Брошенный...

Ночь стоит и, как прохожий, пялится
месяц светлой рожицей в окно
дома, где и время от усталости
замерло, став долгой тишиной,

где и стены помнят отсыревшие
первый по макушку вбитый гвоздь,
где застолье завершали песнями,
заходил когда случайный гость.

Помнит будни дом свои спокойные,
помнит боль гнетущую утрат,
а теперь печально в небо тёмное
окна будто в прошлое глядят.

Тишина....ни голосОв, ни топота,
и не дрогнет веточка в саду,
лишь летит снежок над крышей хлопьями,
украшая землю к Рождеству,

кутая деревья в шубки белые,
что стоят, как добрые волхвы;
ждут, когда над старою деревнею
вспыхнет свет рождественской звезды.

Ждут, когда во двор войдёт на цыпочках
праздник и чудес, и волшебства,
но не скрипнет ржавая калиточка...
В доме - ни вертепа, ни Христа...

Как же страшно умирать в молчании
стен о жизни долгой и простой;
вьюга отпоёт судьбу печальную
да помянет месяц золотой.