тритий

Когда-нибудь и мы... Пока - воюем.
Какая справедливость, бог с тобой...
Они свою несут, а мы - свою им,
а значит - в бой. Дымящейся трубой
пугает дом - в нём кто-то жив, и это,
возможно, враг. Согревшись у огня,
он целится, он щурится от света,
в снегу летящем вычислив меня,
тебя, другого... Город стёрт почти что
и с карты, и с поверхности земли.
Зачистка... По мобиле слышно - чисто,
ну, что, Емеля, хочешь, так мели -
твоя неделя - хлопают петарды,
в ночи горят бенгальские огни...
Как плотно всё от метра и до ярда,
навалишься - смотри, не перегни.
Брат режет брата? Что ж, судьба такая.
И нам когда-нибудь... А так - нальют
христовой крови малость, потакая
тревоге опустевших конвалют -
хватило б обезбола... Покаянно
протянет кто-то - братец, выручай,
когда о край щерблёного стакана
свою ладонь порежет невзначай.
И скальпелем. И кетгутом, сшивая
дыру на карте, в жизни и в душе,
подумается - рана ножевая...
Нужна она кому-то вообще?
А там - букет, и к барышне в общагу,
лишь берцы кремом наскоро наярь -
и приступом её, назад ни шагу,
в душе - аптека, улица, фонарь.
И радиоактивный, словно тритий,
воспрянет Блок, мы славно посидим -
жильцы малосемейных общежитий,
вдохнувшие однажды горький дым.