Ножом

Уходил, как всегда, цепеняя,
Оттого, что уже не вернусь.
Это спутники, Кассиопея
Или блеск возродившихся чувств?

Что на небе ты видишь? Ответь мне.
Эта ночь пролетит не щадя.
Не спеши уезжать. Этой смерти
Мне, поверь, не забыть никогда.

Это время до слёз безвозвратно.
От тоски закусил удила.
Я в строю не стоял с автоматом,
Ты пятёрки со школы несла.

А теперь я топчу эту наледь,
Слыша грубый и матерный гон.
Всё, что есть у меня – только память,
Что по сердцу проводит ножом.

Ты весь день горячо истерила,
А в ночи становилась нежна.
То, что в прошлом меня не убило –
Изливается в этих словах.

Офицеры ругались и дулись:
«Вы внатуре тут все ишаки».
Что меня окружает? – Лишь грубость,
Только память о прошлой любви.

Мама спросит: ты голоден, Ростя?
А мне б лечь поскорее в кровать.
Теперь больно, что мамою вовсе
Мне её никогда не назвать.

Вот и мрак так подкрался, что взрывы
Еле-еле, малышка, слышны.
Мужики как по матери взвыли –
Снова просят мирской суеты.

А своих же невзрачных слезинок
Я доверить не смог никому.
Вот и плачу во снах от картинок,
Что влезают без пауз в башку.

Там ты снишься глумливой и нежной,
Там ты снишься уже шестой год.
Твоя кожа луной белоснежной,
Электрички и куча забот.

Таких глупых забот, что и время,
Пролетит чуть быстрей, чем всегда.
Не спеши уезжать. Это бремя
Не отпустит меня чрез года.

Жить спеша – я пробил эту наледь,
Слыша войн грубо-матерный гон.

Всё, что есть у меня – только память,
Что по сердцу проводит ножом.