Новый Год я придумала маме

Расплескайтесь по свету морями,
Разгуляйтесь штормами, сугробы,
Чистотой укрывая хворобы
Всей земли. В затворённую память
Постучит Дед Мороз в бело-красном,
Срежет мамочка с ёлки  печенье.
Самодельной гирлянды свеченье
Будет токо,- пожаро,- прекрасно.

Под свинцовыми небесами
Отсыпается баба Евдоха.
Выдох вьюжный студёный для вдоха, -
Но...вый Год я придумала маме.
Поцелую родимую трижды.
А шампанское в нос – пузырьками!
Гори, Ёлочка, гори маме! -
И придвинусь: «Смотри же! Смотри же!»

Папа насвистывал мелодии, дуя в горлышко
стрелянной оружейной гильзе, а потом гильзами
И австрийскими игрушками из фигурного стекла
наряжал ёлку. Верхушка была остроконечной,
перетекающей в пузатые шарики.
Переливалась...
Мама мечтала о пятиконечной алой звёздочке.
Твоя мечта сбылась, мамочка. Я включила, гляди:
светящаяся звезда на макушку ели придаёт одеянию
хвойного деревца сказочность и создаёт атмосферу
праздника и веселья. Новогодняя колкая красавица с
наконечником нарядна и привлекательна.
Смотри, смотри! Помнишь?
У папы были сильные руки, цепкие пальцы. С азартом
демонстрировал он, как забивает толстенные строительные
гвозди в ствол дерева раскрытой ладонью.
Тонкостенная стеклянная верхушка – не гвоздь.
Однажды он пережал её основание, и ножка рассыпалась.
Склеить не получилось, но и выбрасывать не
спешили. Вместо верхушки папа водрузил гильзу.
Мама расплакалась, просила снять немедленно, чтобы в доме,
где живут его дети, не было места для бремени войны
и её смертельного эха. – Холостые, – упрямился папа.
И добавлял: – Не женатые.
Ёлка вместе с мамой сопротивлялись холодному
металлу, давящему на ветви, тяжкому, помнящему огонь.
Патроны падали на пол,
как раненые немцы, взвизгивая резко и гулко.
Мама морщилась и затыкала уши, а мы смеялись
И продолжали заворачивать орехи в фольгу,
Склеивать из полосок бумаги гирлянды
И развешивать на ёлке вместе с бубликами и конфетами.
Дождик заменяли клочками ваты.
– Снег на ветвях, – поясняла мама.
Одни лампочки папа оставлял такими, как есть, другие
раскрашивал зелёнкой, синькой, красными чернилами,
которыми мама исправляла ошибки в школьных тетрадях,
соединял их с проводами и подключал к сети.
Ёлку устанавливали в цинковом ведре с мокрым песком.
Чтоб его не было видно, драпировали белыми простынями.
Снег на полу, как в лесу дремучем.
Мы были готовы ко встрече Нового года и Деда Мороза,
Который неизменно стучал папиным кулаком по дну
столешницы. Мы визжали от страха и восторга.
В полночь, когда за окнами бабахнул салют, мама, стеная,
выдернула нас из-под одеяла, схватила в охапку и, рыдая,
бросилась на пол, приказывая прикрыть головы руками.
А папа радостно кричал "Ураааа!", распахнул окно и
повторял: "Салют, детлахи! Победа, Аннушка! Новый год!"
Мы залезли на подоконник, глядели на салют, дрожали, плакали,
смеялись и орали во все четыре глотки: "Ураааа! Победа!!!"