех.
Здравствуй, Госпожа!.. – сказал офицер учтиво.

- Римлянин приветствует Тебя, Мать рода!..
Истинная Матерь рода человеческого!..
В том не участвовал бы, но приказ Рима!..
Я – воин!.. И если от сердца Материнского,

- Примешь то, чего Ты так желаешь, теперь!
Я оправдаю участь быть избранным, - уточнил,
Избранным того страшного дела, поверь...
Вот копьё!.. - вручив его в красном сукне, говорил:

- Только наконечник, но без рукоятки!..
Мария, приняв копьё, стала ещё бледнее.
Даже свой цвет губы Её потеряли.
Они подрагивали всё сильнее и сильнее,

Пока Мария говорила с трепетом:
- За доброту твою, да приведёт Он тебя к Себе!..
- Христос был единственным Праведником!..
Центурион, склонив голову, поднёс руку к груди,

Продолжил, - какого, когда – либо встречал
В огромной империи Рима. Мне жаль, очень жаль,
Того, что мало знаком с Ним, - он помолчал,
Узнал, лишь со слов воинов. Ныне же... поздно!.. Жаль!..

- Нет, сын!.. Иисус завершил проповедь,
Проповедь Своего Евангелия, но оно,
С нами, в Церкви Его, там же - и исповедь!..
- Где Его Церковь?.. спросил Её чуть иронично.

-Разбита!.. Да!.. Рассеяна Его Церковь!..
Завтра же, как дерево обновляющее крону
Она возродится и соберётся  вновь!..
Мать замолчала, глянув в Лонгинову сторону.

- Если бы не осталось совсем никого,
Есть Я и Евангелие Иисуса Христа!..
Да, Сына Божия и Сына Моего!..
Всё оно полностью записано навсегда,

- В Моём сердце запечатлено целиком!..
Мне нужно лишь, заглянув в него, всё повторить вам!..
Лонгин, слушая, был глубоко потрясён.
- Я приду!.. Поверю Материнским пылким речам!..

- Религия с таким героем во главе,
Не может не быть божественной!.. Прощай, Госпожа!..
Лонгин удалился в полнейшей тишине.
Мария, целуя копьё, где осталась кровь Христа,

Решила не смывать этот Божий рубин.
Так пролетела половина субботнего  дня.
Пришёл, наконец, Иоанн, но был один.
- Мать, видел только Иуду Искариота я.

Сообщил он Матери, входя в комнату.
-Где же он тогда? – спросила она мгновенно.
- На оливе висит к моему ужасу!
Мать!.. Иуда распухший и чёрный совершенно,

- Будто умер не одну неделю назад!..
Разложившийся! Отвратительный! Видеть страшно!..
Грифы и вороны кружат над ним, кричат,
И жестоко дерутся... Жутко невероятно!..

Заставил меня идти туда дикий шум.
Я был почти уже у Масличной горы, как вдруг
Увидел стаи чёрных птиц, а их гул,
Их кровожадное кружение вызвало испуг.

- Зачем я туда пошёл, не знаю и сам!..
Но что видел, ужасно!.. Страшно, то, что случилось!..
- Какой ужас!.. Ты прав!.. Ты так прав, Иоанн!..
Но выше Доброты оказалась Справедливость!..

- Доброты теперь нет!.. – прошептала Она.
А Пётр?.. Пётр?..  Ты, видимо, так и не видел его...
Иоанн, вот копьё от Центуриона,
Но вот про одежду он не говорил ничего.

- Мать, я хочу пойти сейчас в Гефсиманский сад.
Когда схватили Христа, на Нём не было плаща.
Вдруг он там и лежит где - то!.. Иду назад!..
Потом схожу в Вифанию. – Сходи!.. Ради плаща,

- Сходи, сходи!.. Остальные у Лазаря.
Не теряй время зря!.. Иди и возвращайся сюда!..
Воскликнула Мать. Не отвлекай Лазаря!..
Иоанн выбежал, даже не перекусив тогда,

Так же, как и Мать. Ей было не до еды.
Женщины, продолжив заниматься бальзамами,
Стоя, ели хлеб и сочные маслины.
Вдруг послышался шум за парадными дверями.

Это пришла жена Хузы, Иоанна.
Были следы бесконечного плача на лице.
Видя Марию, женщина зарыдала:
- Он спас меня!.. Спас меня, а Сам умер на Кресте!..

- О, Мать!.. Лучше бы я не выжила тогда!..
- Дитя, ты бы не узнала, не полюбила Его!..
И разве бы, ты послужить Ему смогла?..
А нам предстоит столько сделать ещё для Него!..

Сейчас, да и в будущем!.. – утешала Мать.
Именно мы будем это делать!.. Сама видишь!..
Мужчины сбежали, а мы остались ждать!..
Ждать Его Воскрешения!.. Иоанна, слышишь!..

И Скорбящая Мать успокаивала:
- Женщина – всегда истинная причина всего!..
И Добра, и Зла!.. - всё убеждала Она.
- Мы, матери, породим новую Веру от Него!..

- Мы же все переполнены этой верой,
Верой, вложенной в нас нашим Божественным Супругом.
Ради мира родим её на земле этой!..
Глянь на Него, как Он прекрасен!.. Вот плат с Его Ликом!..

- Посмотри, как Он улыбается всем нам!..
Как же умоляет нас об этом святом деле!..
Иоанна, Я люблю тебя, как всех вас!..
Вы ныне все, как и Он, Мои на земле дети!..

- Прошу, Иоанна, не плачь больше, дитя!..
- Но Он умер!.. Что такое этот мир без Него!..
-А Он вернётся!.. Делай, молись, жди, любя!..
Воскреснет быстрее, коль больше поверишь в Него!..

- В этой вере Моя сила!.. – сказала Мать.
И только Я, да ещё Бог и Сатана знают,
Что она для Меня ныне, - шептала Мать.
Каких усилий стоит Мне эта вера – знают!..

- О!.. Эта вера в Его Воскресение!..
Слышишь, Иоанна, вера в Его Воскресение!..
И ты, молись, верь в Его Воскресение!..
Мы все должны молиться за Его Воскресение!..

Чуть успокоившись, Иоанна ушла.
Марию одолевали грустные мучения:
- Всем, кто нуждается, Я помогать должна!..
Меня же некому поддерживать в сомнениях!..

Горько плача, Она гладила Лик Сына.
Вскоре вошли Иосиф и Никодим в комнату.
Их же  приход был как никогда вовремя.
Женщинам не дал покупать алоэ и мирру,

Так как мужчины принесли их в мешочках.
Перед  Ликом же, отпечатавшимся на полотне,
Грустью, покинутостью у Марии в глазах,
Спасовали они, приветствуя, сели в стороне,
 
Потом ушли, не попрощавшись с Матерью.
У Неё не было больше сил для общения.
Конец вечера близок, дело за ночью.
У Неё тени вечера – источник мучения.

Остальные час к часу были грустнее.
Саломии, Марии Алфеевой и Сусанне
Наконец – то стало чуть – чуть веселее.
Сыновья Марии Алфеевой и мужья Сусанны

 И Саломии вернулись живыми к ним.
Симон, сын Марии Алфеевой вошёл к Матери.
Поцеловав, сказал, почему брат не с ним.
Ему пришлось ответить удивлённой Матери.

А вопросы сыпались один за другим:
- Симон, ты один?.. Почему Иосиф не с тобой?..
И зачем же опять вы разлучились с ним?..
Симон, вы ещё в ссоре?.. Вопросы лились рекой.

- Не надо ссориться!.. – продолжала Она.
Видите?.. Причина ваших разногласий мертва!..
Мария кивнула на плат с Ликом Христа.
Глядя на Него, Симон горько заплакал, говоря:

- Матерь, мы больше не разлучались, поверь!..
Не расстанемся ныне, но не из-за смерти Христа,
Ведь, Иосиф сердцем признал Его теперь!..
Не осмелился  он войти!.. Для него встреча страшна...

О, нет!.. Я никогда не наводила страх!..
Я всегда не что иное, как милосердие!..
Простила Предателя бы у всех на глазах,
Только он убил себя сам, отринув спасение...

Мать встав, показалась Симону сгорбленной.
- О, Иосиф!.. Иосиф!.. Но он не отвечал, плакал.
Стоя в дверях, где говорила с Иудой,
Ухватилась за косяк, другой же рукой гладила,

 Всё гладила племянника Иосифа.
Из всех них самого старшего и упорного.
- Я могу  опереться на Иосифа?..
Ещё одного Иосифа из прошлого?..

- Всё до тех пор было мирно и спокойно,
Покуда в Моём доме это имя царило.
Как умер Мой любимый Праведник только…
И всё благополучие навсегда с ним убыло.

- Всё благо Бедной Марии умерло с ним...
Осталось высшее  - Моего Бога и Сына...
Я теперь -  Отринутая!.. Всё ушло с ним...
Но если бы Меня обняли руки Иосифа,

- Которого Я люблю, – произнесла Мать.
Тебе же известно, люблю ли Я тебя, родной?..
Почувствовала бы Я, - продолжала Мать,
Себя менее отринутой, и тогда, сын Мой,

- Покажется, будто вернулась в прошлое.
Можно будет сказать, что Иисус отлучился,
Не умер!.. Он в Кане, в Наине, - прошлое!..
Нет!.. Сейчас!.. Он занят, в трудах, и возвратится...

- Иосиф, проходи!.. Войдём вместе туда,
Где Он ждёт, чтобы улыбнуться тебе, звала Мать.
- Осталась нам Его улыбка навсегда,
Чтоб подтвердить, что обиды нет!.. – убеждала Мать.

Мария ввела Иосифа за руку,
И, лишь села, как пал он на колени перед Ней,
Рыдая, попросил, преклонив голову:
- Прости!.. О, прости!.. – молил и целовал руки Ей.

- Не Меня, не Меня, - говорила Она,
О, Иосиф, ты должен просить об этом Его!..
- Но меня Он не сможет простить никогда!..
На Голгофе я всё пытался поймать взгляд Его!..

- Он смотрел на всех, но не на меня!.. Он прав...
Я признал и полюбил Его как Учителя,
Слишком поздно!.. Время вышло, вышло!.. Он прав...
- Время начинается для тебя, как учителя!..

Шепнула  Мать Иосифу торжественно.
- Ты пойдёшь в Назарет и скажешь – Я верю!..
Твоя вера, сказала Мать убеждённо,
Будет иметь бесконечную ценность!.. Я верю!..

- Полюбишь совершенной любовью Его,
Как будущие апостолы, что будут иметь честь
Любить Иисуса, узнавая Его
Только одним духом!.. Исполнишь это в Его честь?..

- Да!.. Да!.. Ради искупления исполню!..
Как я хотел бы услышать от Него, хоть слово!..
Ах!.. Я Его никогда уж не услышу!..
В третий день Он воскреснет и скажет Своё Слово,

- Обратившись к тем, кого любит, услышишь!..
Весь мир ждёт Его Голоса!.. – проговорила Мать.
- О, Блаженна же Ты, Мария, что веришь!..
Сникнув, Иосиф безнадёжно всматривался в Мать

- Иосиф, Мой муж для тебя - дядя, так ведь?..
Он поверил в такое, во что поверить и то
Труднее, чем в это!..- вновь произнесла Мать.
Смог поверить - Бедная Мария из Назарета

Стала и Супругой, и Матерью Бога!..
И ты, племянник этого Праведника, проснись!..
Имя его носящий, не веришь, что Бог
Способен сказать Смерти: «Довольно!», а Жизни: «Вернись!?»

- Я не достоин такой веры, ведь был злым,
Несправедливым к Нему!.. – рыдал горько Иосиф.
Ты, Мать, благослови меня словом Своим!..
Благослови!.. Прости меня!.. Дай покой!.. Ты не против!?..

- Конечно!.. Покой... Прощение... О, Боже!..
Как – то сказала: «Как тяжело быть спасителями!»
Теперь же Я говорю иначе всё же:
«Как безмерно тяжело быть Матерью Спасителя!»

- Смилостивись, Боже!.. Боже Мой!.. Помилуй!..
Иди, Иосиф!.. Твоя мать исстрадалась без тебя!..
Ты утешь её!.. Бог вас и помилует!..
Останусь с тем, что получила от Моего Христа!..

- Мои одинокие слёзы не сдержать!..
Вымолят тебе Веру!.. До свидания, племянник!..
Скажи в доме всем, что Я хочу помолчать...
Я хочу подумать и помолиться, племянник.

Я... Я бедная женщина, - сказала Мать,
Уцепившаяся за нитку над страшной бездной!..
Нитка – Моя Вера, - говорю вам Я – Мать!..
И Моя Вера и ваше неверие – над бездной,

- Так как никто не в состоянии верить
Свято, совершенно, постоянно задевает
Эту Мою нить!.. Вам трудно и поверить,
Что же за труд каждый на Меня наваливает!..

- Не понимаете и помогаете
Сатане мучить Меня!.. Ладно!.. Иди, Иосиф!..
И остаётся Мария, как вы знаете,
Совершенно одна, ведь так Её душа просит.

Преклонив колени перед Платом, Она
Целовала лоб, глаза, уста Своего Сына,
Говорила – Вот так!.. Так, чтоб сила была!..
А должна Я верить за всех, потому что Мама!..

Опустилась, наконец - то, мрачная ночь.
Она без единой звезды, душная, тяжкая...
За Марией стоит Её Скорбная тень.
Субботний тяжкий день истёк!.. Вот и ночь тяжкая...

Словарь:
Иоанн – апостол Иоанн. Видно, лет на 10 младше Иисуса, однако, Иисус относится к нему, скорее, как к сыну.
Мария Магдалина – вторая сестра Лазаря, в прошлом известная грешница, пережившая подлинное обращение к Христу.
Мария Алфеева – или Мария Клеопова, вдова Алфея(он брат Иосифа Обручника, супруга Пресвятой Девы Марии) мать Иосифа и Симона, невестка Пресвятой Девы Марии. Преданная ученица Иисуса.
Иосиф и Симон – сыновья Марии Алфеевой, племянники Девы Марии
Марфа – сестра Лазаря.
Лазарь –  Мёртвый Лазарь – близкий друг Иисуса, которого Он воскресил после четырёхдневной смерти.
Сусанна - невеста на браке в Кане Галилейской, впоследствии тяжело заболела и должна была умереть. По просьбе мужа была исцелена Иисусом и стала его  ученицей.
Иоанна – жена Хузы. Ученица Иисуса. Была исцелена Им от туберкулёза. Находясь уже при смерти. Её муж, Хуза, был управляющим у Ирода Антипы.
Манаил – придворный Ирода Антипы, его молочный брат. Давний ученик Иисуса. Именно он предоставил возможность Иисусу и Его ученикам отдохнуть в Царских садах в Великую Среду.
Ника (Вероника) – вдова, пришедшая из диаспоры. Встретив Иисуса. Стала Его ученицей.
Симон – Пётр – Симон Ионин (или Симон, сын Ионы) – апостол, которого Иисус нарёк Петром (греч. скала, камень)
Лобная гора ( Лобное место) или Голгофа – (евр. Черепец) – холм к западу от Иерусалима, где произошла казнь Иисуса Христа.
Иосиф Аримафейский Старший – учитель Закона, член Синедриона и почитатель Иисуса.
Никодим – учитель Закона, член Синедриона, друг Иосифа Аримафейского и последователь Иисуса.
Мария Саломия (Заведеева) – мать апостолов Иакова и Иоанна
Центурион – так назывались в римской армии офицеры, командующие центурией, то есть сотней солдат. По рангу он соответствовал старшине, составляя костяк римской армии. Центурионов часто называли   сотниками.
Лонгин – центурион (сотник) В дальнейшем он станет христианином, увенчавшим себя венцом мученика. Лонгин, испытывая сочувствие к Иисусу, помогал Ему на Крестном Пути.
Ирод Антипа – Тетрарх, правитель Галилеи и Переи