В стиле фьюжн. Глава 5

В стиле фьюжн. Глава 5
(Книга о еде и не только)
                «Мы есть то, что мы едим»
                Гиппократ

Я родилась в Забайкалье, на военном аэродроме на китайской границе, где несли послевоенную службу мои родители. Папа – начальником стратегического аэродрома, мама – завхозом. Что есть примечательного из еды в окрестностях Байкала? Омуль в бочках да чёрная икра. Тоже в бочках. Родители рассказывали, что чёрной икрой там заклеивают окна на зиму. Это покруче, чем есть её ложками.   
А вот про чёрную икру ложками – это про мои последние годы учёбы в Бауманке. Муж Валерка, кроме учёбы и спорта, работал на нескольких работах – в охране, в пекарне, грузчиком. Я тоже работала с ним в охране на военных складах ночами, а кроме того, делала курсовые работы для менее удачливых студентов. Так поступали многие старшекурсники. Денег – куры не клевали. Кошелёк не застёгивался! 
И, конечно же, дорогу во все модные рестораны Москвы мы все знали очень хорошо.  «Пекин», «Прага», «Арагви», «Метелица» – вот далеко не полный список мест, где мы «столовались». Кстати, и свадьба, студенческая, вскладчину, у нас тоже была в «Метелице». Об ассортименте блюд тех лет сказать особо ничего не могу. Иногда это был просто какой-то набор продуктов. Да и где ему было взяться, ассортименту, в отдельно стоящей, «без мишленовской» стране? Но я любила ферментированные чёрные яйца из бочек в «Пекине» и шпикачки в «Праге». Другой, более цветистый ассортимент я познаю намного позже, когда буду путешествовать по миру. А тогда и такой ресторанный опыт казался вершиной успешной жизни. 
Папа овдовел внезапно. Мама ушла тихо, как и жила. И вот я уже в поезде, нагруженная пожитками из «московской» жизни, получившая диплом, беременная, еду домой, в свой город, к папке, чтобы вместе пережить горе. 
Из еды я могу есть только майонез. Всё остальное мгновенно просится наружу. И это большая проблема. Не может человек всё время есть майонез! Папка старается накормить меня свежими фруктами и овощами, мясом и рыбой. Но когда мы приезжаем на рынок, глаза мои беспрестанно ищут коммерческие ларьки, где продают вожделенные 200-граммовые баночки с майонезом.   
– Не больше шести! – умоляет папа Ян мне вслед, когда я устремляюсь к ларьку. 
Увы. Покупается небольшой ящик с 12-ю банками. Ящиками же муж Валерка привозит из Москвы цитрусовые и шоколад. Он должен закончить Бауманку на два года позже. Приезжает каждый месяц. К нашему многоэтажному дому в сосновом бору подъезжает такси, Валерка выскакивает из машины и начинает выгружать деликатесы. В окнах дома виднеются лица соседей:
– Надо же, такой красивый парень! И что он нашёл в этой жирной хромой уродине?
Мы живём в огромной «директорской» квартире на втором этаже. Эту квартиру родители успели получить за полгода до смерти мамы, взамен того необъятного частного дома в переулке, на месте которого построили детский сад.  Из всей девятиэтажки я дружу только с Динкой, которой иногда читаю стихи. Динке наплевать, что я растолстела, одеваюсь в широкие домашние халаты и ем только майонез.
С Динкой я делюсь радостью моего невозможного, с точки зрения врачей, материнства. Да и папа предупреждал:
– Замуж не ходи. Детей не будет. Из-за последствий твоего детского полиомиелита. 
А теперь вот мне наплевать и на чрезмерно набранный вес, и на широкие ситцевые халаты, и на «боженькины» сандалии, в которые только и могут втиснуться мои отекающие ноги.
Правда, подруга детства, приезжавшая навестить родителей из Марокко, пришла в ужас от моего внешнего вида:
– Божички, Витька, что ты с собой сделала?   
Мы ведь были первыми модницами в переулке, и моя мамочка непрестанно шила нам обеим наряды из французских журналов. А теперь Талочка – марокканская принцесса, вышедшая за время обучения в Киеве замуж за одногруппника в королевскую семью, с бриллиантами-солитёрами на пальцах и в ушах – подарке свекрови, испанской королевы. А я раздобревшая корова, которой наплевать на внешний вид. Люди просто в обморок падали от нашей троицы: меня с мужем-красавцем, и сказочной принцессы, одетой в Dior.
Говорим обо всём: о жизни, о разности менталитетов, о еде:
– Ты не представляешь себе, что такое марокканская кухня! – рассказывает Талочка, – тысячи разных приправ и пряностей! Я их все никогда не выучу. Но всё это безумно вкусно и необычно!
И даже сейчас, прожив 27 лет в Израиле, я тоже не знаю всех секретов восточной кухни. А ведь употребляю более сотни всяческих пряностей в еде, которую готовлю. Очень люблю бродить между всего этого богатства вкуса и цвета в специализированных магазинчиках приправ и на рынках – в странах на побережье Индийского океана, в Южной Америке, в Африке. И каждый раз выискиваю что-то новое. Как бесконечно разнообразен мир еды, как непредсказуемы его фокусы! 
Приезжала свекровь, кстати, тоже повар. Пыталась кормить меня своими блюдами.  Прошли экзамен моего токсикозного желудка только её плюшки. С майонезом, разумеется. Нужно сказать, что как бы я ни выглядела, и чтобы я ни делала, мои свёкр со свекровью просто обожали меня! Когда через 23 года брака, уже в Израиле, мы с моим студенческим мужем разведёмся, он три года будет скрывать от семьи факт нашего развода.