У квадрата две гипотенузы...

(Отрывок  из  моей  повести "Квадрат  гипотенузы").

У  квадрата  две  гипотенузы,  пересекаясь,  они  образуют  точку центра,  в  которой  обычно  сидят  дети.  Дети, брошенные, влюблёнными  в  новых  тёть,  папами. Папы  молодцы,  они  радуются  своим  печалям,  они  лгут  и  не  мучаются совестью,  они  просто  ликуют.  Их  ликование  переходит  в  шепот  и  воркование,  как  будто  они  ручьи,  пробившие  гранит  в  горах  и  песок  в  пустынях,  и  текущих в  оазисах всеобщего  счастья  и  расцвета.

Да,  папы расцвели,  брошенные  мамы занялись несчастными  детьми, забыв  о  себе. И  о  папе  забыв,  как  о  ненужном  и постылом  придатке  семьи,  жнущем  плоды в  одиночку с  новой тётей,  которая  курва.  А  папа  просто  казак.

Дети  играют  в  казаков-разбойников,  которыми  постепенно  становятся,  а  мамы  остаются  крайними.  Им  за  всё  отвечать.

Бессильным. -  И  несчастным.
Но  гипотенуза  здесь,  не  причём.  Она  просто  обозначили  центр.

Мальчика  Васю…

4

Одна  из четырёх  была  хорошая,  опрятная и  сексуальная,  как  кошка и  мурчала  Мур-р-р… И  никто  ей  не  отвечал,  потому  как мурчат  все,  а  отвечают  некоторым.  Поэтому она  не  тратила  силы,  а  ждала. Ждала  Рыцаря  без  страха  и  упрёка. Чтобы  не  лязгать  у  его  ушей  своими  претензиями  и  восторгами, а  восторгать  его,  молча  и  безукоризненно.
Но пока такого  Рыцаря  в  наличии  не  было  и  поэтому  было хорошо знать,  что  его  в  природе не  существует  и  не  надо  фырчать  на  проходящих  мимо  котов  и  людей.  Она  была  спокойна,  уравновешенна, как  контрольные  весы  в  магазине частного  дельца.  У  неё  были  хорошие  туфли  на  удобных каблуках с  маленькой  дырочкой  у  самой  подошвы. Но  она  хотела  узнать, есть  ли  зимние  ботинки у  мальчика  Васи.  -  Очень  хотела.  Поэтому  устроила банкет, где  было  всё  вкусно и  красиво, а   гости хороши  собой  и  вежливы. Ничего,  что  каждый  из  них  держал  камень  за пазухой. Но  все  улыбались  и  благодарили.  И  благодарность  летала, как  пташка  в  высоком  небе,
- Пусть летает, - подумала  женщина  каких  мало.

Но  всё  же  есть.