Владимир Свет над Русью. Историческая поэма

 




"В мирное время он был истинным отцом народа, а в случаях войны грозным мстителем... Князь, приняв веру христианскую, освятил свой разум светом ее учения и знал, что добродетель есть лучшая слава венценосцев."
                Н.М. Карамзин.




Глава 1. Рождение князя

В ночи днепровской таял лунный свет,
Струились воды в сумраке печальном,
Когда гроза явила свой завет,
Сверкая в небе пламенем кристальным.

И в этот час, под грохот грозовой,
Разверзлось вдруг неистовое небо,
Родился князь под вещею звездой,
Кому нести и славу, и победу.

Не в царском доме, не в лучах зари,
Качала мать младенца в колыбели,
А там, где Днепр в туманах до зари
Хранил судьбу, что боги так хотели.

От Святослава-князя в дальний путь
Ушла любовь с рабыней молодою,
И суждено той встрече обернуть
Судьбу Руси великою судьбою.

А Святослав в походах и боях
Ковал мечом границы для державы,
И думал ли в неведомых краях
О сыне, что взрастал для вышней славы?

Лишь изредка, вернувшись в Киев свой,
Встречал он взор --- без робости, глубокий,
И зрел в очах за детской простотой
Судьбы грядущей верные истоки.

Глава 2. Детство и юность

Владимир рос не в неге - рос в трудах,
С дружиною деля и хлеб, и брани,
В дубравах вещих, в киевских садах
Внимал преданьям дедовских сказаний.

У вечевых костров среди простых
Людей вникал в надежды и тревоги,
И крепла мысль в днях юности младых
О том, какой Руси хранить дороги.

Окреп наш князь. И в утренний восход,
Когда Днепровский берег был в тумане,
К нему пришел, храня отцовский род,
Седой мудрец с мечом на поле брани:

"Прими булат, но помни: меч и честь
Должны в служении соединиться.
Когда народ с тобой разделит весть,
То Божий свет в сердцах воспламенится."

И с этого мгновенья юный князь
Преобразился, став иным, чем прежде:
В нем сила рода древнего зажглась,
Как свет зари в немеркнущей надежде.

Все чаще он у вечевых дворов
Внимал тому, как судят старцы строго,
И в мудрых спорах средь глубоких слов
Рождалась правда, данная от Бога.

Глава 3. Первые испытания

Но черный вестник в утренней тиши
Принес с порогов весть о бое страшном:
Пал Святослав, и в роковой глуши
Остался меч в песке кровавом, влажном.

И Ярополк, взяв власть в свои персты,
На брата рать повел в слепом угаре.
И первый грех проснувшейся вражды
Русь приняла в кровавом том пожаре.

Тогда к Владимиру пришел мудрец,
Прозрев грядущее в дыханье ночи:
"За море путь тебе открыт, мой князь,
Там время даст тебе иные мочи.

Окрепнешь там, как закаленный меч,
Как сталь булата в пламени горнила,
Чтоб Русь потом единством оберечь,
Чтоб правда кровь раздора победила."

И вот уже ладьи готовы в путь,
И парус ловит северные воды.
Владимир, взор бросая на свой путь,
Прощался с краем, где промчались годы.

Там детство, там суровая земля,
Где первый меч узнал свою дорогу...
А впереди --- чужая, не своя,
Где силы ждут, дарованные Богом.

Глава 4. Путь за море

За морем дальним, в северной земле,
Где викинги куют мечи булатны,
Где в фьордах лёд, и ветер на скале
Поёт напев суровый и понятный.

Там станет он, как закалённый меч,
Познав судьбы извечные законы,
Чтоб после, встав для подвигов и сеч,
Вернуться в Русь, как солнце, обновлённый.

Глава 5. Среди викингов

Три долгих года в северной дали
Познал Владимир мудрость ратной силы.
Здесь воины, что край свой берегли,
Мечи и честь как дар богов хранили.

В морские битвы уходил не раз,
Где небеса сливались с вечным стоном,
И где мороз испытывал всех нас,
И крепла воля в подвиге бессонном.

Не ведал он, куда ведёт тот путь,
Но свет небесный озарял сомненья,
И в каждой битве постигал он суть
Того, что стало высшим откровеньем.

В дружине викингов не знал никто,
Откуда родом воин черноокий.
Но видели: он в битвах бил легко,
Был духом тверд и был в бою высокий.

В часы покоя у ночных костров
Внимал он сагам северного края,
О граде том, где в череде веков
Стоит престол от самого от рая.

В рассказах тех, что пели старики,
Звучала мудрость вечного Царьграда,
Где купола теснятся у реки,
Где свет небесный льётся водопадом.

И крепла мысль: не силою клинка,
Не страхом должно править над землёю -
Есть власть иная, что во все века
Ведёт народы правдой и любовью.

У диких скал, где северный прибой
О каменную глыбу разбивался,
Он видел путь, начертанный судьбой,
И к Руси сердцем тайно обращался.

"Воздвигну град, где правда и закон
Сольются, словно реки в час весенний,
Где каждый род найдёт священный дом,
И воссияет свет преображенья.

И соберу дружину из мужей,
Познавших цену чести и булату,
От фьордов снежных до морских путей,
От всех земель, где бьётся меч крылатый.

От фьордов снежных до балтийских вод
Шли храбрецы, что славою горели:
Варяг и рус, свен, финн --- из рода в род
Все те, в ком духа силы зрели.

А в Киеве был Ярополк суров,
И птицы весть несли в тоске глубокой:
Стенает Русь от княжеских оков,
Дружину прежнюю сменил жестокой.

И зрел в ночи решительный исход ---
Ладьи качались в утренней прохладе.
И близок час, когда зовёт поход
Вернуть престол в наследственном укладе.

Глава 6. Возвращение на Русь

И вот однажды в предрассветный час,
Когда туман клубился над волнами,
Взметнулись весла, дрогнул щит не раз,
И флот драккаров встал над берегами.

Владимир поднял меч на корабле,
Взглянул туда, где занималась новь:
"Нам путь открыт в рассветной полумгле
К земле, где ждёт отеческая кровь."

По рекам вниз, где пенится волна,
Где острова встают седой грядою,
Где в небесах, светла и холодна,
Звезда ведёт к отеческому строю.

И с каждым днём всё множилась река
Людских сердец, стремящихся к державе.
Народ встречал, как будто ждал века,
Того, кто Русь возвысит в новой славе.

За поворотом устремлялся вдаль
Путь к новому речному перекату,
И каждый день стирал былую даль,
И близил час назначенной расплаты.

К заветной цели двигались ладьи,
В ночном тумане звёзды им сияли,
И слышал князь в течении реки
Далёкий зов - то Киев ждал в печали.


Глава 7. Противостояние с Ярополком

Но весть летит быстрее, чем река:
Уже в столице знают о походе,
И Ярополк созвал свои войска,
Готовясь встретить брата на восходе.

Дружина, прежде грозная в бою,
Теперь стоит, предчувствуя измену:
Никто не верит княжему клейму,
И каждый ждёт большую перемену.

А в это время тайный наш гонец
К Владимиру пробрался из столицы:
"Твой брат один, и княжеский венец
Готов упасть пред волею десницы..."

"Веди полки к восточным воротам —
Там стража ждёт в тиши завороженной.
 Лишь грянет час-судьба я знак подам,
Три факела над башней отрешённой."

И дрогнул князь, как будто острый меч
Пронзил его предательским решеньем.
Как превозмочь? Как душу уберечь?
Как искупить вину пред провиденьем?

Но ради правды на пути земном,
Чтоб кровь не лить в широком чистом поле,
Он принял весть как знак в пути святом,
Смиряясь сердцем перед Божьей волей.


И вот уже у северной стены
Раскинулись шатры во мгле туманной.
Три факела, как вестники судьбы,
Зажглись чредой во тьме давно желанной.

Владимир поднял руку - и вперёд
Дружина двинулась беззвучной тенью.
И стража там, где путь во тьме ведёт,
Склонила меч пред княжеским знаменьем.

А Ярополк, не ведая о том,
Что Блуд готовил тайное решенье,
Ещё вершил последний свой приём,
Советуясь о ратном положенье.

Но верный отрок, в ужасе влетев,
Воскликнул: "Князь! Измена у порога!"
И Ярополк, от страха побледнев,
Познал всю ложь доверия слепого.

Метнулся к стенам, где в ночной тиши
Ещё хранили верность часовые,
Но Блуд, как тень, скользя в ночной глуши,
Шептал слова, как змеи ядовые:


"Мой князь, постой! Есть путь к иной судьбе —
В Родне твой щит, там верные чертоги.
Там соберёшь всех преданных тебе,
Там обретёшь спасительные сроки."

И Ярополк, поверив в этот миг
Тому, кто предал дважды в час единый,
Помчался прочь... А за спиной возник
Уже топор над княжеской вершиной.

И брат на брата поднял грозный стяг,
И Русь застыла в скорбном ожиданье:
Кому победа, а кому же крах,
И как свершится это предсказанье.

Глава 8. Развязка

В Родне стоял удушливый рассвет,
И голод полз по улицам незримо.
С высоких стен смотрели вдаль и вслед
На рать, что подступала нерушимо.

Всё уже круг, всё крепче западня,
И тает сила в каждом новом вздохе.
И вновь ползёт предательства змея —
То Блуд пришёл с советом о подмоге:

"Смирись, мой князь! Владимир не таков,
Чтоб братской кровью землю напитала.
Иди к нему без страха и оков —
Вражда меж вас не будет небывалой..."


Но верный Варяжко, узрев беду в тот час,
Молил: "Не верь! В словах его отрава!
Уйдем же к печенегам на сей раз,
Чтоб силы собирать для битвы правой!"

Но Ярополк, томимый тишиной,
Предчувствуя неотвратимость рока,
Отверг совет последний и простой,
И выбрал путь свой - гибели до срока.

И вот, поверив Блудовым речам,
Пошёл к шатру дорогою последней.
Вступил... И стражи, верные мечам,
Свершили то, что было предреченным.

Упал венец с поникшего чела,
И кровь на землю брызнула багряно.
Владимир дрогнул - жертва тяжела,
И власти цепь легла на сердце раной.

Но выбор сделан, и возврата нет -
Отныне путь единый для державы.
И лишь душа хранит, как тяжкий след,
Всю горечь той мучительной расправы.

А Блуд у княжеского трона ждал
Наград и почестей за службу.
Владимир глянул на него, сказал:
"Предавший раз - предаст и дружбу."


"Ты предал князя, был ему как сын,
Он жизнь и честь тебе доверил свято.
Теперь твой путь отныне - путь один:
Изгнанником уйти без дня возврата."

И много лет во мраке ледяном
Являлся брат с печатью укоризны.
И память жгла неистовым огнем,
И не было покоя горькой тризны.

И понял князь: лишь истиной одной,
Лишь светом дел, что освящают время,
Искупит он свой выбор роковой
И облегчит наследное то бремя.

Глава 9. Поиски веры

И стал тогда он мудрых призывать
Из дальних стран, где вера в силе вечной:
От волжских вод, где степь легла, как рать,
Где минарет восходит в бесконечность;

От града, где под сенью древних стен
Хранят закон в старинном песнопеньи;
От западных, заоблачных племен,
Где Рим царит в небесном озареньи.


И каждый нёс пред княжеский престол
Своей земли священные преданья.
Владимир слушал каждый разговор,
Как судия, готовый к воздаянью.

Не торопясь с решением своим,
Всё чаще шёл к днепровскому откосу,
Где волны бьют о берег вековым
Напевом дум, рождающих вопросы.

В те дни являлся князю вещий знак:
Он видел Русь единую во свете,
Где каждый дух восходит, как маяк,
К высотам тем, что истиной отметит.

Но где найти священный тот исток,
Что напоит живительною влагой?
Какой завет, какой небесный срок
Укажет путь к немеркнущему благу?

И первыми пришли на княжий зов
Послы булгар из волжского предела:
"У нас, - сказал один, - закон суров,
И вера наша крепкая созрела:

Пять раз на дню молиться надлежит,
От браги дух хранить в посте и бденье..."
"Нет, - молвил князь, - не сможет Русь нести
Такое бремя вечного раденья."


Хазарский след остался на песке —
Их древний свиток мудростью увенчан.
"Но где ваш дом? - спросил их князь в тоске, -
Где ваш очаг, что был для вас извечен?"

"Рассеял нас судьбы жестокий зов,
Но вера крепче всех земных гонений..."
"Когда ваш Бог не слышит голосов,
Как даст он силу новых откровений?"

От западных пределов в должный час
Пришли послы с осанкою державной:
"Склонись пред Римом - примешь ты от нас
Всю мощь и блеск короны православной."

Прими наш крест - и встанешь в ряд царей,
Что служат нам в смирении глубоком..."
Но князь внимал, как будто средь морей
Уж видел путь, назначенный пророком.

Последними от царственных высот,
Где Византия в златотканой славе,
Пришли послы - и с ними в свой черёд
Свет неземной в немеркнущей оправе:

"Приди и зри, как в храме Божий свет
Струится вниз потоком благодати,
Где смертный дух, познав любви завет,
Восходит ввысь по огненной палате."


И вот собрал всех верных у себя
Владимир-князь для думы сокровенной:
"Идите все, куда ведёт судьба,
По всем краям с молитвою священной.

Пусть каждый весть достойную найдёт,
Где правда есть в молитвенном служенье.
Не зря нам Бог такой являет год —
В нём Русь найдёт своё преображенье."

И шли послы, и зрели на пути
Намаз степной в пустынях раскалённых,
И римский чин, где должно всем блюсти
Закон креста в чертогах возвышенных.

Но грянул час — вошли под царский свод,
София где в сиянии лучистом,
И дрогнул дух, узрев небесный ход,
Что им открылся в таинстве пречистом.

И вновь пред князем в круг встают послы,
Их речь течёт, как светлое виденье:
"Познали мы, где истины углы,
Где красота не знает умаленья.

Когда вошли под купол золотой,
Где свет струится, будто мёд небесный,
Не поняли — то явь или покой,
Так дивно всё, что на душе чудесно."


"Там золото не мёртвый блеск камней —
Оно поёт и дышит в каждом своде,
И льётся свет из горних тех огней,
Как благодать в молитвенном исходе.

Там фимиам возносит к небу взор,
И лики смотрят властно и глубоко,
Как будто слышен ангельский собор,
Что нам поёт, даруя мир до срока.

И если там, в их храме, красота
Такая есть, представь, какой же силы
Их Бог, чья мощь и правда так чиста,
Что даже мы пред ней главу склонили."

Владимир внял, и думы, как река,
Текли в душе немолчно и тревожно.
Он видел свет сквозь мрак и облака,
Что озарял пути неосторожных.

Но прежде чем решенье объявить,
Созвал бояр он к думе на рассвете:
"Где истина? Куда нам путь торить?
Чью мудрость взять, чтоб знали наши дети?"

И старший встал из княжеских бояр:
"Не просто так в Царьграде белостенном
Сестра твоя нашла небесный дар,
Что светит нам во мраке сокровенном."


" И Ольга-мать, чей след не меркнет здесь,
Избрала путь, что ныне зришь пред нами.
А женский ум, храня благую весть,
Не зря склонялся перед небесами."

И стих Совет. В полночной тишине
Владимир встал пред выбором великим:
"Вот путь открыт, но что же делать мне,
Чтоб не склониться пред чужим владыкой?

Как дух крестить и волю сохранить?
Как свет принять, не став рабом у трона?
Как Русь вести, чтоб правду утвердить,
Но не попасть под власть чужой короны?"

И грек изрёк, взглянув в небесный свод:
"Есть город там, где море бьёт о камень,
Херсон святой - туда направь свой ход,
Там примешь крест как дар между дарами.

Порфирородная, чей светел лик,
В твой дом войдёт невестою желанной,
И воссияет свет священных книг
Над Русью всей, отныне богоданной."


Глава 10. Путь в Херсон*

И князь повёл дружину в дальний путь —
Не бранный меч нести в чужие страны:
Здесь должен он с небес святых черпнуть
Живой воды для исцеленья раны.

Но прежде чем принять священный путь,
Чтоб вера в сердце родилась нетленной,
Велел он в реку идолов швырнуть,
Разбив навек их власть над прежней ленью.

И первым пал Перун с высоких круч,
Что век стоял, храня былую славу.
Двенадцать рук несли во тьме могуч
Был идол тот, державший честь державы.

"Плыви, плыви!" - кричал с тоской народ,
Следя, как бог струится в водной глади.
И каждый знал: как идол уплывёт,
Так старый мир растает в звёздном хладе.

К Херсону путь лежал, суров и прям —
Дружина шла с конкретной целью,
И приближалось войско к берегам,
Чтоб стать для всех единою купелью.

И встал Херсон из утренних лучей
Твердыней белой, в золоте и сини,
Тот вечный град, где тысячи ночей
Хранили тайну будущей святыни.


Здесь надлежит священный миг познать,
Здесь смоются языческие тени,
Здесь суждено в невесты царску взять
Чей свет горит в немеркнущем свеченьи.

Но прежде чем креститься во Христа,
Ослеп внезапно волею небесной —
Чтоб в новой вере обрести уста,
Что воспоют псалом любви чудесной.

Глава 11. Херсонское крещение

И вот настал назначенный тот час:
В купель вступил он, немощный, незрячий,
А вышел так, как будто в первый раз
Душа узрела свет в юдоли мрачной.

Царевна Анна, чистая как день,
У алтаря дала обет священный,
И пала с глаз греховной жизни тень,
И воссиял в душе огонь нетленный.

"Я вижу свет!" - воскликнул князь в тот миг,
И все склонились в трепетном волненьи.
Так начался священный путь благих —
Крещенье войска в светлом обновленьи.


Глава 12. Возвращение в Киев

И тотчас князь призвал гонцов своих:
"Летите в Киев быстрою стрелою!
Пусть каждый род сойдётся у реки —
Иду я к ним с небесною зарёю!"

И вновь ладьи рассекли гладь воды,
Неся кресты и княжескую чету.
Владимир плыл к земле своих отцов,
Даря ей свет священного завета.

А впереди, где алый небосвод,
Вставал уж Киев, златом осиянный,
Где совершится избранный исход
От тьмы веков к заре давно желанной.

Где идол высился среди дубов,
Где кровь текла у жертвенного круга,
Там храм взнесётся до святых основ,
Где всякий скорбный обретает друга.

Где буйство бубнов славило богов,
Где дым от жертв клубился над землёю,
Там купола поднимутся в покров,
Сияя вечной правдой над страною.


И вот Днепра священная вода
Встречает князя пенною волною.
Весь древний град сошёлся, как всегда,
К холму, что встал над вещею рекою.

Взошёл Владимир, светел и могуч,
С царевной рядом в ризах златотканых:
"Кто жаждет правды из небесных круч,
Пусть к берегу придёт зарёю ранней!"

Всю ночь гудел встревоженный народ,
Решая путь меж древним и грядущим.
А поутру, едва блеснул восход,
К реке пошли, как к истине зовущей.

Бояре, смерды, воины, купцы —
Все те, в ком правда высшая проснулась,
Шли к берегам. И первые лучи
Зарёй иною в водах всколыхнулись.

И встал народ у вековой реки,
На солнце воды золотом блестели,
И осенив крестом своей руки,
По-гречески молитвы хором пели.

И первым князь вступил в священный дар:
"За мной идите, верные и дети!
Сегодня небо шлёт нам вышний жар,
Чтоб в новой жизни истину приветить!"


Глава 13. Крещение народа

И двинулись. Как вешняя вода,
Людской поток струился к водной шири.
Один шёл тихо, горбясь от труда,
Другой - с надеждой о небесном мире.

Но всяк, входивший в благодатный ток,
Кто погружался в древние глубины,
Вдруг постигал, как неземной урок,
Что пали с душ языческие льдины.

И длился день, и день второй настал,
И третий день крещенье не кончалось.
Так много душ из тьмы греховных скал
К небесному сиянью устремлялось.

И там, где идолы в былые дни
Несли печать огня, тоски, неволи,
Теперь кресты, как вешние огни,
Сияли в новой, благодатной доле.

Владимир, зря свершившийся завет,
Познал, что выбор был не понапрасну:
Как будто новый воссиял рассвет
Над Русью, пробудившейся прекрасной.

И повелел на древних он холмах,
Где идолы стояли год от года,
Воздвигнуть храмы в золотых крестах,
Чтоб вера новая вела к восходу.


Глава 14. Строительство храмов

И вот призвал он зодчих из дворца,
Где камень дышит мудростью нетленной,
Чтоб на холмах для Божьего венца
Воздвигнуть храм под сенью вдохновенной.

От всех даров отсыпал он сполна
От злата и сребра для храма Бога,
Чтоб церковь, словно светлая луна,
Вела к святым высотам от порога.

И день за днём над кручами Днепра
Вставали храмы в мраморном сиянье,
И колокол будил сердца с утра,
Неся благую весть о покаянье.

А рядом с храмом, где в тени густой
Шумели кроны вековой дубравы,
Открыл он школы мудрости святой,
Чтоб свет познанья множил путь державы.

Не просто церкви строил он тогда -
Он созидал основы просвещенья,
Чтоб книжная премудрость навсегда
Вошла в сердца грядущих поколений.


Глава 15. Преображение князя

И сам он стал не тем, кем прежде был:
Не грозным витязем, искавшим славы,
А пастырем, что всех благословил,
Ведя народ к величию державы.

Он всем сиротам двери отворил,
Для страждущих накрыл столы с заботой,
И даже тех, кто немощью почил,
Кормил своей отеческой щедротой.

И слава разнеслась в чужих краях
О князе, восходящем над землёю,
Что солнцем встал в небесных он лучах,
Даря тепло отеческой рукою.

И стар и млад его отцом зовут,
Владимиром, что Красным Солнцем прозван,
За то, что путь любви его и труд
В сердцах людских был навсегда опознан.

Не только силой правил он теперь,
Но мудростью, что свыше посылалась:
Для каждого была открыта дверь,
И милость княжья щедро расточалась.


Глава 16. Расцвет Руси


И потянулись с четырёх сторон
Послы земель с дарами дорогими,
От дальних стран, чей царственный закон
Гремел в веках делами боевыми.

Теперь иной предстала Русь в тот час,
Не дикий край у северной границы,
А мощь державы, что рвалась не раз
К высотам духа, словно в небе птица.

И князь Владимир, видя те труды,
Что положил для основанья света,
Всё чаще думал: "Отступили льды,
И Русь теперь любовью обогрета.

Но то лишь шаг в грядущие века,
Лишь первый всход на ниве бесконечной.
Пусть каждый князь в грядущие года
Хранит сей путь как дар любви сердечной."

Шли годы чередою без конца,
Седины серебрились над висками,
Но князь хранил в душе огонь отца,
Что озарял грядущее веками.

Росли сыны — надежда и оплот,
В делах отцовских постигая силы.
Казалось, время мирное идёт,
Что небеса навек определили.

Но видел князь, что дети не в ладу,
Как тучи вновь сбираются над светом:
Меж братьями раздор сулит беду,
И зависть шепчет сумрачным заветом.


Глава 17. Завет сыновьям

И, чуя близость роковой черты,
Созвал он всех сынов к престолу княжью:
"Внемлите мне, наследники мечты,
Что я лелеял думою всегдашней.

Не в силе Бог, но в правде. И она
Превыше всех сокровищ и желаний.
Храните Русь — она у вас одна,
Как мать одна в людском существованьи.

Не дайте розни встать меж вас стеной,
Не повторите путь греха и крови.
Я видел сам, как властною рукой
Чертил судьбу в решении суровом.

И пусть теперь седая голова
Клонится ниже с каждою зарёю,
Но верю я: взойдут мои слова,
Как семена над будущей землёю.

Пусть каждый помнит: власть — не самоцель,
А тяжкий крест служения народу.
Кто ищет славы — попадает в сеть,
Кто ищет правды — тот найдёт свободу."



Глава 18. Последние дни

В последний раз он вышел на курган,
Где Киев расстилался в поднебесье,
Где купола церквей по сторонам
Сияли в свете утреннем, как песня.

И вспомнил он свой путь: от тьмы времён
До этих дней, омытых светом новым,
От идолов, что пали в водный склон,
До храмов, что встают венцом лиловым.

Недолго после тех прощальных дней
Владимир жил. Как солнце в час заката,
Угас он тихо. Плач стоял людей,
Как будто Русь осиротела свято.

И шли к нему проститься стар и млад,
Несли к одру последние поклоны,
И разбирали стражу у оград,
Чтоб с князем попрощаться у короны.

Но не угас его священный свет,
Не помертвела память в поколеньях:
Он в куполах церквей, в молитвах лет,
В самой любви к отеческой земле он.

И там, где Русь раскинулась вдали,
Где новый день встаёт над храмом Божьим,
Живёт его завет в сердцах живых,
Как дар любви, что всех даров дороже.


И в веке каждом светит образец
Владимира, ведущего к спасенью,
Что заложил величию венец,
И веру дал как путь к преображенью.

И будет жить, покуда Русь стоит,
То Красно Солнце в благодатной силе,
Чей подвиг в душах вечностью горит,
Чью мудрость предки внукам сохранили.

Не меркнет память о деяньях тех,
Что изменили русскую державу:
Как, тьму отринув, шёл он к свету вверх,
Как веру принял не за честь, а правду.

И ныне там, где княжий стан стоял,
Где крест впервые осенил дружины,
Стоит наш Киев, как времён начал,
Храня в себе священные былины.


Автор: Сандалов Константин.
Редактор и вдохновитель: Татьяна Сидорова.



*Князь Владимир Святославич, известный как Владимир Красное Солнышко, крестился в Херсонесе (древний греческий город, находившийся на территории современной Севастополя, Крым). Событие произошло около 988 года, когда Владимир принял христианство по византийскому обряду.

Согласно летописям, после своего крещения Владимир начал активно распространять христианство в Киевской Руси, включая знаменитое крещение киевлян в реке Днепр. Это событие стало ключевым моментом в принятии христианства как государственной религии Киевской Руси.