Дивильце

Зеркал в моем детстве было мало. Мы с девчонками не давали мальчишкам баламутить гладь озера, смотрелись с мостков в тихую гладь. Дома было одно зеркало, да мать шикала на меня, если я крутилась возле него.
По весне, когда Витька не давал проходу своими дразнилками: «У Танюхи на носу разбежались конопу», я пересчитывала эти ненавистные конопушки и потихоньку мазала нос каким-то Марусиным кремом.
Маруся сказала, что толк будет, если мазать конопушки «лигурулярно». Конечно, сказала не мне, а подружке своей Вале, хорошо, что я на печке за занавеской тихо играла в куклы и не только услышала, но и увидела, куда она баночку припрятала.

Если бы мать не мешала, Витьке бы уже просто незачем было меня донимать.
А пока приходилось каждый день к нему подлизываться с конфетками: «Не будешь дразнить конопатой, дед Канин, когда на нашей скамеечке сидеть будет, тебе первому баночку с леденцами откроет». Не сбывалось. И Витька орал, как резаный: «Танька – плакса, гуталин, на носу горелый блин».
«Обманули дурака на четыре кулака!» - кричала я в ответ и бежала в рощу за огородом. На любимую березу. Доплакивать во всю головушку. На макушке. Если на качелях никого в это время не было. Ревела на все гласные алфавита. Начиная басом «Ууууу» и затихая всхлипывала на «и» и «ю». Потом, наревевшись, каталась на высоченной качели, мечтая крутить на них такое же «солнце» как мальчишки. Конечно, они бесстрашные! Качели летели на самую высоту, замирали между берез на миг, и – летели с неба почти до земли. Пацаны даже не зажмуривались!

Ничего не могло отвлечь Витьку от моих конопушек.
Потому – выхода нет! Надо их сводить.
Тетка Арина говорила мне: «Танюшка (первый слог почему- то произнося длиннее других): «Поглянулась ты ему, щас дразнится, потом замуж звать будет».
Шибко надо, думала я, пока ехала на прутике от тополя по нашему проулку с тетки Арининой улицы Лаптевки.
«Подход надо найти» - тоже совет тетки. К матери его надо найти. Чтобы крем Гермаш мне сделал, который точно выведет конопушки. И не нужна мне Маруськина «метаморфоза». Подозрительно поглядывает на меня каждый раз, баночку открывая.

Гермаш - наш фельдшер, которого вся деревня признавала лучшим врачом.
Мать говорила: «Фершал старе меня, сызмальства у свово отца науку перенимал, как я заговоры у матери».
Мамка сымала суроки, грыжу заговаривала, золотуху вылечивала, много что умела.
Подходила я к матери: «Угол рублен, крест дубов. У того креста не болело, не шипело и ухо не вертело» - Мам наговори так же, против конопушек моих».
Мать молча отставила прялку и шлепнула по моему заду веником. Не больно, а обидно.
Не умеет, значит. Ну, а Гермаша - то поди попросит состав сделать. Ничо мать не ответила, а только назавтра отец мне баночку подает. «Мажь, Таня. Токо когда мажешь, низззя ни дразниться, ни обижаться на дразнилки, и на березе не реветь во всю головушку».
От Гермаша! Обязательно поможет!

Тятя еще сказал, чтобы я обязательно свой заговор придумала. Такой надо наговор сочинить, чтобы все конопушки с лиц ребятишек назад на солнце убежали. И пояснил, что Солнышко нам их весной расплескивает ладошками. Ну, тем, кто не зануда, не враль, не надоеда. Так Гермаш сказал. Ему не верить нельзя!

Стала я сочинять. А потом решила посмотреть: а у кого из плотавских ребятишек конопушки есть. На Поляне я плохо играла в лапту. Некогда было: рассматривала ребятню. У кого есть веснушки. Оказалось, что и мальчишек и девчонок немало, кого солнышко не забыло.
Передумала я сочинять. И баночку, на вкус попробовав, кошке поставила. Сметана в ней. Ни к какому Гермашу отец не ходил. Сам придумал, как мне помочь.
А мать, улыбнувшись, отцу сказала: «В Баеве был, дивильце - то купил?»

Тятя достал из кармана зеркальце и сказал: «В него можно не токо конопушками - веснушками любоваться, а и зайчиком солнечным в игру приглашать. В окошко, где Витька задачку решает, лучик наведи. Витька тут как тут будет».
Через день вся Поляна собралась по солнечным зайчикам.
Мать сказала: «Вот отец барышу - то баевским торгашкам исделал!»

И конопушки мне рассматривать некогда стало.